Мила Рудик и кристалл Фобоса - читать онлайн книгу. Автор: Алека Вольских cтр.№ 58

Вчера она приехала в Троллинбург из Внешнего мира, где у нее не было тяжелых сновидений, где было легко и весело. Потому что во Внешнем мире не было кристалла Фобоса.

За эти несколько дней Мила успела забыть, что Троллинбург, который она так любила, сейчас заражен эпидемией страха. Именно поэтому в первую же ночь здесь ей приснился Многолик.

К обеду Мила почувствовала, что ей хочется сбежать от своего мрачного настроения и угнетающей непривычной тишины Львиного зева. Она оделась и вышла на январский мороз. Ей показалось, что прогулка по улицам Троллинбурга пойдет ей на пользу.

Людей на улицах было немного — зима выдалась очень холодной. Мила побродила по центральной части города, где располагались магазины, торгующие самыми разнообразными товарами, и незаметно для себя самой вышла на Главную площадь.

Задрав голову, она окинула взглядом памятники Трем Чародеям и каменного тролля. Все четыре фигуры были словно одеты в снежные шубы и шапки. Почему-то их вид, неизменно величественный и невозмутимый, внушил ей спокойствие и уверенность. В это мгновение у нее возникло очень ясное и сильное чувство: что бы ни случилось, они будут стоять здесь, как будто никакая сила не властна над ними, — даже если весь остальной мир бесследно исчезнет.

Мила подошла к ближайшей скамье и, смахнув снег рукой в перчатке, села на самый край. Сидеть было холодно, но ей было так спокойно рядом с Тремя Чародеями, что уходить не хотелось.

Наверное, она даже не заметила, как, усыпленная крепким морозом, задремала.

— Эй, да ты уснешь так! — Чей-то голос словно вытянул ее из ватного кокона сонливости.

Мила подняла глаза — перед ней стоял Гарик.

— Чем занимаешься по ночам, признавайся? — насмешливо спросил он.

— Сплю! — поспешно ответила Мила, с возмущением глянув на своего куратора.

Их взгляды встретились, и, не сговариваясь, они оба засмеялись. Отсмеявшись, Мила кивнула:

— Да в общем-то… Сплю последнее время как-то не очень. Сны снятся… дурацкие.

Гарик очистил от снега место на скамье и сел рядом с Милой. Потом, бросив на нее быстрый взгляд, спросил:

— Твой самый большой страх?

Мила кивнула. Последовала пауза, но молчание не показалось Миле неловким, хотя в ее жизни было не так много людей, рядом с которыми она чувствовала себя естественно, не разговаривая больше тридцати секунд.

— Какой он? — спросил Гарик.

Не поворачиваясь к Миле, он стянул с правой руки перчатку и с помощью волшебного перстня принялся на расстоянии вырисовывать что-то в белой толще снега, словно кистью по бумаге выводил черточки, кружочки, волнистые линии. Они появлялись на снегу будто сами по себе, и пока еще было не понятно, что именно Гарик пытается изобразить.

Мила вздохнула. Она еще ни разу не сказала правду о своих страхах, но сейчас ей почему-то захотелось поделиться.

— Я очень боюсь стать похожей на одного человека, — ответила она.

Гарик прищурил глаза и озадаченно хмыкнул.

— Не поверишь, но я боюсь того же.

— Правда? — Мила с нескрываемым интересом посмотрела на сидящего рядом парня — такого взрослого по сравнению с ней.

Гарик глубоко втянул в легкие холодный воздух с запахом мороза и, сосредоточенно продолжая рисовать что-то на снегу, произнес:

— Мой приемный отец — глава одной из верхних палат Менгира: сухой, черствый и холодный, как могильник. С моего глубокого детства он последовательно меня во всем не одобряет. Считает, что у меня есть вредная склонность растрачивать свою силу и способности на всякую ерунду. А я, сколько себя помню, всегда боялся вырасти и стать таким, как он, поэтому, прежде чем что-то сделать, думал, а как бы поступил он, и делал в точности наоборот.

Гарик улыбнулся, видимо, пришедшим на память детским воспоминаниям, а Мила, вспомнив строгого, холодного господина, который сидел рядом с Гариком на представлении Буффонади, спросила:

— Приемный? А где твой родной отец?

Гарик ответил не сразу. Он прикусил нижнюю губу, то ли потому, что ему не очень приятно было говорить на эту тему, то ли от усердия, с которым он продолжал вырисовывать линии на снегу. Мила решила, что, наверное, второе — Гарик не выглядел мрачным или расстроенным. Но когда он ответил, она засомневалась, что правильно понимает его настроение.

— Гильдия, — коротко произнес он, но этого было вполне достаточно, чтобы Мила все поняла. — И мама тоже.

Мила опустила глаза на свои ботинки, облепленные по краям снегом, как ватой. Ей подумалось, что у них с Гариком больше общего, чем ей казалось поначалу.

— Когда был маленький, больше всего на свете хотел вырасти и стать очень сильным магом, чтобы отомстить, — ровным голосом сказал Гарик. — А когда вырос, понял, что мстить некому. Я живу здесь и сейчас, а Гильдия, как и смерть моих родителей, остались в прошлом. Мы не совпали по времени.

А в этом они были не похожи: Гарик жил сегодняшним днем, а она, Мила, одержимо искала связь с прошлым и ничего не могла с собой поделать.

— А если бы было кому мстить, ты бы отомстил? — неожиданно для себя самой спросила она вдруг.

Гарик наконец перестал чертить на снегу и, надев перчатку, повернулся к Миле.

— Да. Если было бы кому, я бы отомстил.

В его голосе не было ненависти или обиды, простая констатация факта: именно так бы он поступил.

Мила кивнула и решила сменить тему.

— Почему твой приемный отец считает, что ты тратишь свои способности на ерунду? Что он имеет в виду?

Гарик лукаво улыбнулся и кивком головы указал куда-то вперед.

— Да вот что-то вроде этого.

Взгляд Милы остановился на неуклюже изображенной прямо на снегу фигурке. Гарик тихо засмеялся, глядя на растерянную Милу. Рассматривая смешную девочку с растопыренными ручками и длинными кудрявыми волосами, Мила и сама улыбнулась. Видимо, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, кого изобразил автор, справа, возле фигурки, имелась подпись: «Мила».

— Похоже, — с трудом сохраняя серьезность в голосе, сказала Мила.

— Я старался, — в тон ей ответил Гарик.

Переглянувшись, они дружно засмеялись. Потом Гарик поднялся со скамьи и, протянув Миле руку, спросил:

— Хочешь горячего шоколада? В «Слепой курице» сейчас наверняка можно найти свободный столик.

Мила кивнула, соглашаясь: да, в любимом кафе всех студентов Думгрота в эти дни и правда не должно было быть людно — большинство из них уехало из Троллинбурга на каникулы; и да, она очень хотела горячего шоколада.

Она положила руку в его ладонь и почувствовала, как он несильно сжал ее пальцы и потянул руку на себя, помогая подняться со скамьи. Памятники Трем Чародеям, одетые в снежные мохнатые шубы, казалось, завистливо наблюдали за ними, словно и сами были бы не прочь угоститься горячим шоколадом в теплой и уютной зале троллинбургского кафе, вместо того чтобы торчать тут на морозе. Обернувшись, Мила благодарно улыбнулась им — ей казалось, они знают, за что.