Хельсрич - читать онлайн книгу. Автор: Аарон Дембски-Боуден cтр.№ 3

Мордред

реклюзиарх

Мы судим об успехе нашей жизни по количеству уничтоженного нами зла.

Ниже располагалась клавиатура, каждый готический символ на ней был покрыт золотом. Гримальд ввел код из девятнадцати знаков, и силовое поле исчезло, как только заработал древний механизм, спрятанный внутри каменной колонны.

На плоской поверхности покоилось дезактивированное и безмолвное оружие, освобожденное от голубого покрова, защищавшего его прежде.

Ничуть не церемонясь, Гримальд взял булаву и поднял ее. Ударная часть была из священного золота и благословленного адамантия, выкованная в форме орлиных крыльев, украшенных стилизованным крестом Храмовников. Внушительная рукоять, превосходившая по длине руку рыцаря, была выполнена из темного металла.

Изукрашенное навершие оружия, отражая тусклое сияние, исходившее от световых сфер, вспыхнуло серебром, когда рыцарь повернул булаву в руках.

Какое-то время воин-священник неподвижно стоял на месте.

— Брат, — неожиданно раздался позади знакомый голос.

Гримальд обернулся, инстинктивно занеся оружие для удара. Несмотря на то что раньше он никогда не держал в руках эту реликвию, покрытые шрамами пальцы нашли руну активации на рукояти прежде, чем сердце успело сделать единственный удар. Навершие оружия с орлиными крыльями угрожающе вспыхнуло, электрические разряды зазмеились по золоту и серебру.

Пришедший улыбнулся, обнаружив себя в столь ярком освещении. В светлых глазах более молодого рыцаря с лицом, усеянным шрамами и отметинами десятилетий битв, Гримальд увидел неприкрытое изумление.

— Реклюзиарх. — Воин склонил голову в знак приветствия.

— Артарион.

— Мы близки к нашей цели. Эксперты вернут перевод в реальное пространство в течение часа. Я взял на себя смелость подготовить группу для высадки на планету.

Улыбка Артариона ничуть не украсила его лицо. Когда же Гримальд улыбнулся в ответ, неожиданная мягкость смягчила суровые черты реклюзиарха.

— Этот мир запылает, — промолвил воин-жрец, и в его голосе не было даже тени сомнения.

— Он окажется не первым. — Губы Артариона растянулись, обнажая стальные зубы, вставленные после снайперского выстрела пятнадцать лет назад. Пуля попала в лицо, раздробив челюсть. Паутина шрамов покрыла кожу с левой стороны рта, уродуя худощавое ухмылявшееся лицо, которое увидел реклюзиарх, когда Артарион снял шлем. — Не первым, — повторил он. — И не последним.

— Ты уже видел проекции? Авгуры флота уже получили данные о количестве кораблей, прибывших в систему?

— Мне стало неинтересно, когда их стало настолько много, что я не мог сосчитать их на пальцах, — хмыкнул Артарион над собственной неуклюжей шуткой. — Мы будем сражаться и победим или будем сражаться и умрем. Всегда меняются только цвет неба, под которым мы сражаемся, и цвет крови на наших клинках.

Гримальд опустил наконец крозиус-булаву, словно только сейчас понял, что держит оружие на изготовку. Густая тьма окутала обоих рыцарей, когда потрескивающий свет реликвии потускнел. Пробуждение оружия наполнило воздух озоном — той самой свежестью, что появляется после грозы. Силовые элементы внутри рукояти булавы взвыли, неохотно охлаждаясь. Дух оружия жаждал битвы.

— У тебя сердце воина, но нельзя же быть таким легкомысленным. Эта кампания… Она будет тяжелой. Самая большая ошибка — считать ее просто еще одним конфликтом, который внесут в наши свитки чести.

Теперь мягкость исчезла из голоса Гримальда. Когда он заговорил, зазвенели горький гнев, так хорошо знакомый Артариону, ярость и роковые предчувствия — то был рык запертого в клетке хищного зверя.

— Вся поверхность этого мира будет пылать, а величайшие достижения человечества превратятся в пепел и воспоминания.

— Брат, я никогда раньше не слышал, чтобы ты говорил о возможности поражения.

Гримальд покачал головой:

— Планета будет пылать вне зависимости от того, победим мы или проиграем.

— Ты уверен в этом?

— Я чувствую это в своей крови, — ответил капеллан. — Когда придет последний день Армагеддона, те из нас, кто останется в живых, поймут, что еще ни одна война не обходилась так дорого.

— Делился ли ты своим беспокойством с верховным маршалом? — спросил Артарион, потирая пальцами зудящее место на спине.

Гримальд усмехнулся, на мгновение поразившись наивности брата.

— Ты думаешь ему требуются мои советы?

Немногие корабли в Империуме могли сравниться с «Вечным крестоносцем» в смертоносном великолепии.

Одни суда плыли в небесах, словно морские корабли древней Терры, с величием и тяжеловесной грацией странствуя меж звезд. «Вечный крестоносец» был другим. Словно копье, что метнула в пустоту рука самого Рогала Дорна, флагман Храмовников пронзал космическое пространство уже десять тысяч лет войны. Оставляя за собой плазменный конденсационный след, двигатели с ревом перебрасывали судно из одного мира в другой в Великом Крестовом Походе Императора.

И «Вечный крестоносец» был не один.

За ним следовали линейные корабли «Всенощное бдение» и «Величественный», стремясь не отстать от флагмана и сохранять построение в виде копья. Вслед за тяжелыми крейсерами — соответственно, боевым барком и чуть уступавшим ему в размерах ударным крейсером — следовали фрегаты сопровождения, дополняя строй. Всего их было семь, и каждый двигался на полной скорости, сохраняя боевой порядок.

Корабль ворвался обратно в реальность, волоча за собой бесцветный варп-туман, отражаемый защитным полем Геллера. Свечение плазменных двигателей источает светящийся след, что дымкой окутывает пустотные щиты корабля и обрывается, как только судно возвращается в реальное пространство.

Перед ними появилась сфера пепельного цвета, затемненная грязным облачным покровом и странным образом спокойная.

Если бы наблюдатель решил вглядеться в пустоту вокруг несчастного, проклятого мира Армагеддон, то увидел бы подсектор имперского космоса, где даже на самых благополучных планетах-ульях еще оставались глубокие и медленно заживающие раны.

Это был регион космоса, где страх перед очередным масштабным конфликтом, способным затронуть весь сектор, дамокловым мечом висел над триллионами верноподданных имперских душ, словно угроза шторма, всегда грозившего вот-вот разразиться.

Кто-то всегда говорил, что Империум Человека умирает. Эти еретические голоса вещали о бесконечных войнах человечества против многочисленных врагов и предрекали, что они должны закончиться поражением людей в огнях миллионов полей битв на бесчисленных звездах под властью Бога-Императора.

Нигде эти горькие семена и пророчества не были столь очевидны, как в опустошенном субсекторе Армагеддон, который называли величайшим из миров.

Сам Армагеддон был бастионом имперской мощи, штампуя множество танков на мануфакториумах, которые не прекращали работу ни днем ни ночью. Миллионы мужчин и женщин носили бледно-желтые доспехи Стальных легионов Армагеддона, и их лица скрывались за традиционными масками-респираторами этих почитаемых и прославленных дивизий Имперской Гвардии.