Кардонийская петля - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Панов cтр.№ 91

* * *

– Ты печален, – произнёс Помпилио, медленно проводя тряпочкой по идеально чистому стволу «Трёх сестёр Тау». Точнее – по трём, расположенным один под другим, стволам уникальной бамбады. – Что случилось?

– Отмахнуться не получится? – грустно улыбнулся Аксель.

– Отмахиваются от мух, – нравоучительно ответил дер Даген Тур. – У тебя же произошло что-то очень серьёзное, и я считаю, что нам следует об этом поговорить.

– Потому что нельзя копить в себе дурное?

– Потому что ты можешь говорить только со мной, – небрежно ответил адиген, не глядя на собеседника.

Крачина снова пригласили на обед, снова прислали «Колетту Витарди», однако на этот раз высокомерный камердинер – Теодор Валентин – скупо обронил, что «мессер распорядился накрыть позже», и проводил гостя в арсенал.

Где было полным-полно стволов, в том числе – заряженных: и в шкафах – некоторые дверцы распахнуты настежь, – и на столе, в зоне досягаемости. Сейчас, к примеру, внимательно слушая адигена, Крачин держал в поле зрения «Улыбчивого Ре» – единственный в Герметиконе короткоствол, выполненный Бартеломео дер Га. Достоинства этой бамбады они с Помпилио обсуждали десять минут назад, но после «Улыбчивый» не спрятался в шкатулку, а остался на виду, словно приглашая Крачина протянуть руку и…

– Ты одинок, Аксель, не отверженный, конечно, а просто одинокий – это твой выбор. Ты тяжело сходишься с людьми, но я, поверь, не самый плохой собеседник. Я вижу много, а понимаю ещё больше.

Тряпка скользит по гладким стволам «Трёх сестёр», взгляд опущен вниз, смотрит на оружие, но голос искренний. Голосу можно поверить, он честнее слов. Но можно ли поверить чванливому адигену из рода даров? Кто он больше: офицер, аристократ или бамбадао?

Колебался Аксель недолго, всего несколько секунд. Сначала так же, как любой бамбальеро, решил, что дер Даген Тур в первую очередь бамбадао, – это его успокоило. И лишь затем признался себе, что лысый адиген прав: ему нужно выговориться.

– Я узнал о гибели друга, аллакут, – негромко произнес Крачин, продолжая смотреть на «Улыбчивого Ре». – Вчера погиб мирный ушерец, ставший прекрасным офицером, и мне больно.

– Алхимик?

– Откуда вы знаете?

– Я знаю, что твой батальон был прикомандирован к Двадцать седьмому отряду.

«Они сговорились?»

Почему все местные шишки тратят своё драгоценное время на чтение личного дела заурядного обер-шармейстера? Сначала маршал, теперь дер Даген Тур. Глядишь, через день-другой пара даров забредёт на огонёк познакомиться…

– Да, аллакут, алхимик Адам Сантеро, – подтвердил Аксель.

– Сантеро… – повторил дер Даген Тур, словно пробуя слово на вкус. – Знакомая фамилия.

– Его жена, Этна Сантеро, погибла на площади Конфедерации. Вы наверняка читали список пострадавших, аллакут.

Крачин посмотрел на адигена и увидел, как взгляд Помпилио остановился. Как лицо его окаменело, а пальцы перестали ласкать бамбаду и напряглись, готовые в любую секунду использовать оружие по назначению. Боль, смешанная с яростью, – вот что увидел Крачин, взглянув на Помпилио, и понял, что своим замечанием непреднамеренно нанёс адигену тяжёлый удар.

– Удивительное совпадение, – глухо произнёс дер Даген Тур и грозно посмотрел на эрсийца.

Тот выдержал взгляд и спокойно продолжил:

– Этна и Адам оказались в толпе случайно: приехали на выставку, гуляли по городу, увидели подъезжающих каатианцев и решили поглазеть. – Пауза. – Этна сгорела заживо: в неё попал один из зажигательных снарядов Огнедела.

– И Адам пошёл на войну.

– Он хотел мстить.

Крачин вновь перевёл взгляд на «Улыбчивого». Шесть патронов ждут своего часа в каморах. Шесть выстрелов, но с такого расстояния достаточно и одного. Указательный палец едва заметно вздрогнул, словно ощутил холодный металл спускового крючка. А следом – левый глаз.

Аксель опустил голову и провёл рукой по бородке:

– В последнее время Адам вёл себя так, что мне самому порой хотелось его убить. Он зверел, шёл к смерти, а я ничем не мог помочь.

– В таких случаях есть два варианта: убить или не мешать, – заметил Помпилио, возвращаясь к бамбаде.

Но больше он «Трёх сестёр» не чистил, нежно поглаживал стволы и разглядывал так, словно увидел впервые.

– А что легче, аллакут? Что правильно?

– И то, и другое – невыносимо трудно, Аксель. Правильного пути нет.

– Но ведь вы тоже пошли на войну, аллакут. Это ваш выбор.

– На войну пошли мои враги, Аксель. – Помпилио успокоился и отвечал размеренным, очень ровным голосом. – Они ищут смерти, и я помогаю им достичь цели. – Крачин открыл рот, собираясь что-то сказать, но дер Даген Тур не позволил эрсийцу перебить себя. – Поговорим о тебе. Отставку приняли?

– Да, аллакут.

– Уже обратился к ушерским вербовщикам?

Наверное, можно было использовать иное выражение, не столь уничижительное, однако Помпилио не удержался.

– Завтра утром меня ждут в штабе, – прохладно ответил отставной обер-шармейстер.

– Не хочешь пойти ко мне на службу? – небрежно осведомился адиген.

– Что?!

Сказать, что Крачин удивился, значит не сказать ничего. Сделанное лёгким тоном предложение потрясло эрсийца до глубины души.

– На моём цеппеле открылась вакансия старшего помощника. Человек, который ходил со мной по Герметикону, пережил покушение и потерял вкус к путешествиям. Он хочет мира, покоя, и я не намерен его удерживать. – Помпилио вновь посмотрел на Акселя. – После испытательного срока ты получишь офицерский патент Астрологического флота, станешь капитан-лейтенантом.

– Я ничего не понимаю в цеппелях, – растерянно протянул Крачин.

– Поэтому я не предлагаю тебе должность шифбетрибсмейстера или капитана, – поморщился дер Даген Тур. – Ты умеешь обращаться с людьми, а всему остальному научишься на практике: мои офицеры превосходные преподаватели.

– Вы шутите, аллакут?

Помпилио понял, что придётся подробно объяснять свои резоны, недовольно посопел, но отложил бамбаду и произнес:

– Видишь ли, Аксель, в последнее время моя жизнь изменилась… очень резко изменилась. Всё началось на Заграте. Отправляясь на неё, я рассчитывал отдать старому другу старый долг, не более, и уж никак не мог предположить, что моя жизнь с тех пор пойдёт кувырком. – Адиген сжал кулак. – Два следующих года стали для меня настоящим испытанием, но здесь, на Кардонии, я получил немыслимый удар: у меня украли душу.

На площади Конфедерации. Перед тем, как выстрелить в толпу и попасть в Этну Сантеро, Огнедел сжёг Лилиан дер Саандер, женщину, рядом с которой Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур чувствовал себя счастливым.