Влюбленная герцогиня - читать онлайн книгу. Автор: Элоиза Джеймс cтр.№ 59

— Ты хочешь получить удовольствие и потом без всякого ущерба для себя преспокойно уехать. — В ее глазах было презрение. — В этом ты весь, Кэм.

— Не вижу тут ничего плохого. — Он пытался обуздать свою раздражительность.

— Возможно, ничего плохого здесь нет. С твоей точки зрения.

— Похоже, ты начинаешь читать мораль, — убийствено-вежливым тоном сказал он. — Могу я напомнить вам, леди жена, что у меня есть благоприятная возможность и законное право брать ваше тело, когда я захочу? Но я предпочитаю игнорировать признаки твоей добровольной готовности, хотя у меня создалось отчетливое впечатление…

Джина прервала его. Герцогини никогда не прерывают собеседника, но она утеряла все притязания на достоинство.

— Мне нравится целовать тебя, — сказала она, покраснев. — Мне нравится, как ты, как ты… — Кэм смотрел на ее, сраженный откровенностью. — Но ты говоришь только об удовольствии, ни о чем другом.

— А чего ты еще хочешь? — спросил он в искреннем замешательстве.

— Мне двадцать три года. Я хочу жить с мужем, иметь детей, и это вполне разумное желание. А ты предлагаешь мне только удовольствие, предпочитая не замечать неприятной для тебя правды. Например, что твоя жена двенадцать лет сидит дома одна, в то время как ты развлекаешься со своей греческой любовницей.

Кэм нахмурился.

— Ты никогда не говорила, что тебя волнует, где я нахожусь. И ты никогда не просила меня вернуться, пока тебе не понадобился развод.

— А ты бы вернулся, если бы я попросила? — Она ждала, но ответа не получила. — Ты бы оставил Мариссу, если бы я попросила? — Он смотрел на нее, сжав зубы. — Я думаю, что семейная жизнь не в твоем характере.

Кэм всегда говорил, что не создан для брака, всегда шутил, что он рано женившийся среди убежденных холостяков. Но сейчас, когда то же самое говорила Джина, ему это не нравилось. Будучи ветераном тысячи неприятных семейных баталий, он быстро овладел собой.

— Все это не имеет отношения к браку, — заметил он, нарочито медленно опуская закатанные рукава. — Это вопрос желания. Поскольку ты говоришь откровенно, я тоже буду откровенен с тобой. Я хочу тебя, Джина. — Он шагнул к ней. — Я хочу войти в тебя. И ты хочешь того же. — Она молчала, неспособная унять палящий огонь в животе и морщась от унижения. — Желание — естественное человеческое чувство, и, конечно, я пойму, если ты захочешь познать его со своим будущим мужем, а не со мной. Поэтому нет нужды меня оскорблять. В восемнадцать лет я не хотел на тебе жениться, Джина. Будь у меня настоящая жена, которую выбрал я сам, я бы не оставил ее на двенадцать лет, да и любовницу не завел бы. Так что несправедливо критиковать меня за нарушение клятв, предписанных моим отцом.

Джина почувствовала такой стыд, будто ее окунули в горячую воду.

— Извини, — прошептала она.

— Тебе не за что извиняться. Мы оба — жертвы моего отца, не первые и не последние.

Она взглянула на него и вдруг поняла, что любит мужа. Он стоял, улыбаясь своей кривой улыбкой, и больше всего на свете ей захотелось протянуть к нему руки и сказать: «Иди ко мне. Поцелуй меня. Полюби меня. Забери меня в свою комнату».

— Марисса замужем за добрым рыбаком, — сказал Кэм. — Она была моей любовницей, но три года назад я танцевал на ее свадьбе. Мы радовались жизни, однако наша дружба не имела последствий для нас обоих.

Теперь Джина знала, что для нее имеет значение только любовь, ее любовь к нему. И не будущая, а настоящая.

Кэм опять взял ее за руки.

— У меня нет права спрашивать, но можно я… можем ли мы… — Видимо, он сам не знал, что хотел сказать, или не знал, как это выразить. Он лишь подал ей руку, согнутую в локте. — Я буду твоим временным мужем, Джина. Но мне нравится быть твоим. Могу я проводить тебя до комнаты?

Джина глубоко вздохнула.

— Думаю, можешь, — сказала она.

Взглянув на жену, Кэм склонил голову, поцеловал ее, затем обнял за талию, и они направилась к дверям библиотеки.

Финеас Финкботл проводил не самый приятный вечер. Конечно, он был весьма признателен леди Троубридж за приглашение, ибо ему было необходимо встретиться с герцогом и герцогиней, чтобы выполнить поручение мистера Раунтона. Но как, черт побери, он может удостовериться, что брак герцога и герцогини остался в прежнем состоянии? Все утро он просидел в своей комнате, сознавая, что должен отговорить герцогиню от развода. Однако ее светлость выглядит слишком важной, чтобы затевать с ней разговор о том, за кого она должна или не должна выходить замуж. К тому же после вчерашнего случая, когда он увидел, как герцог целует в библиотеке свою жену, Финеас очень надеялся, что его светлость возьмет эту заботу на себя.

И все же лучше бы ему остаться у себя в комнате и поразмыслить над выполнением своей задачи, чем в молчании ужинать со всеми перед началом танцев. Слуга посадил, солиситора за стол к трем пожилым дамам, которые ответили кивком на его приветствие и продолжили свою беседу.

Финеас ел ветчину и с неприязнью думал о мистере Раунтоне. Если он хотел, чтобы его клиенты спали в одной постели, отчего бы не организовать это самому? Молодой человек почувствовал, что у него запылали уши. Герцог был как минимум лет на десять старше, намного умнее и опытнее. Вряд ли его можно заставить войти в спальню жены. При одной мысли об этом бедный солиситор покрылся мурашками.

Его размышления прервал разговор между дамами.

— …Конечно, дорогие мои, — говорила пожилая дама по имени леди Уонглиш, — могу честно вам сказать, что ее слезы быстро иссякли. Горевала она по нему целых две недели!

Финеас вздохнул. Ему было неприятно, что дамы игнорировали его, но, к великому сожалению, они правы. И одет он не по последней моде, и всего лишь солиситор, хотя его отец был джентльменом. Еще хуже, что он никого тут не знал, кроме своих клиентов и хозяйки.

— Они вместе пробыли в оранжерее по крайней мере два часа! — воскликнула справа от него пухлая миссис Флокхарт. — Два часа, дорогие мои. Говорю вам со всей ответственностью. По слухам, ее мать заперла дверь на ключ, пока не прошло достаточно времени. И разумеется, ее отец потребовал сатисфакции.

— Какой позор! — вступила дама, имени которой Финеас не помнил. — Хотя мне и не верится, что ее мать сделала это. Зачем ей было трудиться и запирать дочь в комнате со вторым сыном? Нет-нет, девушка торопится. Я всегда так думала, с самого момента ее дебюта. Вы знаете, она споткнулась о шлейф собственного платья, когда делала реверанс королеве. Легкомысленная девчонка!

— А я все-таки думаю, именно мать заперла их в комнате, — настаивала миссис Флокхарт. — Она всегда была хитрой. Когда мы были еще девочками, она клялась, что поймает герцога. Конечно, этого не случилось.

Финеас задумчиво прищурился. Если герцог и герцогиня окажутся запертыми в одной комнате, будут ли они потом вынуждены остаться женатыми? Наверняка маркиз отменит помолвку, если герцогиня будет скомпрометирована.