Девочка на шаре - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Шумяцкая, Марина Друбецкая cтр.№ 49

Половину второй полосы «Московского муравейника» занимала статья, старательно украшенная чеканными буквами: «Неслыханно!» Заголовок — «Собрание экстремистов». И две темные фотографии. Одна, горизонтальная, плохо пропечатанная, изображала сборище людей. На другой — о, только не это! — красовался император безумия Жоренька Александриди. Он стоял в кинозале с пистолетом в руке. Тень, которую отбрасывала его фигура на экран, смотрелась помпезным, однако довольно выразительным, если не зловещим, монументом: правая рука с пистолетом выброшена вперед, вихры откинуты со лба, левая рука отталкивается от воздуха, как от невидимой пружины. «Профессиональная съемка — качественная постановка мизансцены…» — отметил Эйсбар и углубился в текст статьи. «…Партия экстремистов, в течение нескольких месяцев проводившая тайные собрания в разных точках Москвы и Санкт-Петербурга, провела свою открытую сессию… Дерзость группировки не знает границ… Вероятно, имеется поддержка в высоких кругах, иначе чем объяснить решимость г-на Георгадзе открыто заявить о позиции партии… Сеть ее, как становится очевидным, достаточно широка… Видный автор русского синематографа был привлечен партией для съемок устрашающего киноролика, в котором в образной манере, почерпнутой из Дантова „Ада“, представлено не что иное, как возможное покушение на жизнь членов царствующей фамилии. Кадры г-на Эйсбара леденят душу: мы видим, как в бездонную темную шахту сбрасывают тела убитых, пальцы хватаются за мокрый камень и в отблеске воды сияет перстень с символикой императорского двора, в пропасть небытия медленно летят атрибуты власти императора Всея Руси. Даже буквы с трудом выдерживают попытку описать безжалостный киносеанс — что уж говорить об экране и зрителях… Предположительно показ пленки мог пройти и в других городах России… Принимаются меры… Талант г-на Эйсбара несомненен, и он был по достоинству оценен обществом в момент премьеры „Защиты Зимнего“, но кто мог предположить, что данный Богом дар режиссер позволит использовать тем, кто призывает к кровопролитию и раздору… Центральной фигурой пропагандистской компании партии экстремистов является г-н Жорж Александриди, сыгравший предводителя бунта в картине г-на Эйсбара. То, что было предъявлено на экране как страстный политический памфлет, как фантазия, потрясшая и одновременно сплотившая умы нашего общества, вдруг обрело в реальности зловещие формы. Г-н Александриди считает себя чуть ли не мессией нового порядка и в силу своей известности прельщает многие молодые умы… Возникает ощущение, что мы находимся в романе писателя Эдгара По, где оживают ночные кошмары… Г-на Александриди можно отнести к бывшим звездам отечественного синематографа, и тем, что он охотно раздает интервью и выступает с трибуны, он, видимо, хочет привлечь к себе былое внимание. На сборище экстремистской партии он сделал несколько громких заявлений, в том числе поддерживал свои антимонархические речи крайнего толка выстрелами в воздух…»

Эйсбар сложил газету, отхлебнул пива и с интересом посмотрел вокруг: так и есть, обитатели буфетной следили за тем, как он читал статью. Ошибки быть не может — он читал в абсолютной тишине. А как только он поднял глаза от газетного листка, кто-то невидимый дал массовке знак: стаканы стали позвякивать о блюдца, один посетитель закашлял, другой рассмеялся, третий начал преувеличенно громко ругать бифштекс, повар прикрикнул на полового — будто начали остановленную съемку или заново запустили пленку, запутавшуюся в штырьках проекционного аппарата. Допивая пиво, Эйсбар бросил взгляд на последнюю страницу «Муравейника». Среди рекламы шуб, гантелей и «удивительных масок для лица на молочных сливках» обнаружилась приписка к статье об экстремистах, в которой значилось: «…По словам г-на Александриди, пистолет был пробретен им в антикварной лавке Прокофьева на Большой Никитской. Как удалось узнать нашему корреспонденту, именно этот пистолет фирмы „Гензель“, украшенный изумрудом, фигурировал в деле о самоубийстве фильмовой дивы Лары Рай, в последней драме которой дебютировал в свое время г-н Александриди. Антиквар сообщил корреспонденту, что несколько лет назад купил пистолет у мальчишки-водолаза, нашедшего его на дне реки Москвы в районе Пречистенской набережной».

— Еще и пистолет Лары Рай! Это уже настоящая фильма, что-то вроде «Невидимый убийца — Человек-заплата»! — буркнул себе под нос Эйсбар. Он встал из-за стола, и в буфетной снова на мгновение наступила тишина. Десятка три глаз проводило его уход.

По дороге в монтажную Эйсбар зашел в контору секретаря и набрал телефонный номер графа Долгорукого. «Ждем завтра во второй половине дня», — пропел мелодичный женский голос. В коридорах от Эйсбара шарахались. Впрочем, на третьем этаже в лифт вошел кто-то из литераторов — персона, чем-то Эйсбару неприятная, но чем, он не мог вспомнить. Литератор ехал два этажа молча, а потом вдруг подмигнул и, застряв животом в дверях, стал зазывать Эйсбара к каким-то неизвестным «нашим».

Монтажная была пуста. Викентий вернется только завтра. Исчез куда-то и композитор, оставив на монтажном столе несколько листков с нотными записями. Эйсбар машинально взглянул на них и внутренним слухом услышал пассажи, искусно создающие в голове ощущение лабиринта. Можно было бы монтировать под музыку, глядя на партитуру. Нотные значки прыгали у Эйсбара перед глазами, выстраиваясь в армейскую шеренгу, сбиваясь в цепочки. Эйсбар смотрел на передвижение обезумевших нот, пытаясь разглядеть в их суете какое-то решение. Намек. Первый шаг. На словесном уровне он даже реагировать не мог на прочитанный бред. Ну, то, что Жоренька решил сложить голову на плахе политического маскарада, это его дело. Но как, каким образом всплыла пленка с отрывком из «Защиты Зимнего»?! Та самая таинственная расправа с царствующей семьей, снятая кромешной ночью на натуре, в лесу с помощью подсветки двумя юпитерами: убийцы появлялись в кадре, осиянные резким светом, который бил им под ноги, превращая в истинно дьявольские порождения. Это была игра. Маскарад. Эффект. Тогда, два года назад, он вставил этот устрашающий эпизод в фильм перед самой премьерой, но тот был вырезан по указанию Долгорукого. Изъят и позитив, и негатив. Премьера в Мариинском театре… рукоплескания… поход в ложу к императорской чете… почти прозрачная, точно из папиросной бумаги, кожа Александры Федоровны… Да, Долгорукий знал, чем его отвлечь от вопроса, куда же делся вырезанный из фильма фрагмент. Ох, надо было добиться, чтобы его вернули! Надо было шантажировать тем, что будет говорить об этом на премьерных встречах, как-нибудь обернуть дело в свою пользу, в конце концов, обратиться к тем же борзописцам — пусть бы иронизировали по поводу свободы художественного высказывания в великой России! Но что задним числом разрабатывать проект защиты? Абсурд! И где теперь искать в холодном темном городе безумца Александриди? Он может знать, откуда взялась злосчастная пленка. Но где он теперь обитает? Одному дьяволу известно. И еще этот Викентий со своей чертовой мамашей! Если бы он мог сейчас продолжить монтаж, то разрядил бы свою злость!

Внутренним зрением Эйсбар складывал мелькающие кадры, переставлял, соединял, менял общий план на крупный. Он умел делать это глазами, но путался во влажных змейках пленок, развешанных вдоль стены на крючках в порядке, известном только Викентию, величие которого было в том, что он ловил мысль Эйсбара быстрее, чем тот заканчивал фразу. Иногда Эйсбару казалось, что необъяснимым образом Викентий подглядывает за тем, что происходит у него в голове. Эйсбар посмотрел на себя со стороны: высокий крупный человек мечется из угла в угол тесной комнатушки. То хватается за пленку, то усаживается на подоконник и разглядывает с высоты шестого этажа улицу: вдруг долговязая фигура Жореньки вывалится из таксомотора, — то садится в рабочее кресло у монтажного стола и упирается взглядом в выключенный экран. И все-таки — оправдываться? Каким образом? Идти в газету, чтобы дать опровержение? Но в поднявшейся шумихе им, вероятно, нужны будут свидетели. В сущности, Викентий может подтвердить, что фрагмент лишь часть «Защиты Зимнего» и не имеет никакого собственного смысла вне контекста фильма. А там, по сюжету, он был сном Ворона-предводителя. Сном! Снимал Гесс. Собственно, они вместе придумали весь эпизод. Ночные съемки заворожили Гесса. Но сейчас он в Латинской Америке — снимает по приглашению немецкой компании. Быстро его из джунглей не выковырять. Но что делать? Что? Немедленно ехать! Куда?