Ловец душ - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 75

— Предатели! — выкрикнул один из скитариев. — Смерть десантникам Хаоса!

Талос выстрелил ему в лицо и двинулся дальше.

Узас первым достиг цели.

Техноадепта звали Роллумос. Это имя он выбрал себе сам, а то, что он получил при рождении, забылось уже давно. По данным внутренних хронометров Роллумоса, ему исполнилось сто шестнадцать лет. Или, точнее, тем немногим частям его тела, что по-прежнему стоило считать человеческой плотью. Его восхождение к совершенству было так близко! В нем оставалось лишь семнадцать процентов презренной плоти. Восемьдесят три великолепных, божественных процента состояли из стали, железа, бронзы и титана, освященных и благословляемых трижды в день в ритуале почитания Бога-Машины.

Он не был уверен, имеет ли право называть себя Магистром Скитариев, — но колебался не из скромности, а от потаенного стыда. Ему выпала значительная роль, без сомнения, и не лишенная достоинства. Но в черепных когитаторах Роллумоса засела угрюмая, слишком человеческая боль. Магистр чего? Солдат-рабов?

Он заслуживал большего. Он заслуживал лучшего.

Техноадепт утешался обманом — и боролся со стыдом с помощью того же обмана. Внешне он принял назначенную ему роль и бесконечно изменял собственное тело, чтобы сражаться наравне с аугментированными солдатами. Он лгал начальству и соратникам-техноадептам. Как они верили ему! Как обрабатывали поступающие данные и с готовностью подтверждали его очевидную и чуть ли не академическую увлеченность тактикой ведения боя!

Но великие машины Легио Маледиктис — воплощения Бога-Машины — вышагивали по равнинам, превращая в прах все приземленные и ничтожные достижения Роллумоса. Сколь часто он спускался по железным мосткам туда, где трудился лишь обслуживающий персонал, и оглаживал механоконечностью броню спящего титана! В это время его внутренние процессоры генерировали яркие и желанные образы: вот он работает над божественной машиной, стараясь вызвать ее дух из глубин безмолвного механизма.

Мучаясь ничтожностью своего положения в иерархии легиона, Роллумос по крайней мере ухитрялся скрыть недовольство от немигающих глаз более удачливых братьев. Этого слабого утешения все же хватало, чтобы удержать обиду внутри.

Не важно, что унизительная бюрократическая ошибка привела Роллумоса на передовую. Его тело было достаточно модифицировано, чтобы противостоять опасностям боя наравне с пехотой техногвардейцев, и он не тревожился о возможных повреждениях.

И все же именно об этой ошибке он пожалел в последние минуты жизни.

Астартес десантировались прямо на его полк.

Астартес. Восемь отделений Астартес. Десантная капсула цвета ночи рухнула с неба и врезалась в землю на расстоянии пятисот одиннадцати метров от того места, где он стоял посреди фаланги верных скитариев.

Роллумос принялся вычислять принадлежность Астартес. Крылатый череп. Зигзаги молнии на доспехах. Стремительная и свирепая атака: болтерные снаряды и удары клинков разрывают драгоценную аугментическую плоть скитариев.

Повелители Ночи. Не оптимальный вариант.

Когда Роллумос направил подкрепления туда, где приземлилась ближайшая капсула со своей неприятной начинкой, первые сожаления лишь начали возникать. Они достигли пика — и внезапно оборвались — ровно через семь минут и девять секунд.

— Цель уничтожена, — передал Узас Первому Когтю. — Враг убит.

Он даже не запыхался.

Узас поднял железную голову Роллумоса в одной руке, словно дикарь, похваляющийся черепом поверженного врага. Техногвардейцы шарахнулись прочь от его торжествующего воя.

— Кто следующий? — спросил Кирион.

До остальных донесся грохот оружия, молотящего о его доспехи.

— Меня уже это достало.

— Капитан скитариев Тигриф, — ответил Талос. — Ищите стяги. Дальше к северу.

Первый Коготь вернулся на «Завет крови» девятью часами позже.

Септимус и Октавия ждали их в ангаре. Оба смертных надели униформы слуг легиона. «Громовой ястреб», вернувший Астартес на орбиту, звался «Сумеречный» — единственный транспорт десятой роты, оставшийся на лету. Два других взвода высадились первыми. Первый Коготь спускался по трапу последним, и Октавия при взгляде на них тихонько выругалась.

Почти десять часов непрерывного боя на передовой не прошли для Астартес даром. Рука Кириона висела неподвижно — торопливо сделанный протез не выдержал жестокого напряжения битвы и отказал несколько часов назад. Ксарл практически лишился своей коллекции черепов — от нее осталось лишь несколько осколков кости, уныло покачивающихся на уцелевших цепях. Доспехи Узаса и Меркуция были сильно повреждены: лазерные лучи пропахали черные борозды в керамите и рассыпали уродливые ожоги; на других участках брони огромные топоры и цепные лезвия оставили следы своих зубов.

Адгемар был без шлема, а лицо его расчертили кровавые порезы, уже покрывшиеся коркой и заживающие под влиянием усиленной физиологии Астартес.

Талос вышел из «Громового ястреба» последним. Имперский орел на его нагруднике, и без того оскверненный, подвергся дальнейшим надругательствам. Одно крыло отсек удар клинка, так что оно теперь торчало в стороне от остального, а оперение цвета слоновой кости сменилось угольно-черным, — по предположению Септимуса, здесь не обошлось без огнемета. Правая рука Талоса окостенела и не двигалась. Похоже, перчатка окончательно отказала, и при ремонте потребуется немалая осторожность.

Септимус сразу отметил две вещи. Во-первых, починка доспеха будет делом нелегким. При виде второго слуга покрылся холодным потом.

— Где его болтер? — спросила Октавия.

Она тоже заметила.

— Я потерял его, — ответил Талос, проходя мимо с воинами Первого Когтя.

— Куда вы идете, господин? — окликнул Септимус.

— Мне надо повидать техножреца и капитана десятой роты.

Делтриан лично занимался Малкарионом.

Повреждения, полученные жрецом во время нападения на Зал Памяти, были почти полностью устранены. И все же несколько сервомоторов в суставах верхней части тела техноадепта работали на половинной мощности — их системы еще не успели опробовать на полном ходу.

Хотя Делтриан и мучился потаенным стыдом, проявляя такую чисто человеческую слабость, он проклинал Враала всякий раз, когда непослушное тело причиняло ему неудобство при ходьбе и работе.

Техножрец и несколько его сервиторов работали над корпусом дредноута. Они паяли, подкручивали крепления, ставили заплаты и возвращали форму погнувшейся броне. По Залу Памяти носилось гулкое эхо.

Талос официально поприветствовал Делтриана при входе в зал, но для беседы с древним воителем переключился на вокс.

— Прости мою грубость, техножрец, — сказал Астартес, вновь надевая шлем. — Мне надо слышать во всем этом грохоте.