Доктор Данилов в сельской больнице - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 30

«На ловца и зверь бежит, месяц небо сторожит, приходи ко мне скорее, покажу, где что лежит», — говорится в детской считалочке. Главное — успеть схватить его за хвост или за шкирку, не упустить своего шанса.

«Зверя» звали Виктором Кирилловичем Огаевским, 32 года, диплом с отличием, опыт работы в реанимации и хирургии, куча амбиций и хитрые огоньки в карих зрачках. Причины, побуждавшие его перебраться из далекого Екатеринбурга в Тверскую область, он объяснял туманно, намекая на личные обстоятельства и невозможность оставаться на родине. Юрий Игоревич желал конкретики и добился своего: услышал рассказ о рухнувшем бизнес-проекте («Клинике су-джок медицины»), крупных долгах и настырных екатеринбургских кредиторах.

— А почему к нам, а не в Москву? — Юрий Игоревич просто не мог не задать этого вопроса.

— Хочется самостоятельности, — Огаевский оскалил прокуренные зубы, — хочется чувствовать себя человеком, а не винтиком-шпунтиком.

— Самостоятельности у нас — хоть с кашей ешь, — обнадежил Юрий Игоревич, но сразу же предупредил: — Однако не надо путать ее с анархией. Ее я не потерплю.

Если уж начистоту, то Огаевский был настоящим подарком судьбы, кладом бесценным: хирург и анестезиолог-реаниматолог в одном флаконе, со специализациями по ультразвуку и эндоскопии. Настоящий земский врач, на все руки мастер, только пенсне не хватает и борода не чеховская, интеллигентная, а разбойничья, во всю физиономию.

Пока новокошмановская больница строилась и отделывалась, Юрий Игоревич обкатал Огаевского в хирургическом отделении ЦРБ и пришел к выводу, что тот потянет — вроде как вменяемый и понимает, что к чему. После этого Огаевский был назначен в Новокошманово главным врачом. Заведующий хирургическим отделением Крамсалов, узнав о повышении Огаевского, трижды перекрестился, а вечером того же дня напился в стельку, что позволял себе очень редко. Но сегодня у Александра Викторовича был повод — и какой! Он, бедняга, подозревал, что прыткого, ушлого и хваткого Огаевского главный врач прочит в заведующие хирургией, и очень сильно нервничал по этому поводу. А оказалось — зря накручивал себя понапрасну.

Нового главного врача встретили в Новокошманово настороженно: чужаков здесь традиционно не любили, потому что знали и верили, что от них ничего хорошего ждать не приходится. Понаедут, захапают себе лучшие участки, настроят домов и заборов, и к воде выйти нельзя. Огаевский не растерялся, очаровал новокошмановцев своей обходительностью (прежние доктора-главврачи все больше покрикивали да командовали, а этот «пожалуйста» да «прошу вас»), и насчет денег не намекал: впереди, с подачи главного врача, маячили такие перспективы, что на их фоне мелкие подачки местных жителей выглядели бы просто смешно. Да и глупо рисковать свободой за какие-то смешные деньги. Огаевский был максималистом, он жил по принципу: «иметь — так королеву, украсть — так миллион». Да и месячный доход у него выходил неплохой: около сорока пяти тысяч рублей. Оклад главного врача плюс еще полставки на приеме, надбавка за стаж, федеральная надбавка, региональная надбавка, сельский коэффициент…

Юрий Игоревич обещал не обижать премиями, если, конечно, Огаевский будет справляться и не разочарует. В понятие это вкладывалось очень многое: от умения управлять небольшим коллективом (2 врача, 5 фельдшеров, 6 медсестер, 4 санитарки и диетсестра, она же и шеф-повар), самостоятельно решая все возникающие проблемы, до налаживания коммерции, как явной, так и тайной.

«Нет, что ни говори, а в моей работе плюсов больше, чем минусов, — думал Юрий Игоревич. — Беспокойства и нервотрепки много, что есть — то есть, но зато и возможности имеются… А потом — где его нет, беспокойства-то?»

Очень давно, когда родная отчизна, спотыкаясь и пошатываясь, делала первые шаги на пути из светлого социалистического прошлого в мрачное капиталистическое будущее, Юрий Игоревич серьезно мучился вопросом: в каком направлении строить свою жизнь? Пойти в дельцы (возможности были, причем как медицинского, так и немедицинского плана) или остаться на казенной службе? И там, и здесь были плюсы и минусы, примерно поровну, поэтому принятие решения давалось ох как непросто. Казалось Юрию Игоревичу, что вьются вокруг него, задевая искрящимися хвостами, две сказочные жар-птицы, а он все никак не может определиться, которую из них ловить. В конце концов, Юрий Игоревич решил ничего не предпринимать, остаться на казенной службе.

Года через два-три, глядя на круто поднявшихся бывших коллег (диапазон их стартовых площадок был широк неимоверно — от стоматологической клиники до совместного с немцами предприятия по производству линолеума), Юрий Игоревич начал корить себя за нерешительность, но вскоре у бизнесменов начались проблемы. Кого-то подставил партнер, на кого-то наехали так, что подняться уже не было никакой возможности, кто-то по незнанию или наглости перешел дорогу братве и взлетел на воздух вместе со своим автомобилем…

Сейчас же, на исходе нулевых годов, Юрий Игоревич искренне радовался тому, что не поддался искушению и не свернул с проторенного пути. По крайней мере, находясь на должности главного врача районной ЦРБ, можно делать бизнес по «льготной схеме», когда все издержки и расходы несет государство, а ты получаешь прибыль в чистом виде. Разумеется, приходится делиться, без этого никак, не будешь делиться — тебе и заработать не дадут, но все равно при таких раскладах в минус уйти невозможно, в самом худшем случае просто прибыли не будет.

Юрий Игоревич хоть и мнил себя бизнесменом, но в некоторых вопросах проявлял непростительную для бизнесмена наивность. Так, например, он совершенно не подумал о том, каким именно образом следует довести до сведения «олигархов» и примкнувших к ним нуворишей информацию о тех услугах, которые могла предложить новокошмановская участковая больница. Был репортаж по местному телевидению с упоминанием о платных койках, интервью на весь разворот в газете «Монаковские вести», в котором платным койкам отвели большой абзац, но целевая аудитория не смотрела местного телевидения и не читала «Монаковских вестей». Как сказала Агата Кристи, у богатых свои причуды.

Хорошее начинание, в которое Юрий Игоревич вложил столько сил (хорошо, хоть средства были казенными) и с которым связывал немало надежд, забуксовало. На сарафанное радио надеяться не приходилось, его внештатные сотрудники или сотрудницы не имели выхода на тех, до кого надо было донести информацию. Многие новокошмановцы работали у новых русских — кто за зелеными насаждениями следил, кто ремонтно-строительными работами перебивался, кто в охране, но, разумеется, с хозяевами они не общались. Максимум — со старшими помощниками младших ассистентов.

— Эх, если бы нам парочку рекламных щитов на трассе! — вздыхал Огаевский, которому не терпелось начать зарабатывать как следует.

— Если бы у бабушки была борода, то дедушка с ней бы развелся. — Юрий Игоревич привык мыслить реальными категориями, а не воображаемыми. — Щиты — это не наш вариант.

— А что тогда? Тогда я не знаю!

— Я тоже не знаю. Надо думать.

Огаевский не придумал ничего лучше, как распечатать на компьютере рекламные листовки (новенький картридж на них целиком извел) и распространить в коттеджных поселках. С этим ничего не вышло: в одном месте во время наклейки объявления на забор на него спустили огромного злющего кобеля (породу Огаевский рассмотреть не успел), в другом охранники по-хорошему предупредили, что сорить на охраняемой территории не стоит, что в реальности означало сломанные очки и два болезненных тычка под ребра. Как оно может быть по-плохому, Огаевский уточнять не стал, сунул в карман сбитые с носа очки, аккуратно собрал как разбросанные, так и разлетевшиеся в пылу дискуссии с охраной листовки и слинял.