Запасной инстинкт - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устинова cтр.№ 20

– Эту нашли, и еще одну надо найти, только не такую идиотку!

На слове “идиотка” Троепольский вдруг вспомнил, что должен был устроить коллективу разборку, и все остальное, включая Шарон Самойленко, моментально вылетело у него из головы.

Когда он думал о работе, в голове не оставалось места ни для чего другого.

– Кстати. Кто писал слоган для моторного масла? Коллектив как-то странно шевельнулся, словно решил было броситься в разные стороны, но вдруг замер – бросаться было некуда. Все равно настигнет. Спасения нет.

– Я, Арсений.

– Так. Что за слоган?

– А-а… М-м… Я хотел, чтобы было коротко и ясно.

– Отлично. Коротко и ясно. Продекламируйте.

– Прямо… здесь?

– Здесь и сейчас, – подтвердил Троепольский, – в самый раз.

– М-м-м… – протянул несчастный, – м-м-м…

А может…

– Нет, не может. Светлова, вам тоже неплохо бы принять участие. Реклама, между прочим, ваша.

– Я не слышала слогана, Арсений.

– Это просто здорово, – оценил Троепольский. – То есть все здорово. И слоган, и то, что разработчик проекта его даже не слышал. Ну, говорите, говорите.

Несчастный, терзаемый самодуром-начальником, совсем сник.

– А-м-м… – Он перевел дыхание и выпалил, чего уж теперь: – Возьми качество за правило!

– Возьми качество за правило, – повторил Троепольский любезно, – забавно.

Григорий Сизов в отдалении усмехнулся, повернулся к лэп-топу, водруженному на ближайший стол, и сыграл неслышную гамму на клавиатуре – он знал, что будет дальше.

Троепольский прав. У него нюх, безупречный вкус и некоторое представление об этом языке, как о родном.

– Речь, если я не ошибаюсь, идет о моторном масле. Госпожа Светлова! Речь идет о моторном масле?

– Да, господин Троепольский.

– Значит, именно качество этого самого масла надо взять за это самое правило. Кто мне скажет, где оно у него?

Последовала пауза.

– Кто… у кого? – неуверенно спросил страдалец, придумавший дивный слоган.

– Правило, за которое надо взять качество. Да еще у моторного масла.

Коллектив молчал и отворачивался – каждый в свою сторону.

– И все-таки. Я не понимаю, что за что нужно взять, и где это у моторного масла. Если даже я не понимаю, то потребитель что должен делать? Где он будет искать это самое качество, которое нужно взять за правило, или правило, которое нужно взять за качество? И вообще о чем это? Что за информация содержится в этой фразе?!

– Что масло… качественное.

– Да ни черта подобного! И почему потребитель должен брать качество за это самое правило, а не ОТК?! Это что, дело потребителя – разбираться, качественное масло или не качественное и что-то брать за правило?!

– Да нет, – выдохнул разработчик, вытянул шею и глянул на Полину Светлову, которая гладила свою голую трясущуюся собаку. Поддержки от нее не было никакой. – Имелось в виду, что все моторные масла этой фирмы качественные, что для них качество – это правило…

– Для кого – для них?

– Для того, кто их… делает. Троепольский кротко вздохнул.

– Гена, мы не придумывали слоган для межрегионального слета производителей моторных масел! И рекламой этого слета не занимались. Всем остальным наплевать, что они берут за правило, а что за качество! Потребителю важно знать, что на этом масле двигатель будет работать дольше, лучше, быстрее или черт знает как!.. Оценкой качества занимается соответствующий контролирующий орган, который сертифицирует продукт. Вот орган пусть кого угодно берет за что угодно, а не мы! Госпожа Светлова, отстаньте вы от вашей собаки! Вам понятно или не понятно, что слоган никуда не годится?

– Понятно, – призналась Полина. – Мы переделаем.

– Да уж, пожалуйста. – Он взял с круглого столика распечатки будущего сайта – реклама отечественных автомобилей, – посмотрел, еще посмотрел, быстро усмехнулся и поднял глаза. Очень темные андалузские глаза за стеклами высокомерных очков.

Полина Светлова на всякий случай покрепче взялась за Гуччи.

– Все, – объявил Троепольский, – концерт окончен. Гриш, мне надо с тобой поговорить.

Сизов кивнул, не отрываясь от монитора, – он все время работал, даже на собрание приперся с лэптопом, чтобы время даром не терять. Федор ни за что не притащил бы лэп-топ. Он сидел бы на диване, занимал очень много места, не давал бы никому слушать, всех смешил, производил ужасный шум, курил, сыпал пепел на ковер, требовал кофе, минеральной воды и куриную ножку, а соскучившись, непременно встал бы и ушел.

Как Троепольский теперь без него будет?.. Коллектив потянулся в разные стороны, и Троепольский потянулся в сторону своего кабинета и был остановлен Маратом Байсаровым.

– Арсений, мне нужно тебе два слова сказать. Троепольский кивнул на свою распахнутую дверь, подхватил с круглого столика распечатки – идея ему нравилась. Веселый ушастый ослик тащил огромные тюки с поклажей, а арабский скакун в некотором отдалении наблюдал за ним с невыносимым высокомерием. Скакун был похож на кого-то, только Троепольский никак не мог сообразить, на кого именно.

– Что, Марат? – Он обошел стол, посмотрел в монитор, ткнул длинным пальцем в стоящий слева белый телефон и проговорил в его сторону: – М-м… Как вас… Шарон, сделайте мне кофе и Светловой скажите, чтобы зашла, я забыл. Что тебе, Марат?

– Макет пропал, – сказал Марат мрачно. – Уралмашевский. Ты только не ори.

– Как – пропал? – изумился Троепольский, который отродясь ни о чем таком не слыхивал. – Куда пропал? Конкуренты украли, что ли?

– Не знаю. Нет макета, и все тут.

– Да как нет?! Куда ему деться-то?!

Троепольский открыл в компьютере папку, в которой всегда лежал этот самый макет, уверенно ткнул в самую середину, компьютер моргнул, как ему показалось, с недоумением. Папки не было. Целая куча разных папок была, а уралмашевской не было.

– Подожди, – неизвестно кому велел Троепольский – то ли Марату, то ли компьютеру. – Куда он девался?

– Не знаю. – Марат обошел стол и встал у него за спиной. То, что макета не было и в компьютере Троепольского, с одной стороны, значительно облегчало его собственное положение, а с другой… С другой, он вдруг почувствовал странное беспокойство, между лопатками будто зачесалось.

Происходило что-то странное, настолько странное и необъяснимое, что ему до смерти захотелось кому-нибудь об этом рассказать.