Моя герцогиня - читать онлайн книгу. Автор: Элоиза Джеймс cтр.№ 23

— Я вступил в палату лордов в двадцать один год, — признался Элайджа, — так что не хватило времени…

— Не хватило времени! Не хватило времени на одно из самых… право, дорогой, хорошо, что родители сосватали нас так рано, иначе ты давно бы превратился в закоренелого холостяка, который боится даже подумать о женитьбе.

— Но только не после встречи с тобой, — уверенно заметил герцог.

— Благодарю, — с улыбкой ответила Джемма. — Итак, я вечером непременно буду в Воксхолле, в маске. А у тебя есть домино?

— Наверное, есть, — предположил герцог. — Ты тоже будешь в домино?

Она кивнула.

— Какого цвета?

— Секрет, — рассмеялась Джемма. — Сам отгадаешь. Первым уроком ухаживания будет задачка: найди свою даму!

— Но ведь это ты намерена за мной ухаживать, с довольным видом возразил Элайджа. — А мне остается ждать, пока прекрасная незнакомка подойдет и начнет кокетничать.

— Что ж, попробуй, — с загадочной улыбкой согласилась Джемма.

Он взглянул с подозрением, и она пожала плечами:

— Конечно, ты сразу меня узнаешь. Кто еще способен флиртовать с герцогом Бомоном?

Герцог Вильерс, которого все вокруг считали великим и ужасным, принял твердое и бесповоротное решение. Единственная женщина, которую он по-настоящему желал, оставалась недоступной. Она принадлежала давнему и лучшему другу — герцогу Бомону. Хотя Элайджа и считал, что судьба уготовила ему судьбу отца и раннюю смерть, Леопольд пессимизма не разделял.

Как бы там ни было, а где-то в глубине души, в самом дальнем и потаенном уголке, Леопольд мечтал заслужить чувство той, чье сердце никогда прежде не принадлежало Элайдже. И для подобного стремления имелись веские причины.

Надо сказать, что первой женщиной, в которую он влюбился, оказалась миловидная официантка по имени Бесс. Однако стоило появиться Бомону и поманить пальчиком, как та помчалась следом, даже не обернувшись.

Вильерс не сомневался, что во всем виновата исключительно внешность. Его собственное грубое лицо даже с возрастом не проявляло намерения стать мягче и благообразнее. Не помогали ни серебряные нити в темных волосах, ни тем более крупный, с заметной горбинкой, нос. Короче говоря, он выглядел тем самым зверем, каким и был на самом деле. Ну и к черту!

С женщинами покончено. Нет, не так. С женщинами не будет покончено до тех пор, пока — избави Боже! — не пропадет сила. Но мечту о достойной женщине — о той, которую захочется повести к алтарю, пора оставить. Тем более что Джемма под венец все равно не пойдет, потому что когда-то давно уже стояла у аналоя рядом с Элайджей.

Итак, пусть и не доступная с точки зрения брака, дама сердца все равно должна напоминать Джемму — ту, ради которой не грех совершить любое безрассудство.

Вильерс отлично умел стряхивать волны черной меланхолии. Как правило, просто сжимал неприятные мысли в кулак и с крепким ругательством закидывал как можно дальше.

В библиотеку вошел дворецкий. Эшмол служил в доме с незапамятных времен, постепенно лысея и пригибаясь к земле. Сейчас его кожа напоминала увядший лист сельдерея.

— Что предпочитаешь получить, пенсию или дом? — привычно поинтересовался герцог. Этот вопрос он задавал регулярно, словно повторял обязательный урок.

Эшмол ответил яростным взглядом стареющего костлявого хищника, и Вильерс внезапно подумал, что и сам он, разменяв восьмой десяток, будет выглядеть так же. Открытие оптимизма не добавило.

— А зачем это нужно? — отозвался дворецкий скрипучим голосом. — Разве только чтобы не мешать вашей светлости пуститься во все тяжкие и устроить здесь бордель?

Вильерс мрачно уставился на нахального старика. Нет, это сущее наказание — получить в наследство самоуверенного лакея, который отчитывает тебя, словно мальчишку, стащившего из буфетной тарелку с пирожными, и напрочь отказывается признавать величие герцогского титула. Сварливый старик так и не удосужился проникнуться благоговейным страхом.

— Посмотри на себя, — сурово парировал Леопольд. — Выглядишь так, словно свалился с тележки старьевщика.

— В таком случае вы, ваша светлость, чрезвычайно походите на попугая, — не смутился Эшмол и торжественно, в меру сил, выпрямился, что означало, что церемония обмена любезностями подошла к концу. — Поверенный вашей светлости, мистер Темплтон, ожидает приема.

— Пришли его сюда, — распорядился герцог. — И ради Бога, приляг и вздремни. Не хочу пугать посетителей; того и гляди упадешь с плащом в руках.

Эшмол удалился без единого слова, что означало согласие и готовность прилечь и вздремнуть. Вильерс вздохнул. Меньше всего сейчас хотелось принимать посторонних.

Темплтон представлял собой чудо юридической рассудительности и уравновешенности. Длинный выступающий подбородок, должно быть, ни разу в жизни не опускался, чтобы дать дорогу звукам, хотя бы отдаленно напоминающим смех. Торжественная серьезность не допускала даже мысли о возможности веселья. Всем своим видом человек напоминал большую печальную птицу, вылупившуюся из черной юридической книги и сознающую, что там же обретет вечный покой.

Герцог кивнул, приглашая прекратить поклоны и сесть напротив.

— Я решил разместить всех внебрачных детей, — сообщил он без малейшего намека на предисловие.

Стряпчий прищурился.

— Уверяю, ваша светлость, что они все должным образом размещены.

— Здесь.

В рабочем кабинете Темплтона стоял огромный письменный стол с полусотней отделений, ящиков и ящичков. Каждый соответствовал отдельной теме, непосредственно затрагивающей интересы герцога Вильерса и его многочисленных поместий. Дети скорее всего занимали какой-нибудь дальний нижний угол: подальше от глаз, чтобы как можно реже вспоминать о позоре. И тот ужас, который внезапно проявился во взгляде, несомненно, происходил от невозможности немедленно вспомнить точное местонахождение необходимых документов.

— Ваша светлость?

— Собери всех, — рассеянно приказал Леопольд. — Впрочем, подожди: кажется, кто-то из них живет с матерью?

Темплтон сдержанно откашлялся.

— Если бы ваша светлость соизволили предупредить заранее, я бы представил подробный список.

— Ради всего святого, неужели их так много? — рявкнул герцог. — Ты же должен знать, кто где живет!

Даже от герцога не утаилось застывшее во, взгляде глубокое несогласие.

— Я поручил детей твоим заботам, — изрек он.

— Все прекрасно устроены и ни в чем не нуждаются, — с гордой уверенностью ответил Темплтон. — Вы не сможете найти ни малейшего повода для недовольства.

— Я и не намерен искать. Всего-навсего решил изменить тактику. Дети должны переехать сюда. Исключение возможно лишь для того, кто живет с матерью.