Болезнь Портного - читать онлайн книгу. Автор: Филип Рот cтр.№ 47

И газанув так, что в воздухе сразу повисает запах паленой резины, исчезает за поворотом.

emp

С садовой скамейки, на которой мы сидим, отлично виден ярко освещенный вход в «Грейси Меншн»; одна за другой подъезжают машины с приглашенными на прием членами новой администрации. А я сижу, глажу ее руку, целую ее в лоб, прошу ее не плакать. Это я во всем виноват. Да-да, я хрен жидовский, прости меня, Прости, прости, прости…

— …все время ко мне придираешься — даже во взгляде твоем сплошные придирки, Алекс! Когда ты приходишь вечером… Алекс, я весь день думаю только о тебе, я умираю без тебя! И вот ты приходишь, я открываю дверь — и твои чертовы глаза сразу начинают выискивать, что во мне не так! А если я вдруг имею неосторожность открыть рот, то у тебя на лице сразу появляется это ужасное выражение! Понимаешь, я не припомню минуты, когда бы на твоем лице не было написано: «Сейчас эта глупая пизда сморозит очередную ахинею!» Я говорю: «Без пяти семь», а ты думаешь: «Боже, как она глупа!». Видишь ли, Алекс, я не безмозглая, и я не пизда! Да, я не заканчивала этот! вонючий Гарвард, но я не безмозглая пизда! И не смей мне больше указывать, как я должна вести себя при каких-то Линдси! Да кто они такие, эти Линдси?! Какой-то чертов мэр и его жена! Мэр хренов! Если ты забыл, то могу напомнить: я была замужем за одним из богатейших людей Франции уже в восемнадцать лет — я обедала с Али-Ханом, когда ты в своем вонючем Ньюарке щекотал пипки своих еврейских подружек!

Это и есть, по твоему мнению, любовный роман, спрашивает Мартышка, всхлипывая. Когда обращаешься с женщиной как с прокаженной?

«Значит, это не любовный роман, — хочется сказать мне. — Значит, это ошибка. Значит, нам надо разойтись и не мучиться!» Но я промолчал. Я промолчал, потому что боялся: вдруг она покончит с собой? Разве пятью минутами раньше она не пыталась выпрыгнуть из машины? Допустим, я сказал бы ей:

— Мартышка, так-то и так-то…

Кто бы ее остановил тогда? Она бы утопилась в Ист Ривер! Поверьте мне, доктор, такой исход был действительно возможен — именно поэтому я и не сказал ей ничего. Зато ее словно прорвало. Она повисла у меня на шее и принялась шептать:

— Я люблю тебя, Алекс! Я обожаю тебя! Я тебя боготворю! Пожалуйста, не бросай меня! Потому что я не переживу этого! Ты лучший из всех встреченных мною мужчин, женщин и детей! О, Прорывчик, ты такой умный, и у тебя такой большой член! Я люблю тебя!

А потом она зарылась париком в мои колени и принялась расстегивать мою ширинку. И это в двухстах метрах от дворца Линдси!

— Мартышка, не надо, — умолял я ее, когда она яростно дергала непослушную «молнию» моих черных брюк. — Тут полно переодетых полицейских! Они сейчас поволокут нас в участок за нарушение общественного порядка… Мартышка, полиция!

— Это тебе померещилось, — шепчет Мартышка, одними губами, оторвав на мгновение взгляд от моей расстегнутой ширинки.

А потом зарывается в мои штаны, словно маленький пушистый зверек в поисках своей норки. И отсасывает мой член своим восхитительным ртом.

На званом ужине я подслушал, как она рассказывала мэру о себе. Днем она, оказывается, демонстрирует одежду, а по вечерам берет уроки у Хантера. Ни слова о своей пизде, как я ее и просил. На следующий день она действительно отправляется к Хантеру, и, к моему удивлению, в тот же вечер показывает мне анкету, которую ей выдали в приемной комиссии. Я умолял ее заполнить этот бланк. И она, конечно, не заполнила его, вернее, заполнила одну графу. Возраст — 29.

emp

Вот одна из школьных фантазий Мартышки. Вот о чем она грезила, пока ее одноклассники учились читать и писать:

Вокруг огромного стола сидят, замерев словно по команде «смирно», все мальчики Западной Виргинии, которые хотят учиться в Уэст-Пойнте. Под столом же стоит на четвереньках голышом наша застенчивая неграмотная ученица. По комнате ходит, постукивая тросточкой, полковник из Уэст-Пойнта и внимательно всматривается в мальчишечьи лица. Тем временем наша Мэри-Джейн Рид расстегивает за столом ширинки кандидатов и по очереди дрочит каждого из них. Принятым в военную академию будет считаться тот из кандидатов, который сумеет сохранить выправку и невозмутимость, кончая в рот маленькой Мэри-Джейн.

emp

Десять месяцев. Поразительно. Ибо в течение этих десяти месяцев я каждый день — если не каждый час — спрашивал себя:

— Зачем тебе эта связь? Зачем тебе эта женщина? Эта вульгарная, противная самой себе, сбитая с толку, потерянная, измученная…

И так далее. Список эпитетов был бесконечным. Я постоянно его просматривал и обновлял. Когда я вспоминал о том, с какой легкостью снял ее на улице (величайший сексуальный триумф в моей жизни) — я просто стонал от омерзения. Как я могу сохранять отношения с женщиной, чей образ мыслей, чьи суждения и чье поведение противны мне? С женщиной, которая ежедневно заставляет меня взрываться от возмущения и раздражаться многочасовыми нотациями! И проповедями! Господи, я превращаюсь в школьного учителя. Взять, к примеру, эти итальянские мокасины, которые она подарила мне на день рождения. Какую лекцию я ей тогда прочел!

— Слушай, — говорю я Мартышке, когда мы заходим в магазин за покупками. — Даю тебе один маленький совет: когда ты собираешься провести столь простое действие, как например, оплата покупок, — так вот, когда ты платишь деньги в кассу, то вовсе не обязательно сверкать пиздой на всех подряд. Понятно?

— Чем сверкать? Кто это сверкает? И чем?

— Ты, Мэри-Джейн! Ты сверкаешь своими интимными местами!

— Ничего подобного!

— Ради Бога! Всякий раз, когда ты встаешь или садишься, мне кажется, что ты сейчас уткнешься пиздой прямо в нос продавцу.

— Гос-споди, но мне нужно вставать и садиться, правда?

— Но не так, будто ты садишься на лошадь или слезаешь с нее!

— Слушай, я не понимаю, чего ты нервничаешь — этот продавец все равно педик.

— Я «нервничаю» потому, что твою пизду видело столько людей, сколько не собирается даже на представления Хартли и Бринкли! Не пора ли тебе завязывать со сценой, а? Я ругаюсь, а сам думаю про себя: «Помолчи лучше, парень! Если тебе нужна леди вместо пизды, то найди себе леди. Кто тебя держит?»

В этом городе полно женщин, абсолютно не похожих на мисс Мэри-Джейн Рид. Многообещающих, необъезженных, неиспорченных молодых женщин — пышущих здоровьем. Я это знаю наверняка, потому что именно такими были предшественницы Мартышки. Только меня и они не устраивали. Тоже не то. Поверьте мне, Шпильфогель! Я бывал там, я пытался: ел их запеканки, брился в их ванных комнатах, у меня были вторые ключи от их дверей и собственные полочки в их домашних аптечках. Я даже знался с их котами и кошечками, которых звали Спиноза, Клитемнестра, Кандид и просто Кот. Да-да, это были умные и эрудированные девочки, удачливые в сексуальных похождениях выпускницы престижнейших колледжей — свежие, образованные, гордые, уверенные в себе, хорошо воспитанные молодые женщины — служащие и лаборантки, учительницы и корректоры… Женщины, в присутствии которых мне не приходилось краснеть, которых не надо было чему-то учить, которых не надо было спасать, которым я не должен был заменять отца и мать… И все равно — не то.