Домой, во Тьму - читать онлайн книгу. Автор: Антон Мякшин cтр.№ 31

– Иди. Ни о чем не беспокойся. Скоро увидимся. – И он пошел.

В сопровождении двух воинов, не тех, из патруля, а других, невооруженных, но облаченных в кольчуги, Топорик проследовал мимо длинной конюшни дальше, по узкому ущелью между двух темных и приземистых солдатских бараков, еще дальше, через палатки и хижины, где селились жены и дети лакнийских наемников (меж хижинами бродили, сонно поквохтывая, куры, гуси и индюки), – к рядам столов, укрытых навесом из звериных шкур.

За столами, наверное, вследствие раннего времени (едва-едва занималась заря) никого не было. Толстяк в одной набедренной повязке, сопя и похрапывая на ходу поставил перед ним миску с холодной гусиной похлебкой и шлепнул прямо на стол половину козлиной ноги, всю в подтеках жира и прозрачных проваренных хрящиках. Придвинул большую жестяную кружку с чистой водой.

Утолив жажду, мальчик поел похлебку, а козлятину предусмотрительно завернул в полу плаща и оставил про запас. Толстяк, который спал стоя по его левую руку, разлепил глаза и прохрипел:

– Пошли на боковую…

– Мне бы со своими… – попросил Топорик, но толстяк уже шел, переваливаясь с ноги на ногу, потирая отвислые бока и бормоча что-то на ходу.

Мальчику отвели место в углу барака, на чьих-то нарах. На голые доски бросили волчью жесткую и желтую шкуру – постелили постель. Лакнийцы не привыкли к роскоши, да и своих гостей комфортом не баловали.

В бараке было пусто. Пока он ел, воины небольшими кучками прошли к воротам и теперь, негромко гомоня, выстраивались там в несколько длинных шеренг.

Толстяк обрушился на нары рядом, поскреб брюхо, блаженно вздохнул и мгновенно погрузился в сон. Топорик еще какое-то время лежал, ежась под жесткой волчьей шкурой: ждал, вдруг в проеме открытой двери покажется проповедник или Николас. Он был сильно измотан, но сон почему-то не шел к нему.

Он понимал, что на заставе он в безопасности, но спокойным себя не чувствовал. Главным образом потому, что ощущал, как напряжен Николас. Да и не только в этом было дело. Разговор с Николасом вчерашним утром неприятно царапал его. Николас смотрел на него, Янаса, с непривычной для мальчика теплотой, которую вовсе не желал скрывать. Точно видел в мальчике кого-то другого. Все это было как-то… неправильно.

Хотя, если подумать – с другой стороны, – где здесь неправильность? Все естественно и логично. Провидение столкнуло их – Топорика и Николаса – за одни только сутки дважды, и в последний раз так крепко, что они не могли расцепиться и по сей день.

Вот, пожалуй, где крылась червоточина: Топорик не по своей воле был вовлечен в чужую опасную игру и выбраться из нее не имел сил. И все же того, что судьба разделит их с Николасом, Янас боялся больше всего. Что тогда? Кому он нужен тут, на предгорной заставе? Худо-бедно он бы мог выжить в большом городе, но большие города отсюда так далеко…

Закрыв глаза, он решил не думать больше – и постараться заснуть.

– Меня зовут Фарфус, я вам уже говорил, господин императорский посланник, – Фарфус Санжин. Я дворянин из Острихта. И я, это самое… сирота, господин. Когда вы узнаете мою историю, господин, вы содрогнетесь от слез.

– Я не собираюсь содрогаться, – сказал Николас, устраиваясь на соседней постели и укладывая рядом мешок с эльваррумом. – Поэтому избавь меня от нужды выслушивать твою биографию и переходи прямо к делу. Или выметайся отсюда.

Фарфус молитвенно сложил руки:

– Никому я на этом свете не нужен! Ни единой живой, это самое… душе! Завистники и недоброжелатели изгнали меня из родного города, по старинной семейной традиции я поступил на военную службу, но и там нашлись злые люди. Всю свою несчастную жизнь я гоним и, это самое… презираем! Вместо того чтобы командировать меня в дворцовую гвардию, где служили все мои предки, меня направили сюда, в ужасную глушь. О, господин посланник, если б вы знали, какие грубые и невежественные скоты эти лакнийцы! С моим умом и образованностью я должен был командовать гарнизоном, но Балбрак Раблл, тупое животное, посадил меня писарем. А позже и вовсе прогнал ухаживать за лошадьми. Он говорил: зачем писари там, где нечего и незачем писать? И это, как ни странно, правда, господин императорский, это самое… посланник. Единственное, зачем они использует писарские перья, – чтобы ковыряться в носу. А бумага… Я бы сказал, что она нужна им только на подтирку, так ведь эти дубины даже не подтираются…

– Я сказал тебе, Фарфус, либо говори, что собирался, либо я сейчас оттащу тебя к Балбраку и расскажу ему, как ты шпионишь за преданным слугой Императора.

– Вы запомнили мое имя! – умилился Фарфус. – Это очень хороший знак! Я вам признательнейше бла… Перехожу к делу. Вы, господин посланник, конечно, слышали о Ключнике? Теперь только о нем все и говорят. Поразительная разболтанность в государстве! Секретные сведения становятся достоянием последнего солдата в императорской армии. Если бы мне доверили полномочия… Все-все! Перехожу к делу, господин. Вчера я водил коня Балбрака к водопою. Это недалеко – с гор сходит источник и образует в низине такое, это самое… озерцо. Пою я, значит, коня, и вдруг вижу – идет кто-то со стороны заставы. Присмотрелся – монах. Натуральный монах – в рясе, с надвинутым по самый нос капюшоном. Думаю: откуда здесь взяться монаху? На заставе ни часовенки нету, ни самого завалящего священника, помолиться негде, некому душу излить в покаянии. И в округе – ни одного монастыря. Народ-то здесь в степи дикий, Бога не боится… Идет монах быстро, вроде как и не устал, хотя ряса у него понизу запыленная, и палки в руках нет, это я точно помню. Руки он на груди держал, это самое… в рукава засунутые. Мимо меня прошел, не оглянулся. Я обомлел. Ведь приказ государя Императора– никого за заставы не пускать! На то и заставы здесь стоят. Окликнул его. А он не остановился, и шагу не прибавил, и не ответил ничего – будто вовсе меня не заметил. Ступил на горную тропу и скоро затерялся между камнями. Поднимается, значит, в гору… Я, конечно, это самое… побежал обратно. Прямо к Балбраку Рабллу. Так и так, говорю. Почему пропустили? Непорядок! А он мне – иди, проспись! Никакого здесь монаха не было и быть не могло! А как не могло? Здесь – сами можете посмотреть – отроги неприступные на много шагов на запад и на восток. Одна только тропа, а на тропе – застава. Не мог он мимо патруля пройти незамеченным.

Фарфус остановился, переводя дыхание. Просительно посмотрел на Николаса.

– Н-ну? – выговорил Николас.

– Как, это самое… «ну»? – всплеснул ушами-лопухами парень. – Измена, господин императорский посланник! Измена! Монах через заставу шел – ясное дело. Мимо заставы и мышь не прошмыгнет. Пропускают здесь только по особому распоряжению Императора, вот как вас, господин, например. А у простого монаха какое распоряжение? Не монах это был, господин императорский посланник, не монах! – Фарфус для убедительности постучал себя кулаком по лбу и перешел на быстрый шепот. – Следите за ходом моих мыслей, господин посланник! Если у монаха и вправду было разрешение, то почему Балбрак орал на меня и делал вид, что ни о каком монахе и не слышал? Получается – он его пропустил незаконно и скрывал этот факт! А кто незаконными способами пробирается через заставы в Лакнию, где засел мерзкий бунтовщик граф Пелип? Шпионы Братства Красной Свободы – вот кто! Вы меня понимаете?