Роман на Рождество - читать онлайн книгу. Автор: Элоиза Джеймс cтр.№ 65

– Девушка тоже ушла с ним в море?

– А вы злорадствуете, как положено милой молодой светской даме?

Шарлотта снова взяла в руки ридикюль и направилась к двери. Даутри пошел за ней, однако остановился в дверях и прислонился к косяку.

– Послушайте, вы что, не можете стоять прямо? – строго опросила она.

– Просто по привычке ищу опору.

– Вы не у себя на корабле.

– И очень об этом жалею.

– Не поддавайтесь герцогу в его стремлении сделать из вас достойного преемника. Вы должны бороться за каждый дюйм, понимаете?

– Будь я проклят, вы сейчас в точности, как моя мать, – проговорил Даутри.

Его слова больно ударили Шарлотту – она снова всей кожей ощутила себя никому не нужной старой девой.

– Прощайте, мистер Даутри!

– Подождите минутку, мисс Татлок! – воскликнул он. – Вильерс и вам хочет помочь измениться в лучшую сторону.

– Он забудет обо мне, – обернулась Шарлотта, уже спускавшаяся по лестнице. – Вам нужно поближе его узнать, тогда вы поймете, что из-за болезни у него плохая память. Теперь вы будете о нем заботиться.

– Он собирается одеть меня в бархат, расшитый розами… – сказал будущий герцог Вильерс с таким отвращением, что Шарлотта не могла не улыбнуться.

– Вам пойдет, – ответила она. Но подумала совсем иное: вряд ли герцогский портной успеет сшить полное облачение для Даутри до того, как Вильерс покинет бренный мир. С этой грустной мыслью Шарлотта вышла из особняка.

Услышав новость, что у постели умирающего Вильерса появился родственник, Мей вздохнула с облегчением.

– Разумеется, у герцогского титула должен быть наследник! – с благоговейным трепетом воскликнула она. – Но как доверить его человеку, который впервые появился только у смертного одра?

– Тут все не совсем так, – возразила Шарлотта. – У меня сложилось впечатление, что он не очень-то хочет стать герцогом. Думаю, он моряк, и ему вряд ли было известно о болезни Вильерса. До этого они и виделись-то лишь раз в жизни.

– Моряк! – от изумления Мей открыла рот. – Новым герцогом Вильерсом станет моряк?! Это ужасно!

– Да, – кивнула Шарлотта, и в ее глазах блеснули слезы.

Мей бросила на сестру проницательный взгляд.

– Ты должна забыть Вильерса, Лотти, – сказала она, назвав Шарлотту ее детским именем, как бывало только в самые трудные минуты. – Я знаю, это нелегко, но в жизни всегда так – приходится держать себя в руках. Кстати, у меня есть чем тебя порадовать! – Мей с торжественным видом фокусника, вынимающего из цилиндра кролика, достала из кармана письмо. – Помнишь, мы думали, что письмо, которое на самом деле послал Вильерс, пришло от Бомона?

– Неужели на этот раз действительно от Бомона? – спросила Шарлотта скорее с удивлением, нежели с каким-либо другим чувством.

– Нет, от герцогини Бомон! Наверное, это новое приглашение на обед!

Шарлотта вскрыла конверт и пробежала глазами письмо.

– Герцогиня приглашает меня в свое имение на прием по случаю Рождества.

– Прием в герцогском имении! – ахнула Мей. – Ты обязательно должна туда поехать! Хотя такие приемы начинаются в самый канун Рождества.

– Это потому, что перерыв в заседании парламента объявляют в последнюю минуту, – объяснила Шарлотта. – Странно, что ты советуешь принять приглашение. Мне казалось, ты не хочешь, чтобы я встречалась с герцогом.

– Прием в имении – совсем другое дело.

– Почему же?

Мей смутилась.

– Вспомни свои доводы, дорогая, – сказала она.

– Что я не привлекаю Бомона как женщина?

– Приглашение, присланное герцогиней, доказывает, что ты права. Иначе она ни за что бы тебя не пригласила.

– Я ведь тебе тогда говорила, а ты не хотела слушать, – устало заметила Шарлотта.

– Обязательно поезжай к Бомонам, – сказала Мей, усаживаясь рядом с сестрой. – Ты считаешь, Вильерс скоро умрет?

Шарлотта печально кивнула.

– Обязательно поезжай, – повторила Мей.

Поскольку Поппи вернулась из Оксфорда похожей на стриженую овечку и без горничной, Джемма распорядилась послать за блестящим молодым парикмахером, месье Оливье, о котором была весьма наслышана от других дам.

На следующий день герцогиня Флетчер уже являла собой самую приятную для глаз картину – на ее голове был красиво повязан шарф, вокруг которого очаровательно вились короткие мягкие локоны.

– Ты станешь основоположницей нового стиля, милая, – констатировала Джемма, оглядев результаты трудов месье Оливье.

– У меня совсем нет такого намерения, – ответила юная герцогиня, – поскольку я решила навсегда отказаться от этой ужасной пудры, перьев и тому подобного.

– Я слышала, что пудра иногда плохо влияет на кожу и некоторые люди покрываются от нее красными пятнами. Например, Вильерс никогда даже не притрагивается к пудре.

– Наверное, меня будут считать ужасно старомодной, но мне все равно, – заметила Поппи, – ведь я замужем.

– Это так, – согласилась Джемма, – хотя я не понимаю, какую связь ты видишь между внешностью и семейным статусом.

– Я всегда старалась за собой следить и модно одеваться, чтобы произвести впечатление на Флетча.

– А я одеваюсь ради себя самой, – ответила Джемма. – Иногда могу весь день проходить в пеньюаре, но уж если одеваюсь, то делаю все, чтобы стать неотразимой, потому что начинаю чувствовать себя такой.

– Не могу сказать этого о себе.

– Но ты неотразима, дорогая Поппи, к чему отрицать очевидное? Вот, взгляни. – Джемма протянула подруге лист бумаги. – Это список гостей, которые приняли приглашение на мой рождественский прием. Что ты о нем думаешь? Я составляю план битвы за дворецкого для загородного дома – меня раздражает, когда прислуга подбирается без моего согласия. Терпеть не могу полагаться на незнакомых лакеев и горничных.

– Боже мой, – взглянув на список, ахнула Поппи, – сколько же гостей ты пригласила?

– Не так много, – ответила Джемма. – Мне хочется, чтобы это был милый домашний праздник. Кроме того, с больным Вильерсом в верхних апартаментах мы не сможем предаваться безудержному веселью – это было бы нехорошо.

– Нехорошо? Это был бы настоящий скандал.

– О, скандалов я никогда не боялась. Меня беспокоит одно: чтобы мы не слишком предавались унынию из-за Вильерса. Если он будет достаточно хорошо себя чувствовать, мы устроим потрясающий вечер в Двенадцатую ночь. [18]