Хельсрич - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 35

Чудесным образом он наконец замолк. Низко пригибаясь, они перебирались от угла до угла. С соседней улицы доносились звуки боя — Домоска слышала гортанный рев и свинячье фырканье орков.

— Это Домоска, — прошептала она в наручный вокс. — Контакт впереди. Скорее всего, вторая группа, что прошла час назад.

— Понято, третья разведывательная группа. Продолжайте движение, как предписано, со всеми предосторожностями.

— Да, капитан. — Домоска отключила вокс. — Андрей, готов?

Штурмовик кивнул, крадучись передвигаясь рядом с ней.

— У меня осталось три взрывчатки, хорошо? Еще три танка должны умереть. Тогда я получу обещанный капитаном кофеин.

Голографический стол с обнадеживающей точностью отражал происходящее. Саррен не мог отвести взгляда, хотя от мерцающих световых образов через какое-то время начинало жечь глаза.

Волна разбилась.

Гвардейцы окопались и удерживали позиции. Клещи из частей Стального легиона выдвигались на дислокации за первой линией захватчиков и готовились погнать орков вперед — расплющить между молотом и наковальней.

Саррен улыбнулся. Неплохой выдался день.

Юризиан не сходил с места уже почти сутки.

Он сказал, что ему понадобится больше недели и даже, скорее, две. Теперь он в это не верил. Работа займет недели, месяцы… Может быть, даже годы.

Коды, державшие неразрушимые двери бункера запечатанными, были великолепным произведением искусства — наверняка работа многих мастеров Механикус. Юризиан не боялся ни одного живого существа и убивал во имя Императора вот уже двадцать три десятилетия. И лишь сейчас он испытал отвращение к своему делу.

— Гримальд, мне нужно больше времени, — несколько часов назад сказал он по вокс-связи.

— Ты просишь о том единственном, что я не могу тебе дать, — ответил реклюзиарх.

— Это может занять месяцы. Возможно, годы. Когда выявляются коды, они порождают вторичные коды, что, в свою очередь, тоже требует тщательной работы. Они размножаются, как в природе, изменяясь, реагируя на мое вмешательство порождением еще более сложных систем.

Пауза была заполнена ледяной яростью.

— Юризиан, мне необходима эта пушка. Доставь мне ее!

— Как прикажешь, реклюзиарх.

Ушел трепет от надежды увидеть «Оберон» и стать той душой, что пробудит великий Ординатус Армагеддон. На их место пришли холодная эффективность и неизбывное отвращение. Запирающий код был одним из самых сложных и изощренных творений, которые могло собрать человечество из самых разных сфер знаний. Уничтожение его причиняло нестерпимую боль, сравнимую с той, что чувствует художник, уничтожая бесценное полотно.

Руны зеленым цветом мелькали на его ретинальном дисплее. Юризиан решил шесть кодов из показанных шести за один лишь вздох. Последние пять требовали дополнительных вычислений, основанных на параметрах, установленных предыдущими шестью.

Код эволюционировал. Он реагировал на вмешательство, словно живое существо, его древний дух сражался против манипуляций магистра кузни. «Какое прекрасное творение», — думал Юризиан, не прекращая работать. Проклятие, зачем Гримальд поручил ему это!

Сервиторы стояли за его спиной с пустыми глазами, разинув рты и медленно умирая от истощения.

Юризиан не обращал на них внимания.

Ему предстояло уничтожить шедевр.

Поступь титана давно не заботила Асавана Тортеллия.

Само его присутствие было честью и тем, за что он ежедневно благодарил Механикус в своих молитвах. За одиннадцать лет службы он привык к тому, как дрожали от огня орудий стены его монастыря. К чему Тортеллий так никогда и не смог привыкнуть, так это к Щиту.

Во многих смыслах Щит заменил небо. Асаван родился на Джирриане — малозначительном мире в незначительном подсекторе в средней удаленности от Святой Терры. Если о Джирриане можно было сказать, что у него есть какая-то отличительная черта, то это был климат его экваториальной зоны. Небо над городом Хандра-Лай было столь насыщенного, глубокого голубого цвета, что поэты тратили массу времени, пытаясь описать его словами, а художники переводили тонны красок, чтобы увековечить в картинах. В мире утомительной традиции и серости бесконечного социального равенства — где все были в одинаковой степени бедны — небо над трущобами улья Хандра-Лай было единственным аспектом его молодости, достойным воспоминаний.

Щит отобрал у него это. Конечно, у Асавана все еще оставались воспоминания. Но с каждым годом они все больше тускнели, словно само присутствие Щита заставляло их блекнуть.

Не то чтобы Щит обладал каким-то определенным цветом. Нет, цвета у него не было. И не то чтобы он как-то особенно подавлял. Нет, такого тоже не было.

Большую часть времени он даже не был виден, и в лучшие времена он даже не был там.

И все же в некотором смысле он был всегда. И подавлял. И всегда был там. Он обесцвечивал небо. Его существование выдавало резкое электрическое шипение в воздухе. Статическое электричество потрескивало между пальцами и металлическими поверхностями. Спустя какое-то время начинали болеть зубы. Это раздражало сильнее всего.

Раздражало осознание того, что Щит может быть включен в любой момент. Даже чужие небеса не доставляли удовольствия, и все это из-за Щита. Он уничтожал истинное наслаждение от созерцания небес. Даже будучи дезактивированным, Щит всегда угрожал внезапно появиться и без предупреждения отрезать Тортеллия от всего остального мира.

В моменты битвы Щит был скорее красивым, чем угрожающим. Он рябил, словно об него разбивались волны, и все цвета радуги проносились по небу, переливаясь, как в луже масляной краски под ливнем. Запах Щита после попаданий был смесью озона и меди, и если кто-нибудь отваживался постоять в это время на укреплениях монастыря, то спустя какое-то время от этого запаха начинала кружиться голова. В такие минуты Тортеллий считал обязательным оказаться вне пределов монастыря, но вовсе не из-за будоражащих эффектов насыщенного электричеством Щита — он находил мрачное удовольствие в выходе за пределы темницы, вернее, в избавлении от страха ожидания невидимого гнета.

Иногда Асаван даже задавался вопросом — а может, он смотрел в тайной надежде, что Щит падет? Если так случится… тогда что? Неужели он действительно хотел подобного? Нет. Нет, конечно нет.

Глядя на раскинувшийся внизу город, Тортеллий обдумывал все, что касалось ксеносов. Зеленокожие были грязными и жестокими тварями, их интеллект обычно описывали как рудиментарный, а если точнее, то звериный.

Могущественный «Герольд Шторма», инструмент божественной воли Бога-Императора, остановился. Тортеллий заметил это только потому, что смолкла громоподобная поступь гиганта.