Джулия решила, что следующим утром, пока она не уехала из Стэнвика, обязательно посмотрит на работы Эрнста.
Отсюда она также видела Синюю деву, которая на фоне горизонта выглядела как маленький серо-голубой бугор. У этого острова было и другое название — Блокула.
[27]
На том острове, согласно поверьям, собирались ведьмы и на их праздниках появляется Сатана. Остров был необитаем, он являлся национальным парком, куда днем на катерах возили туристов. Джулия тоже бывала там. Одним на редкость солнечным днем Лена, Йерлоф и Элла возили ее на остров.
Там имелась масса на редкость красивых круглых камешков, но Йерлоф заранее предупредил Джулию, что ничего оттуда брать нельзя. Есть поверье: если взять хоть что-нибудь с Блокулы, то это принесет несчастье. Джулия так и сделала, но почему-то с неудачами в жизни у нее тем не менее все оказалось в полном порядке.
Джулия повернулась спиной к острову ведьм и пошла обратно к прибрежному домику.
Через двадцать минут она уже сидела на кровати, не чувствуя ни малейшей усталости, и слушала ветер. В очередной раз она безуспешно пыталась начать один из прихваченных с собой любовных романов, но дальше заголовка «Тайна поместья» дело не пошло. Джулия закрыла книгу и уставилась на старый компас.
Сейчас она могла бы сидеть в Гётеборге за кухонным столом с бокалом красного вина и смотреть в окно, на освещенную пустую улицу.
А в Стэнвике было темно. Джулия выбралась наружу, в туалет. Спотыкаясь, она помыкалась между камнями и едва не заблудилась всего лишь в нескольких метрах от дома. Сейчас она даже не видела воды там, внизу, и лишь слышала, как шумят волны, наталкиваясь на берег. В небе тоже что-то творилось: черные жирные дождевые облака надвигались на остров, как стая злобных призраков.
Когда Джулия наконец нашла место, она против своей воли начала вспоминать о привидении, которое появилось здесь, на берегу, однажды ночью в начале века. Одна из ее бабушек, Сара, рассказывала как-то раз в сумерках о том, как ее муж со своими братьями ветреным вечером спустились к морю, повыше затащить свои лодки, чтобы их не унесло волной. И вот когда они стояли возле бурлящей воды и тянули лодки на берег, внезапно из темноты появился призрак, одетый в штормовку, и начал утаскивать одну из лодок в другую сторону, прочь от берега, в море. Дедушка стал кричать на него, призрак ответил ему на ломаном шведском, все время повторяя одно слово, которое можно было разобрать.
— Эзель, — повторял призрак, — Эзель.
Дедушка с братьями крепко держали лодку, и также внезапно, как и появился, призрак развернулся, бросился в клокочущие волны и исчез.
Джулия быстренько все сделала и тотчас рванула назад в тепло и заперла за собой дверь. Только сейчас она вспомнила, что здесь нет водопровода и что ей надо подняться на холм, чтобы набрать ведерко.
Тот сильный шторм продолжался три дня, и потом пришла новость с северной оконечности Эланда: судно село на мель возле Бёда,
[28]
и три дня назад волны раскололи его на части. Судно плыло с эстонского острова Эзель, весь экипаж погиб, так что тот моряк в штормовке, которого видели рыбаки в Стэнвике и с которым они говорили, был тогда уже мертв. Утопленник.
Бабушка глядела на Джулию и кивала.
Сумерки.
Призрак на берегу.
Джулия поверила этому рассказу, как, впрочем, и всем старым историям, которые ей довелось слышать в сумерках. Время от времени по берегу наверняка бродили утонувшие моряки — одинокие, заблудившиеся, мечущиеся.
Джулии больше не хотелось выходить на улицу этим вечером, и она решила, что можно позволить себе не мыться и не чистить зубы.
На подоконнике стояли толстые красные стеариновые свечи. Прежде чем лечь, Джулия зажигалкой зажгла одну из них — пусть погорит чуть-чуть.
Поминальная свеча для Йенса и для его мамы. Глядя на отблески пламени, она решила: сегодня вечером никакого вина и снотворного. Она будет бороться, бороться с болью, которая присутствовала повсюду, а не только здесь, в Стэнвике. Стоило Джулии встретить маленького мальчика на улице, как ее тотчас переполняли боль и скорбь.
Джулия посмотрела на свою записную книжку, лежащую на кровати рядом с мобильником Лены. Совершенно неожиданно для себя она взяла ее в руки, перелистала несколько страниц и набрала номер.
Да, телефон работал. Два гудка, потом три, четыре.
Затем глуховатый мужской голос ответил:
— Алло.
Было уже половина одиннадцатого. Будний день. Конечно, Джулия позвонила слишком поздно, но ей пришлось сказать:
— Микаэль.
— Да.
— Это Джулия.
— А-а, привет, Джулия.
В его голосе скорее слышалась усталость, чем удивление. Джулия попыталась представить, как Микаэль выглядит сейчас, но никакой картинки в голове не сложилось.
— Я на Эланде, в Стэнвике.
— Ага. А я в Чёпенгхамне, как обычно. Я уже спал.
— Я знаю, что поздно. Я только хотела рассказать, что здесь появился новый след.
— Какой след?
— Нашего сына, след Йенса.
Микаэль несколько секунд помолчал.
— Ага, — снова сказал он.
— Но вот я и приехала сюда… Я подумала, что ты захочешь это знать. Конечно, не бог весть какой след, но может быть, можно…
— Как ты себя чувствуешь, Джулия?
— Хорошо, я дам знать, если будут еще новости.
— Ну да. Как я понимаю, мой номер у тебя есть, но, ради бога, в следующий раз звони не так поздно.
— О'кей.
— Ну тогда пока. — Микаэль повесил трубку.
Джулия сидела на кровати, по-прежнему сжимая в руке мобильник. Сейчас она окончательно убедилась, что телефон работает, но явно ошиблась с тем, кому позвонить.
Микаэль отдалился от нее давным-давно, еще до того, как они расстались. С самого начала он был совершенно уверен, что Йенс спустился к морю и утонул. Иногда Джулия ненавидела Микаэля за эту уверенность, а иногда завидовала.
Когда через несколько минут Джулия легла прямо в брюках и свитере, грянул проливной дождь, который собирался весь вечер.
Небеса разверзлись в долю секунды, и капли застучали по крыше. Джулия лежала в темноте и слушала, как вода ручьями стекает на землю. Она понимала, что дом построен на совесть, потому что выдержал не один сильный шторм, поэтому спокойно закрыла глаза и заснула.