Кровавый корсар - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 63

— Хотел узнать кое-что, прежде чем ты умрешь, Рувен. Ради чего ты совершил первое предательство? Почему отвернулся от Восьмого легиона и облачился в цвета Сынов Хоруса?

— Мы все Сыны Хоруса. Все мы несем в себе его наследие. — В голосе Рувена невольно зазвучала страсть. — Абаддон — Бич Империума, брат. Это его имя шепчут триллионы испуганных душ. Ты слышал легенды? Империум даже верит в то, что он — клонированный сын Хоруса. И магистр войны держится за эту сказку не без причины. Империум падет. Может, не в этом столетии. Может, не в следующем. Но он падет, и Абаддон будет там в момент его падения и наступит ботинком на горло обескровленному трупу Императора. Абаддон будет там, когда Астрономикон потухнет и Империум — наконец — погрузится во тьму.

— Ты все еще веришь, что мы можем выиграть эту войну? — Талос заколебался — эта мысль просто никогда не приходила ему в голову. — Если Хорус потерпел поражение, какие шансы у его сына?

— Все шансы, потому что, независимо от того, что скажу я или скажешь ты, это начертано в самих звездах. Как сильно возросли наши силы в Оке Ужаса с тех времен, когда проигравшие бежали туда с Терры? Сколько миллиардов людей, какое несчетное множество кораблей пришло под знамена магистра войны за десять тысячелетий? Мощь Абаддона превосходит все, чем когда-либо владел Хорус. Ты знаешь это не хуже меня. Если бы мы перестали грызться между собой хоть ненадолго, мы бы уже сплясали на костях Империума.

— Даже примархи потерпели поражение, — не отступал Талос. — Терра сгорела и вновь восстала из пепла. Они проиграли, брат.

Рувен обернул невидящее лицо к Пророку и сглотнул, превозмогая боль.

— Вот поэтому ты слеп и отвергаешь нашу судьбу, Талос. Ты все еще преклоняешься перед ними. Почему?

— Они были лучшими из нас.

По голосу Пророка Рувен ясно понял, что Талос никогда прежде не думал об этом.

— Нет. Сейчас в тебе говорит вера, но, брат, нельзя оставаться настолько наивным. Примархи были наивысшим воплощением рода человеческого — все величайшие людские достоинства сочетались в них с самыми чудовищными недостатками. За каждую победу или проблеск гениальности они расплачивались сокрушительным поражением или делали еще один шаг по дороге к безумию. И кем они стали сейчас? Те, что еще живы, превратились в отдаленные символы, в аватаров богов. Они вознеслись на немыслимую высоту и посвятили свое существование Великой Игре. Подумай о Циклопе, который всматривается единственным отравленным оком в тысячи возможных реальностей, пока несколько его выживших сынов ведут в бой легион ходячих мертвецов. Подумай о Фулгриме, настолько поглощенном славой Хаоса, что его не обеспокоило даже поражение собственного легиона. Подумай о нашем отце, который закончил свои дни терзаемым видениями безумцем. Ты ведь помнишь, как он твердил о том, что хочет преподать Императору какой-то великий идеалистический урок, а в следующий миг уже только и мог, что пожирать сердца попавшихся под руку рабов и хохотать над воем обреченных в Галерее Криков.

— Ты не отвечаешь на мой вопрос, Рувен.

Пленник снова сглотнул.

— Отвечаю, Талос. Отвечаю. Восьмой легион слаб и расшатан — это банда отступников, забывших все ради садистских удовольствий. Он не ставит перед собой более высоких целей, чем массовые убийства. У него нет амбиций выше, чем примитивное выживание и резня. Это не секрет. Я уже не Повелитель Ночи, но все еще остаюсь нострамцем. Неужели ты думаешь, что я с наслаждением склоняю колени перед Абаддоном? Неужели, по-твоему, меня радует, что магистр войны вышел не из моего собственного легиона? Я ненавидел Абаддона и одновременно уважал его, потому что он может совершить недоступное другим. Боги отметили его, оставив в материальном мире. Он — их избранник. Он сделает то, на что никогда не были способны примархи.

Рувен прерывисто втянул воздух. Разговор лишал его последних сил.

— Ты спросил, почему я перешел под знамя Разорителя. Ответ заключается в судьбе примархов. Им никогда не суждено было унаследовать эту империю. Их жребий определен с рождения, не говоря уже об их вознесении. Они лишь отзвуки, эхо, почти затихшее в Галактике. Они увлечены Великой Игрой Хаоса вдали от глаз смертных. Империя принадлежит нам, и мы все еще здесь. Мы — те воины, что остались на поле боя.

Талос несколько секунд обдумывал ответ.

— Ты действительно веришь в то, что говоришь. Я вижу.

Рувен сокрушенно рассмеялся.

— Каждый верит в это, Талос, по одной простой причине: это правда. Я оставил легион, потому что отверг бесцельные убийства и наивную, бессмысленную надежду как-нибудь пережить войну. Мне недостаточно было выживания. Я хотел победы.

Узник обвис в цепях. Однако вместо того, чтобы почувствовать опору, он полетел вперед и врезался в холодную палубу. Поначалу он не мог пошевелиться — слишком велики были шок и боль в пробудившихся мускулах, вызванные падением.

— Я… я свободен, — выдохнул Рувен.

— Да, брат. Ты свободен.

Талос помог дрожащему магу сесть.

— Пройдет несколько минут, прежде чем ты снова сможешь владеть ногами, но нам надо поторопиться. А пока выпей это.

Рувен протянул руки, и его пальцы сжались вокруг кружки. От нее в онемевшие ладони заструилось тепло. К рукам и ногам уже возвращалась чувствительность.

— Я ничего не понимаю. Что происходит?

— Я заключил сделку с Кровавым Корсаром. Обменял наши запасы геносемени на твою жизнь.

Талос замолчал, дав магу время оценить невероятную щедрость этого предложения.

— А затем я пришел сюда, чтобы освободить тебя, — откровенно продолжил Пророк, — или перерезать тебе горло, в зависимости от того, что ты скажешь. И я согласен с тобой в одном, брат. Мне тоже надоело просто выживать на этой войне. Я хочу побеждать в ней.

— Мне нужны мои доспехи. И оружие.

— Они уже доставлены в оружейную Первого Когтя.

Рувен сжал железный ошейник на горле.

— И это. Его нужно снять. Я не могу пользоваться своими силами.

— Септимус его снимет.

Маг хмыкнул. Смешок прозвучал довольно злорадно.

— Ты уже добрался до Септимуса? Когда я в последний раз ступал по палубам «Завета», тебе служил Квинтус.

— Квинтус умер. Ты можешь встать? Я тебя поддержу, но время не терпит, а свет уже ранит мои глаза даже сквозь шлем.

— Я попробую. Но я должен знать, почему ты освободил меня? Ты не склонен к благотворительности, Талос. Не с врагами. Скажи мне правду.

Пророк поднял бывшего брата на ноги, приняв на себя большую часть его веса.

— Мне надо, чтобы в обмен на спасение твоей жизни ты кое-что сделал.

— Согласен. Говори, что я должен сделать.

— Очень скоро «Завету» придется лететь без навигатора. — Пророк понизил голос. — Мы снимем ошейник и вернем тебе силы, потому что никто другой не сможет сделать того, что нам надо, Рувен. Я хочу, чтобы ты повел корабль в варп.