— Уверяю вас, Лариса, вы ошибаетесь! — воскликнул
Маркиз. — Вы мне очень понравились…
Девушка приподнялась, делая вид, что собирается уйти.
— Хорошо-хорошо, — остановил ее Маркиз, я скажу
вам… Но должен признаться, вы меня поражаете!
— Она всех вечно удивляла, — процитировала Лариса
насмешливо, — такая уж она была!
— Итак, — Леня глубоко вздохнул, как будто
собрался прыгнуть в прорубь, — итак, дело касается скоростной магистрали.
У меня есть очень важные материалы, показывающие расхищение отпущенных на нее
средств.
— Вот как? — Лариса забарабанила пальцами по
столу. Ее лицо еще больше побледнело и даже как-то осунулось. Она немного
помолчала, затем снова безо всякого выражения проговорила:
— Вот как.., интересно, как вы на меня вышли?
— Гринбаум, — коротко ответил Маркиз.
— Старый маразматик! — раздраженно прошипела
блондинка, уставившись куда-то мимо Лени.
— Ну, насколько я знаю, он еще самый молодой в своей
семье! Можно сказать, просто мальчишка!
— Однако ни отец, ни дед маразмом не страдают. У них с
головой все в порядке, а вот внук…
В это время к их столику подошел рыжебородый ведущий.
— А почему вы сидите с такими постными минами? —
обратился он к Лене и Ларисе. — Я не выношу, когда в нашем ресторане люди
не Смеются. Это просто производственный брак!
Сейчас мы с вами сыграем в такую игру: я расскажу анекдот,
кроме последней фразы. Если вы угадаете эту фразу, я ставлю вам бутылку вина,
если не угадаете — вы выполните одно мое желание… Итак, приходит девушка с
матерью к врачу, и он говорит девушке: раздевайтесь…
— Давай мы лучше сыграем в другую игру, прервала его
Лариса, — ты сейчас очень быстро отойдешь от нашего столика, и тогда я не
пну тебя кое-куда носком туфли…
— Понял, — ведущий попятился, — веселитесь,
ребята! У нас демократия! Каждый отдыхает, как может и как ему нравится…
— Ну зачем же вы с ним так сурово, — рассмеялся
Леня, как только ведущий отошел от их стола, — он же все-таки на работе.
Работа у него такая — рассказывать непристойные анекдоты.
— Эти анекдоты все глупые, — процедила
Лариса, — и сам этот ведущий — редкостный дурак, мой Рудик и то умнее!
— Рудик? — Леня навострил уши. — Кто это
Рудик? У меня тоже есть знакомый с таким именем. Ваш как выглядит? Мой —
упитанный, в очках и любит покушать…
— Не надрывайтесь, — насмешливо ответила
Лариса, — мой Рудик — не человек. Это собака у меня такая была, давно уже…
— Надо полагать, умная собака, раз вы ее в пример
приводите…
— Да не особенно, а все равно умнее этого ведущего.
Итак, — проговорила девушка, — вернемся к нашим баранам. Допустим, у
вас есть какие-то материалы.., только допустим. И допустим, идиот Гринбаум
что-то вам ляпнул.
Но чего именно вы хотите? Зачем с таким рвением ищете
контактов со мной?
— Причина самая банальная, — Леня развел
руками, — деньги! Я надеюсь выгодно продать свои материалы.
— Как говорят, прост, как редис, и незатейлив, как
грабли, — усмехнулась Лариса, окинув Леню оценивающим взглядом.
— А я и не претендую на оригинальность, — Леня
пожал плечами, — деньги, при всей их банальности, остаются самой
увлекательной вещью на земле! Чего только из-за них не делают!
— Ведь вы, Леонид, ничем не отличаетесь от тех бомжей,
которые только что на стоянке возле «Защиты» позволили вам за деньги набить
себе морду!
— Отличаюсь, — проговорил Маркиз, перегнувшись
через стол, — во-первых, я гораздо приличнее одет, а во-вторых, все дело в
сумме, ради которой мы работаем! Сумма гонорара вот какое самое главное отличие
между людьми!
— И о какой же сумме идет речь в вашем случае?
Леня достал из внутреннего кармана скромную паркеровскую
ручку в золотистом футляре и написал на салфетке число с шестью нулями.
— Однако! — изумилась Лариса. — Ну у вас и
аппетиты!
— А вы говорите, что я ничем не отличаюсь от тех
бомжей! — усмехнулся Маркиз.
— Конечно, — проговорила Лариса, переварив
увиденное, — я не имею таких средств, а даже если бы и имела… В любом
случае, прежде чем говорить о деньгах, нужно ознакомиться с вашими материалами.
— Вот об этом мы с вами вполне можем поговорить!
* * *
Несколько часов спустя Маркиз пересказывал этот разговор
своей боевой подруге. Естественно, некоторые эпизоды минувшего вечера он
опустил, а некоторые другие — удачно подчеркнул. Впрочем, Лола, в силу присущей
ей подозрительности, выслушала его рассказ с недоверием. Она вообще с крайним
недоверием воспринимала все, что касалось Лениных отношений с другими
женщинами, особенно если эти женщины — стройные миниатюрные блондинки. К этому
типу женщин любвеобильный Маркиз питал особенную слабость.
— И что ты ей собираешься предъявить? поинтересовалась
Лола, выслушав историю до конца.
— А, что-нибудь придумаю, — отмахнулся
Маркиз, — в конце концов, на что человеку дана интуиция?
— А от меня-то ты чего хочешь?
— Кажется, ты говорила, что у тебя сложились неплохие
отношения с секретаршей адвоката?
— С Ксенией? Да, девушка готова за меня в огонь и в
воду! Я помогла ей наладить отношения с шефом…
— Так вот, теперь я хочу, чтобы ты использовала эти
отношения! Нужно поговорить с Ксенией и попросить ее…
Выслушав Ленин план, Лола надулась, взяла на руки Пу И и
проговорила:
— Вот, Пуишечка, как к нам относятся в этом доме! На
нас взваливают самую трудную, самую ответственную работу, а в модные рестораны
ходят с какими-то совершенно посторонними женщинами…
Пу И недовольно заскулил и вырвался из Лолиных объятий.
Время было очень позднее, и, хотя он очень сочувствовал своей хозяйке, он
считал, что в такое время древней мексиканской храмовой собаке полагается
спокойно спать на мягкой шелковой подушке.
* * *
Секретарша адвоката Гринбаума Ксения Шилохвостикова была на
седьмом небе от счастья. Осуществились самые несбыточные ее мечты. Грозный,
скандальный и въедливый босс стал за короткое время совершенно другим
человеком. Теперь утром она больше не неслась на работу сломя голову, с ужасом
сознавая, что все равно опоздает на несколько минут и зловредный шеф уже сидит
в кабинете, как сыч, со швейцарскими часами в руках. Теперь Ксению встречал
аромат свежезаваренного кофе, который — вы не поверите! — адвокат Гринбаум
заваривал по утрам по своему собственному рецепту. Он пил сам и наливал Ксении
чашечку, и даже угощал ее домашним печеньем, которое с некоторых пор хранил в
ящике стола. Конечно, такое происходило только по утрам, пока не было
посетителей, но все же это был огромный прогресс.