Звезда творения - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Черкашина cтр.№ 46

Однако этот мир приспособился жить с такими трудоемкими и громоздкими технологиями. И не просто жить — процветать!

А еще я радовался тому, что ко мне пришел тот самый человек, который был нужен. Тот, кто умел создавать работающие преобразователи магии, совершенно в магию не веря. Тот, кто мог рассказать мне об истории и астрономии этого мира, о свойствах мироздания и устройстве человеческого общества. Мне оставалось только задавать вопросы и поощрительно кивать. Похоже, что моему гостю нечасто выпадало счастье поговорить с равным по уровню собеседником… Да и я поймал себя на том, что получаю удовольствие от беседы с человеком. Подумать только, с обычным человеком! Кали подняла бы меня на смех. Чернокожая красавица никогда не отличалась особенной чуткостью. Вот магом она была великолепным…

А Порфирий говорил и говорил, пока не охрип окончательно. Мы беседовали несколько часов подряд. Наконец мне пришлось отпустить его вместе с его чудесными картинами, потому что я видел, как он измучен. Он ушел, слегка покачиваясь от вина, от тяжести мешка и от того, что долго отсутствовал в собственном теле. На радостях я решил закрепить произведенное впечатление и пожертвовал толику Силы, чтобы зажечь его потухший факел. Порфирий долго с изумлением глядел на деревяшку, самопроизвольно вспыхнувшую в руке… А я почувствовал огромный прилив сил. Я вновь надеялся и жил. Великий Хаос услышал меня, мою веру и мою жажду мести! С помощью Порфирия я смогу рассчитать напряжение сил и построить новую машину для того, чтобы освободиться! Конечно, я не Юргнорд, но и у меня есть кое-какие инженерные знания. А необходимый амулет-аккумулятор Порфирий создаст по моему проекту…

Но Порфирия мне, конечно, будет мало. Очень нужен был еще хотя бы один человек. Сгодится даже тот, который убежал…

Человек вернулся спустя довольно продолжительное время. Я уже было решил, что он так напугался, что окончательно слег, но он пришел.

Такие люди, как этот Тишка, авантюристы и бездельники, по натуре чрезвычайно любопытны и алчны до чужого богатства. Увидев, что Порфирий вернулся домой целый, невредимый и притом странно задумчивый (я был уверен, что это так), — Тишка помаялся от страха, да и спустился снова в старую шахту. Любопытство и алчность всегда оказываются сильнее осторожности.

Он шел медленно, крепко сжимая в руке факел и поминутно оглядываясь. Увидев его, я едва не расхохотался. Все-таки какие предсказуемые существа — люди! Узнаешь одного — считай, узнал половину из них.

Однако под землей Тишка ориентировался прекрасно. Он сразу вспомнил место, где я его окликнул. Остановился и принялся, как и в прошлый раз, озираться, словно ожидая увидеть выползающее из подземельной тьмы чудовище. Ведь не видал человек в своей жизни истинных-то чудовищ — а боится. Поистине самое страшное, что только может быть, создано лишь воображением…

Я не дал ему еще раз сбежать и втащил его в свой мысленный дом — точно так же, как я проделал это с его предшественником. Тишка взвизгнул и попытался вырваться, но силы быстро изменили ему. Он сидел на полу моей просторной гостевой залы и трясся, как паутинка на ветру. Я поленился создавать для него специальное помещение, решив, что и это впечатлит его как следует. Только свет притушил да разжег очаг, бросающий на стены неровные, колеблющиеся тени.

Впрочем, любопытство, как всегда, оказалось сильнее страха.

— Сгинь, нечистая сила… — безнадежно пробормотал несчастный бродяга. — Господи, как это быть-то может? Я же по штреку ходил… И вот на тебе — уже в доме…

— Ты нарушил мой покой, — грозно произнес я. Я сейчас казался ему огромной темной фигурой, ростом под потолок. — Я спал в тишине тысячелетий, я видел сны о мире, о котором ты, ничтожный, даже понятия не имеешь, я размышлял о вечности. Но ты, червь, меня разбудил!

Я склонился над трясущимся человеком, и глаза мои вспыхнули алым огнем. Так я, по крайней мере, вообразил.

— Г-господи… Ох, силы небесные…

— Твой бог не поможет тебе здесь, не взывай к нему… Ты разбудил меня, смертный, и отныне ты обречен служить мне. За верную службу я щедро вознагражу тебя. А за ошибки — будешь наказан!

Я взмахнул рукой, и вокруг Тишки заскакали по полу веселыми солнечными бликами новенькие золотые монеты. Он машинально попытался поймать одну — она обернулась шипящей гадюкой и скользнула между пальцев. Тишка отдернул руку.

— К-кто ты, господин?..

— Я маг. Волшебник. Я тот, кто может дать тебе богатство, которое не снилось твоим соседям. Мое имя Рейнгард. Твое я знаю, Тишка…

— О…

— Приходи сюда завтра в это же время. Я буду говорить с тобой. Пока же отпускаю тебя…

Сумрак в комнате медленно, но заметно рассеялся. Я принял свой обычный облик — то есть тот, в котором когда-то пришел в этот мир с Брандея. Тишка робко поднялся на ноги, стараясь держаться подальше от меня.

— Ступай. Но, когда пойдешь обратно, загляни в первый боковой штрек слева. В трех шагах от входа в стене увидишь самоцветную жилу…

С этими словами я отпустил его. И не смог удержаться — повторил тот же трюк, что и с Порфирием, зажег ему потухший факел. Тишка подпрыгнул и едва не уронил его. Тут я расхохотался… По пути назад Тишка поколебался немного, но все же заглянул в указанный тоннель и впрямь наткнулся на аметистовую щетку, слегка выступавшую из стены на уровне лодыжки. Штрек этот был очень короткий, недоделанный. Видимо, древние рудокопы не успели его как следует разработать…

Так началась моя двойная жизнь.

Они приходили ко мне по очереди. С Порфирием я вел долгие, обстоятельные беседы. По моей просьбе он приносил книги, которые листал в моем присутствии (чтобы я запомнил их). Он мог произвести нужные мне измерения и расчеты, раздобыть научные сведения. Я не мог поверить своей удаче: этот уникум ко всему прочему оказался горным инженером по образованию! Думаю, наша с ним встреча была не случайной — как и то, что Тишка потащил прятать награбленное прямо к месту моего заточения. Местные жители называли эти древние выработки Шайтановой падью и считали проклятыми. Однако Тишку что-то как на аркане потащило прямо сюда… Я некоторое время размышлял над ролью случайности в наших судьбах и пришел к выводу, что виной скорее всего скрытая чувствительность здешних людей к магии. Ведь что мой кокон, что Большая Печать, что картины Порфирия — все эти вещи являлись по сути своей аномалиями для этого мира и не могли не вызывать у аборигенов неприятных ощущений.

Но самое главное — я понемногу, аккуратно выдавал Порфирию сведения о том, как на самом деле устроено мироздание. Я говорил о том, что миров на самом деле множество, что существует первооснова сущего — Хаос, что есть Источники миров, есть Дно, есть магия, связующая воедино все Упорядоченное… Что в Упорядоченном без конца идет битва между теми, кто жаждет свободы (и к кому принадлежу я сам), — и теми, кто желает победы косного и ограниченного. Конечной Смерти, если уж смотреть широко.

Порфирий слушал меня внимательно. Иногда задавал вопросы, иногда вставлял замечания — вполне критического характера. Но это меня не пугало. Умные люди должны приходить к новым взглядам постепенно, отбрасывая возникающие сомнения. Наконец настал день, когда я спросил: