Я всемогущий - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Карманов cтр.№ 37

— Будете? — спросил я журналиста, доставая фруктовый снег.

Он смахнул со лба бисеринки пота:

— Не откажусь.

Несколько минут мы увлечённо хрустели холодным лакомством. Затем я спросил Маркуса:

— Так в чём же секрет популярности фруктового снега?

Тот обезоруживающе рассмеялся:

— Вы меня поймали. Пожалуй, за последние десять лет это самое вкусное изобретение человечества.

— И заметьте, совершенно безопасное для здоровья и никак не способствующее набору лишнего веса, — добавил я.

— За последний год вы разрушили бизнес практически всем производителям мороженого, — Маркус довольно топорщил усы, уминая фруктовый снег, — не боитесь, что нажили себе врагов?

— Ну что вы, какие враги, — я махнул рукой. — Крупные игроки диверсифицированы в другие индустрии — молочную, кондитерскую и так далее. А мелкие — раньше боролись с монстрами типа «Баскин Роббинс», а теперь так же борются с нами.

— Кстати, хорошо, что вы об этом упомянули. Покупка «Снегом» в прошлом году «Баскин Роббинс» и «Хааген Дазс» была воспринята с удивлением. Зачем вам понадобилось бросать этот спасательный круг умирающим компаниям?

— Всё проще, Маркус, — я понемногу входил в роль хозяина положения и уже посматривал на журналиста свысока. — Нам необходимо быстрое, буквально молниеносное развитие — поэтому гораздо эффективнее купить существующие производственные мощности и перепрофилировать их на наш продукт, чем строить собственные с нуля. Кроме того, не забывайте о том, что у этих компаний оставались достаточно серьёзные дистрибьюторские и розничные возможности.

Маркус покивал и с сожалением посмотрел на пустую упаковку только что съеденного фруктового снега.

— Мистер Колпин, — сказал он, вновь взявшись за блокнот, — про вас сейчас пишут, что вы смогли вернуть нашим детям рождественские сказки. Расскажите про этот проект.

Я немного задумался, с чего начать. Рождественским проектом я гордился, наверное, больше, чем всем остальным. И задал вопрос самому журналисту:

— А вы, Маркус, где сейчас живёте?

Мой собеседник оторвался от блокнота, удивлённо на меня посмотрел.

— Сейчас — в Нью-Джерси, а что?

— А детство где провели? — продолжил я допрос.

— Детство? В Германии. Сначала в небольшом городке на западе Баварии, потом под Франкфуртом, потом…

Я жестом остановил его и сформулировал основной вопрос:

— А снег на Рождество вы последний раз когда видели?

Журналист задумался. Потом неуверенно ответил:

— В Нью-Джерси на Рождество не помню, чтобы вообще снег шёл. Разве что в январе иногда выпадает. А в Германии было… Пару раз, наверное…

Я торжествующе поднял палец:

— Вот видите! В Америке и Европе во многих городах снег под Рождество не выпадает. Фактически, рождественский снег многие европейцы и американцы видели только в кино и сказках. Мы же обеспечиваем им этот снег в канун Рождества — крупные, красивые хлопья снега, которые медленно падают с зимнего неба. Плюс кое-где организовываем целые рождественские шоу. Видели бы вы лица детей, которые снова начинают верить в сказки!

— Как вам это удаётся?

Я улыбнулся и промолчал. Маркус шутливо поднял руки:

— О’кей, о’кей. Профессиональные секреты, понимаю. Хорошо. — Журналист перелистнул страницу блокнота. — Но хотя бы расскажите, как вы достигли того, что ваш искусственный снег не отличается от настоящего? В чём фокус?

— Никакого фокуса. Только кропотливая работа. По нашей инициативе был создан Институт Снега при Академии Наук — и эти ребята, как мне кажется, наработали уже не на одну нобелевку. О снеге мы знаем практически всё, и чем глубже его изучаем, тем больше возможностей перед нами открывается.

Маркус покивал:

— Корпорация «Снег», как мне кажется, просто монополизировала использование этого ресурса. Вы поставляете своё оборудование, по-моему, на все лыжные курорты мира, вы спонсировали и обеспечили проведение последней зимней олимпиады, вы запатентовали использование снега уже в нескольких десятках отраслей промышленности…

— И значительно увеличили эффективность этих отраслей, кстати, — прервал его я. — Только в прошлом году наши технологии дали три процента роста ВВП России.

— Да, да, — Маркус сделал пометку в блокноте. — Я читал русские газеты, там на полном серьёзе пишут, что ваш снег — это третий стратегический ресурс страны после газа и нефти.

Я рассмеялся:

— Вы немного не поняли, Маркус. Это было сказано в шутку. Такой уж у нас юмор.

— Ну хорошо, в шутку, — согласился журналист.

— На самом деле, — прервал я его, — снег — это первый стратегический ресурс страны.

Несколько секунд я, сделав каменное лицо, наблюдал за попытками Маркуса определить, шучу ли я. Потом рассмеялся. Журналист, так и не поняв моего юмора, продолжил:

— Хорошо. Но «Снег» — это одна из крупнейших корпораций России. И даже всего мира. Журнал «Fortune», например, включил вас в первые ряды своего Топ 100. А с учётом вашего роста… По капитализации обгоните «Газпром»?

— Да, наверное… — рассеянно ответил я, не понимая, к чему он клонит. — Годика через два-три — точно.

— Вот-вот. Мир захлестнула мода на снег. Все эти снежные дискотеки, снег-клубы, шоу — вся эта огромная индустрия, которую вы развернули. Но не боитесь ли вы, мистер Колпин, что скоро мода схлынет — и вместе с этой волной упадут и доходы вашей корпорации?

От такого вопроса мне стало смешно. Если бы он только знал, этот журналист, насколько не волнует меня то, изменится конъюнктура или нет.

Ответил я в ироничном ключе:

— Нет, не боюсь. Но если это всё-таки произойдёт, то мы будем продавать что-нибудь другое. Например, тополиный пух.

Как ни странно, эта моя реплика тоже вошла в интервью, опубликованное в «Forbes».

Самолёт начал снижаться. Зажглись надписи с просьбой пристегнуть ремни. Я отложил журнал и задумался.

Всё оказалось слишком лёгким. То, к чему другие люди, умные, талантливые, даже гениальные, идут в течение всей жизни — у меня получилось всего за три года. «Ставь перед собой высокие цели, — когда-то говорил мне отец, — иначе ты быстро достигнешь низких, и тебе станет некуда развиваться».

И кажется — куда уж выше. В рейтингах популярности за прошедший год я обогнал всех крупных бизнесменов. Всемирная известность, деньги уже некуда девать, но это, как всё те же фальшивые ёлочные игрушки, — не радует.

Тогда, в самом начале, ещё было интересно. Я играл со своими возможностями, пытался определить их границы, затевал самые безумные проекты — чтобы вновь и вновь убедиться, что они неожиданно для всех «выстреливают». Быстро заработал много денег, очень много, но, пожалуй, деньги — это самое первое, что перестало приносить какие-либо эмоции. Оказалось, что потребности у меня растут гораздо медленнее, чем возможности. И если разница между передвижением по городу на «маршрутках» и на собственной простенькой иномарке достаточно велика, то различие между той же иномаркой и последней, эксклюзивной моделью «BMW», выполненной по спецзаказу, — уже гораздо меньше. Полёт первым классом — я обвёл глазами салон лайнера — мало чем отличается от путешествия в эконом-классе, кроме цены. Огромные кожаные кресла, наверное, это большое преимущество для откормленных хряков, коих так много в той же Америке, однако моей субтильной фигуре такие сиденья доставляли лишь дополнительные неудобства. Хотя — положение обязывает, было бы странно видеть главу одной из крупнейших корпораций в эконом-классе. Может быть, стоит таки уступить Солодовникову и согласиться на покупку парочки собственных самолётов…