Дорога в Сарантий - читать онлайн книгу. Автор: Гай Гэвриэл Кей cтр.№ 68

— Сколько раз ты здесь бывал?

Карулл увял.

— Ну всего два раза, собственно говоря, но…

— Тогда я подозреваю, что знаю о городской жизни намного больше тебя, солдат. Варена — не Сарантий, и Родиас уже не тот, что прежде, но я все же знаю, что если ты будешь вскидываться на дыбы по поводу каждого случайно услышанного мнения, как ты, возможно, поступаешь в своих казармах, то тебе не выжить.

Карулл нахмурился.

— Он нападал на стратига. Моего командира. Я сражался под началом Леонта против бассанидов под Евбулом. Во имя господа, я знаю, какой он. Этот постельный клоп со всеми деньгами его отца и дурацкой восточной одеждой не имеет права даже произносить его имя. Интересно, где был этот мальчишка в этот же день два года назад, когда Леонт подавил мятеж? Вот это была смелость, клянусь кровью Джада! Да, я бы затеял с ними драку. Это… вопрос чести.

Криспин поднял брови.

— Вопрос чести, — повторил он. — В самом деле. Тогда почему тебе было так трудно понять то, что я сделал у стен города вчера, когда мы входили в него?

Карулл фыркнул.

— Это не одно и то же. Ты мог нарваться, тебе бы вырвали ноздри за то, что ты назвал другое имя, а не то, что стояло в твоей подорожной. Преступлением было пользоваться этими бумагами. Во имя Джада, Мартиниан…

— Криспин, — поправил его Криспин.

Дорогу им перебежала группа возбужденных, не вполне трезвых болельщиков Синих, спешащих к своим воротам. Варгос покачнулся, но удержался на ногах. Криспин сказал:

— Я предпочел войти в Сарантий как Кай Криспин — это имя дали мне отец и мать, а не под фальшивым именем. — Он посмотрел на трибуна. — Вопрос чести.

Карулл выразительно покачал головой.

— Единственная причина, по которой этот стражник не посмотрел, как следует, в твои документы и не задержал тебя за несовпадение имен, — это потому, что ты был со мной.

— Я знаю, — внезапно усмехнулся Криспин. — На это я и рассчитывал.

Идущий с другой стороны Варгос фыркнул от смеха, не сумев сдержаться. Карулл гневно уставился на него.

— И ты собираешься назвать собственное имя у Бронзовых Врат? В Аттенинском дворце? Отвести тебя сначала к нотариусу, чтобы ты составил завещание и распорядился своим земным имуществом?

Прославленные ворота Императорского квартала стояли как раз в противоположном конце форума перед ипподромом. За ними виднелись купола и стены дворцов. Неподалеку, к северу от форума, леса, мусор и кирпичи окружали строительную площадку огромного нового Святилища божественной мудрости Джада. Криспина — или Мартиниана — вызвали, чтобы он внес свою лепту.

— Я еще не решил, — ответил Криспин.

Это было правдой. Он не решил. Заявление у ворот таможни было сделано совершенно спонтанно. Даже когда он произносил собственное имя в первый раз после того, как ушел из дома, он уже понял, что, поскольку он явился в компании — фактически под охраной — полудюжины солдат, это могло означать, что перегруженный во время праздника работой стражник не станет смотреть его бумаги. Так и произошло. Карулл устроил Каю гневный, пересыпанный руганью допрос, как только они оказались вне пределов слышимости караулки, но этого следовало ожидать.

Криспин отложил объяснение до тех пор, когда они сняли комнаты в одной известной Каруллу гостинице, неподалеку от ипподрома и нового Великого святилища. Солдат Четвертого саврадийского послали в казармы с докладом, а одного отправили в Императорский квартал, чтобы доложить, что мозаичник из Родиаса прибыл в Сарантий, следуя приказу.

В гостинице, за вареной рыбой и мягким сыром с фигами и дыней на десерт, Криспин объяснил двум мужчинам и женщине, как получилось, что он путешествовал с имперской подорожной, принадлежащей другому человеку. Или, правильнее сказать, он объяснил очевидные аспекты этого дела. Остальное, имевшее отношение к мертвым и царице варваров, принадлежало лишь ему одному.

Карулл был ошеломлен до такой степени, что молчал во время его рассказа, ел и слушал, не перебивая. Когда Криспин закончил, он лишь сказал:

— Я привык биться об заклад и не боюсь рисковать, но я не поставил бы и медного фолла на то, что ты проживешь хоть один день в Императорском квартале как Кай Криспин, раз некто по имени Мартиниан был приглашен по повелению императора. При дворе не любят… сюрпризов. Подумай об этом.

Криспин обещал подумать. Дать обещание было легко. Он все время думал об этом, не находя ответа, с момента ухода из Варены.

Когда они пересекали форум ипподрома, оставляя за спиной святилище, а справа — Императорский квартал, приземистый, лысеющий человек, стоящий за складным, поспешно собранным столиком, выкрикивал одно за Другим имена и числа в толпу идущих мимо людей. Карулл остановился перед ним.

— Расклад дорожек на первый заезд? — спросил он.

— Для всех?

— Конечно, нет. Кресенз и Скортий.

«Жучок» ухмыльнулся, показав черные, неровные зубы.

— Интересный сегодня день. Шестая и восьмая, Скортий на внешней.

— Он не выиграет с восьмой. Какие ставки на Кресенза из команды Зеленых?

— Для честного офицера? Три к двум.

— Трахни свою бабушку. Два к одному.

— За два к одному я это сделаю у нее в могиле, ну, да ладно. Но самая маленькая ставка — серебряный солид. Я не пойду на такой риск за кружку пива.

— Солид? Я солдат, а не жадный «жучок».

— А я принимаю ставки, а не держу кормушку для солдат. Если у тебя есть серебро, ставь его. Или отойди, не загораживай прилавок.

Карулл прикусил нижнюю губу. Это были большие деньги.

Он сунул руку в кошелек, достал, Криспин был уверен, единственную серебряную монету, которая там лежала, и протянул ее через временный прилавок. Взамен он получил зеленый жетон с надписью «Кресенз», а внизу стояло имя «жучка». Этот человек проставил с трудом номер заезда, ставку и выигрыш на обратной стороне.

Они пошли дальше в шумной толпе людей. Карулл молчал, пока они не подошли к высоким воротам ипподрома. Когда они вошли внутрь, он, казалось, ожил. И крепко сжал в кулаке свой жетон.

— Он на восьмой дорожке, последней с внешнего края. Оттуда ему не победить.

— Разве шестая намного лучше? — спросил Криспин, возможно, поступая непредусмотрительно.

— Ха! Одно утро на бегах, и самоуверенный родианин с фальшивым именем думает, что знает ипподром! Молчи, жалкий ремесленник, и учись, как Варгос. Может, чему-то и научишься! Если будешь хорошо вести себя, я вам обоим поставлю красного сайниканского в конце дня, когда получу выигрыш.

* * *

Бонос получал большое удовольствие, наблюдая за колесницами.

В его обязанности входило посещать ипподром и представлять Сенат в императорской катизме. Восемь утренних забегов стали настоящим развлечением: побед досталось поровну Синим и Зеленым, по два забега выиграли новый герой Зеленых Кресенз и поистине великолепный Скортий. Волнующей неожиданностью стал пятый забег, когда предприимчивый парень из Белых втиснулся перед вторым возничим Зеленых на последнем повороте и выиграл забег, который не должен был выиграть. Болельщики Синих приветствовали выигрыш своего младшего напарника так, словно это был блестящий военный триумф. Их ритмичные, хорошо скоординированные насмешливые выкрики в адрес униженных Зеленых и Красных породили множество драк, пока не вмешалась стража и не разняла болельщиков. Бонос подумал, что раскрасневшееся, восторженное лицо юного возничего Белых под соломенными волосами выглядело очень привлекательно, когда тот совершал круг почета. Молодого человека, как ему сказали, звали Уиттик, он был из каршитов. Бонос мысленно взял его на заметку, наклоняясь вперед вместе с другими, сидящими в катизме, и вежливо аплодируя.