Криппен - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойн cтр.№ 107

Прозвенел звонок, возвестив о начале следующего акта, и все четверо гуськом прошли в зрительный зал, хотя лишь один из всей компании проявлял интерес к спектаклю. Однако прежде чем погасили огни, Маргарет Нэш обернулась, пытаясь разглядеть, где сидят доктор Криппен и Этель Ле-Нев, однако нигде их не заметила. Впрочем, Маргарет обратила внимание на два свободных места в нескольких рядах перед собой, не сомневаясь, что перед антрактом они были заняты.

30 марта

Они решили взять небольшой отпуск и провести вместе четыре дня в Париже — их первая возможность оставить старую жизнь позади и устремиться вперед, к счастливому будущему. Они остановились в отеле возле Триумфальной арки, и портье даже бровью не повел, когда Этель назвала ему две разные фамилии.

— Вот что значит французы, — радостно сказала она. — Подобные вещи их не волнуют. Одни лишь англичане культивируют свое ханжество с таким негодованием.

Хоули в этом сомневался: он уговаривал ее называть себя во время поездки Этель Криппен, поскольку вбил себе в голову, что каждый, узнавший правду, начнет их сторониться. Однако девушка отказалась, заявив, что не будет называть себя этой фамилией, пока не получит на нее законное право.

— Но прежде чем Кора даст мне развод, может пройти много времени, — подчеркнул он. — Для начала я должен хотя бы ее найти.

— Тогда я останусь на время Этель Ле-Нев, — сказала она. — Последние двадцать пять лет это имя неплохо мне служило, и я буду обходиться им, пока мы наконец не поженимся.

Она еще не придумала, как преодолеть это препятствие: ведь покойница вряд ли могла подписать свидетельство о разводе, но сама Этель, естественно, никогда в жизни не рассказала бы Хоули правду о том, что совершила.

Следующие несколько дней они осматривали достопримечательности. Во-первых, отправились на экскурсию к Эйфелевой башне, построенной сравнительно недавно, — о ней они читали в газетах. [45] Когда Хоули остановился внизу и посмотрел вверх, у него вдруг закружилась голова, и ему пришлось сесть на землю, зажав голову между коленями, — в позе слабости, которой он стеснялся. Они осмотрели церкви Нотр-Дам и Сакре-Кёр, и перед второй пролежали несколько часов на траве, греясь в лучах весеннего солнца. По лужайке взад и вперед бегали ребятишки, а старики с трудом взбирались по ступеням к паперти. Этель прихватила с собой закуску для пикника, и они пообедали, чувствуя себя вдалеке от той жестокости, которую оба познали в Лондоне. Поблизости на скамейке сидел старик с большим пакетом хлебных крошек. Он сидел неподвижно, как статуя, рассыпав крошки по плечам, голове и коленям, чтобы слетающиеся голуби могли угоститься прямо на нем. Он ни разу не моргнул и, казалось, не замечал любопытных взглядов других гостей.

— Хоули, — сказала Этель, когда они там сидели; поразмыслив некоторое время, она сформулировала в уме аргумент, который не должен был казаться слишком подозрительным, — у меня есть идея.

— Да?

— Насчет Коры.

Хоули тяжело вздохнул.

— Сегодня такой чудесный день, — сказал он. — Неужели мы должны сейчас о ней говорить?

— Это важно, — ответила она. — И связано с тем, что ты сказал недавно о разводе.

Хоули снова вздохнул и положил свой бутерброд обратно в пакет.

— Продолжай, — сказал он.

— Мне пришло в голову, что найти Кору в Америке будет очень трудно. Ведь она даже не сказала тебе имени этого человека, с которым сбежала, правда?

— Да.

— И у тебя нет никаких предположений, кто это?

Он отрицательно покачал головой.

— Я знал о нескольких ее изменах за все эти годы, — признался он, — и нескольких мужчин, с которыми она общалась. Но это стало для меня отчасти сюрпризом. Я не догадывался, что она с кем-то встречается. На самом деле я думал, она такая раздражительная последнее время как раз оттого, что не изменяет мне.

— Это еще больше усложняет дело, — сказала она. — Возможно, она уже вовсе и не в Калифорнии, если, конечно, действительно туда отправилась.

— Что ты хочешь этим сказать, Этель?

— Лишь то, что если мы надеемся в конце концов пожениться, это не может произойти с согласия Коры. Ты ведь ее хорошо знаешь. Неужели ты действительно думаешь: если тебе удастся связаться с ней и рассказать, что ты обрел счастье, она будет готова просто так тебя отпустить? Скорее всего, она примется ставить у тебя на пути всевозможные препоны.

Криппен кивнул.

— Все это так, — сказал он. — Но я не понимаю, каким образом…

— Мне кажется, нам нужно просто вести себя так, словно Коры больше нет.

— Как это?

— Мы могли бы сказать, что она умерла.

— Этель!

— Я не шучу, Хоули. Кому нам, право же, об этом рассказывать? Таких людей раз-два и обчелся. Семьи у нее нет. Искать ее никто не будет. Друзей — кот наплакал. Но мы ведь не хотим повторения сцен, как с этими ужасными Нэшами на прошлой неделе в театре. Всякий раз, когда мы будем появляться вместе, нам не избежать подобной грубости. Но мы ведь не можем провести всю жизнь взаперти — за дверьми Хиллдроп-креснт, 39. Да мы этого и не хотим. Мы хотим наслаждаться. Жить полной жизнью.

Хоули задумался.

— Да, так было бы легче, — согласился он. — Но как же мы это провернем?

— Все очень просто, — ответила Этель, обдумав все варианты. — Мы отправим одной из ее подруг телеграмму, где сообщим, что ты получил из Америки известие о трагической смерти Коры, но решил уехать на пару дней, чтобы смириться с утратой. Конечно, эта новость тебя очень огорчила. Потом, по возвращении, мы просто будем избегать всех ее друзей. Сможем найти себе других. Поверь мне, я вовсе не стремлюсь вступить в Гильдию поклонниц мюзик-холла.

— Но если даже мы так скажем, это ничего не изменит, — возразил он. — Мы все равно не сможем пожениться.

— Да, но ты мог бы тем временем попытаться ее найти. Если же это не удастся, что ж, тогда мы сможем сами обрубить концы. В любом случае никто не станет возражать против того, что мы вместе, если сказать, что мы оба свободны.

Хоули сомневался, но Этель настаивала. Она наклонилась к нему и взяла за руку.

— Ты любишь меня, Хоули? — спросила она.

— Ты же знаешь.

— Тогда положись на меня. Уверена, что это правильное решение. Тебе станут сочувствовать, как скорбящему вдовцу, и со временем мы сможем появляться на публике вместе. Общество это не встревожит, поскольку мы больше не будем к нему принадлежать. Мы просто заживем своей жизнью — ты и я. И никто нас не осудит.

Они еще некоторое время обсуждали этот вопрос, и Этель наконец сумела его убедить. В тот же вечер они зашли на Северный вокзал и составили телеграмму, чтобы отправить ее в Лондон, миссис Луизе Смитсон.