Доктор Данилов в Склифе - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 3

— Первую неделю будуг тупо грузить общей теорией, — сразу же откликнулся всезнающий Агейкин, застегивая молнию на своей сумке. — А потом уже дело пойдет поживее. И поинтереснее.

— Неделю можно и поскучать, — откликнулась Рымарева.

Голос у высокой, плечистой Рымаревой был под стать облику – низкий, с хрипотцой курильщицы. По многозначительному взгляду, которым Рымарева обменялась с Агейкиным, Данилов понял, что их переход в токсикологию был вызван не иначе как трениями с начальством. Агейкин сам пояснил:

— Нам с Танькой скука только на пользу, уж больно весело мы жили в последние полгода с новым начальством.

— Настрадались? — спросил Данилов.

— Не то слово, — рассмеялся Агейкин, а Рымарева добавила:

— И настрадались, и натерпелись.

Пока шли по коридору да спускались по лестнице, Агейкин вкратце обрисовал Данилову ситуацию довольно стандартную – новый заведующий решил проявить себя, закручивая гайки, и увлекся настолько, что «сорвал резьбу». Дисциплина, возведенная в абсолют, есть не что иное, как террор.

На улице шел дождь. Данилов распрощался с коллегами, сославшись на то, что хочет немного подышать свежим воздухом. Он действительно намеревался постоять и подышать, надеясь таким образом избавиться от головной боли. Хороший, не раз испытанный способ. При этом лучше стоять, чем идти, и лучше молчать, нежели разговаривать. А вот слушать не возбраняется.

— Бердяев утверждал, что ад нужен не для того, чтобы злые получили воздаяние, а для того, чтобы человек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай.

— Бердяев спьяну еще не то может ляпнуть.

— Это точно!

— Темные вы люди! Я имел в виду не нашего Бердяева, а философа. Слыхали о таком?..

— Сам понимаешь, нейрохирургия здесь – на девяносто процентов экстренная. Не только головой, но и руками надо работать!

— Если бы давали…

— Дают, почему не дают? На втором году люди по дежурству и гематомы оперируют, и дырки в черепе заделывают.

— Ну, так то любимчики…

— Прояви себя и тоже станешь любимчиком! Не забывай проявлять инициативу! На дежурства надо оставаться не только по графику, но и сверх него.

— Скажи уж лучше – поселиться в отделении на два года.

— Тоже вариант. Зато толк от ординатуры будет, а не только бумажка. Ты пойми, что чем больше инициативы, тем быстрее тебя заметят и не только допустят к столу, но и могут положить на тебя глаз…

— Спасибо. Глаз на меня класть не надо…

— Да я в смысле работы.

— Ты что? Остаться в этом гадюшнике и всю жизнь бегать на подхвате у местных корифеев? Нет уж, я лучше в «двадцатку» к Вечеркину уйду, там хоть белым человеком себя почувствую…

— Сосудистая хирургия в госпитале ветеранов? Не смеши меня, там давно все схвачено. Это же самое блатное место!

— Чего там блатного – на ветеранах много не заработаешь.

— Ты что, больной? Там же особая епархия, называется «все свои», проще говоря – делай что хочешь, только делиться не забывай. У меня брат двоюродный в госпитале работал…

— В сосудах?

— Нет, в кардиологии, но это ничего не меняет.

— Меняет, это со стороны незаметно.

— Я тебя переубеждать не собираюсь…

— Был такой древний анекдот. В какой институт принимают без экзаменов? В институт Склифосовского!

— Врачей это правило не касается – экзамены в ординатуру сдавать придется.

— Век живи – век учись. Надоело! Одиннадцать лет школа, шесть – университет, два года – ординатура. Девятнадцать лет! Прикинь – девятнадцать лет учебы.

— Скажи спасибо, что в России ординатура двух-, а не четырехгодичная.

— Знаешь, четырехгодичная устроила бы меня больше. Я бы тогда как раз в двадцать восемь лет закончил, выйдя из призывного возраста. А так – есть риск, что загребут. Лучше уж в ординатуре, чем в армии…

Многоголосые компании студентов оживили пейзаж разноцветьем зонтов. Когда последние студенты скрылись за поворотом, все вокруг снова стало блеклым.

«У московской весны, как и у осени, два цвета – серый и темно-серый, — подумал Данилов, делая первый шаг. — Непогода, непогода, а потом – бац и сразу лето».

Дождь был противным, косым, с ветром. Как ни держи зонт, все равно, пока дойдешь до входа в метро – вымокнешь.

Данилов невольно позавидовал жителям итальянской Болоньи, города крытых тротуаров. Живут же люди! Что им дождь, что им зной? Сам он не был в Болонье, но знал о ней по рассказам Полянского.

Петрович, водитель, работавший с Даниловым в скорой помощи, был уверен, что светофоры, подобно людям, имеют свои характеры. По его классификации, все они делились на вредные и невредные. Вредные всегда встречали Петровича красным светом, невредные – то красным, то зеленым. Светофор на Сухаревской площади Данилов отнес бы к вреднейшим из вредных – всегда приходилось ждать зеленого подолгу! Пытка, сущая пытка, а в дождливую погоду и того хуже – сверху льет как из ведра, да еще проезжающие на скорости по лужам автомобили снизу пару-тройку ведер добавят. И так щедро, что окатят не только первую шеренгу столпившихся на тротуаре пешеходов, а всю колонну разом.

Чертыхаясь, ежась и привычно удивляясь тому, почему в наш век нанотехнологий нельзя построить здесь подземный или хотя бы надземный пешеходный переход, Данилов ждал зеленого света. Скверная погода стимулировала полет фантазии, и ему уже виделся прямой выход из метро к воротам Склифа.

«А что, нормальная ведь идея, — подумал Данилов. — Тут половина едет к нам или от нас…»

Не слишком вежливый тычок в спину вернул его к действительности, «скверный» светофор врубил зеленый свет. Рывок через Садовое кольцо, сутолока со складыванием зонтов у входа в метро, привычно-каменные лица «красных шапочек» у турникетов – и можно спокойно, с достоинством подумать о том, что крытые тротуары – это, конечно, здорово, но метро, как ни крути, гораздо лучше. Так что не стоит завидовать жителям Болоньи с их сорока километрами крытых тротуаров. Пусть они лучше завидуют москвичам, к услугам которых – триста километров лучшего в мире метро. Сухо, тепло и мобильной связью можно пользоваться! А самое главное – быстро. Р-раз – и ты на другом конце Москвы. Сел в автобус, через пятнадцать минут вылез, бодрячком пробежался по лужам до подъезда – и ты уже дома…

Неожиданно для Данилова два с половиной месяца учебы пролетели очень быстро. Казалось, только недавно начались занятия, а вот уже экзамен на сертификат специалиста, вручение этих самых сертификатов и прощальный «банкет», накрытый прямо в учебной комнате.

Свежеиспеченных токсикологов на несколько месяцев («два-три, а вообще-то по ситуации», — как он сказал) отправили проходить «курс молодого бойца» в приемном покое. Если Агейкин остался недоволен подобным решением, считая работу на приеме «пустопорожней бестолковой суетой», то Данилов был не против. Эта работа давала ему возможность очень быстро «втянуться в специальность» и, кроме того, так же быстро освоиться в Склифе. Врачи, сидящие на приеме, выполняют роль дежурных консультантов в других отделениях. Так вот побегаешь с месяц по всему Склифу, перезнакомишься со всеми, освоишься и сразу начнешь чувствовать себя на работе, как дома. А когда работа становится вторым домом, это так приятно!