Богам – божье, людям – людское - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Красницкий cтр.№ 65

Еще кто-нибудь что-то предложить хочет? Нет? Тогда быть по сему. Сейчас все к церкви – отец Михаил молебен об одолении супостата устраивает, потом обедаем, потом всем конно и оружно выйти в поле перед тыном – будем нашу задумку пробовать. Вы двое, со своими людьми, – Корней глянул на погостных десятников, – будете ляхов изображать. Михайла, пошли в крепость за учебными болтами, а то поубиваете же сгоряча.

* * *

Ляхи не пришли и на следующий день. Корней, в своем фирменном стиле, довел всех тренировками до белого каления. Погостные ратники, проклиная натыканные отроками колышки, обозначавшие дистанцию для стрельбы, гарцевали между поворотом дороги и тыном, ратнинцы, вначале с криками и посвистом, а потом в угрюмом молчании выскакивали на рысях из леса, отроки постреливали в «ляхов» учебными болтами – по одному человеку из каждого десятка поочередно, чтобы пристрелять позиции.

К обеду «доигрались». Сначала Фаддей Чума, разгорячившись или обозлившись – у него не поймешь, так саданул одного из погостных ратников тупым концом копья, что вышиб того из седла. Только унялись ругань и крики, поначалу грозившие перейти в мордобой, и учение началось заново, как дядька Лавр навернулся вместе с конем, споткнувшимся о колышек, и чуть не пропорол себе другим колышком ногу. Отроки, выслушав о себе массу нелицеприятных высказываний, не в отместку, конечно, а совершенно случайно, попали на следующем заходе учебным болтом в глаз коню ратника Никона из десятка Фомы – того самого, которого тетка Алена однажды прогнала поленом вдоль по улице. Тут уж все окончательно осатанели, и Корнею волей-неволей пришлось объявлять перерыв, чтобы избежать вооруженного столкновения между своими.

В Ратном тоже не обошлось без неприятностей. К Мишке с жалобой на побои заявился Прошка, прикомандированный «военным советником» к женскому контингенту. Нет чтобы заниматься девками, к которым был приставлен, понесла его нелегкая к взрослым лучницам! В «благодарность» за добрые советы Прошка сначала был не столько больно, сколько обидно, щелкнут старостихой Беляной древком лука по носу, а потом выкинут с «огневых позиций» могучей дланью тетки Алены.

Всю эту душераздирающую историю кинолог Младшей стражи поведал Мишке, как всегда, длинно, запутанно, с многочисленными повторами и отступлениями от основной линии повествования, теребя пальцами покрасневший и слегка припухший нос. Мишка слушал и только диву давался: как такого зануду терпят языкастые ратнинские девки? Слава богу, разбираться в этом конфликте Мишке самому не пришлось – выручил Матвей, маявшийся без дела за отсутствием раненых. Со словами: «Пошли, болячка трепливая!» – он ухватил Прошку за рукав и повлек куда-то за угол.

Результатом всех этих мучений стало то, что принесенную гонцом из дозора весть: «Идут!» – все восприняли чуть ли не с ликованием. Второй гонец, прискакавший уже на закате, ситуацию уточнил: идет передовой дозор из семи всадников и ищет не Ратное, а место для ночлега. Окончательно все прояснилось уже ночью – ляхов не больше сотни (точнее из-за темноты определить не удалось), и конных среди них едва-едва треть. Языка взять не удалось, очень уж бдительно ляхи охраняли место ночлега. Последнее обстоятельство наставник Стерв прокомментировал экспрессивно, неприлично и заковыристо – он, следовало понимать, языка взял бы обязательно, несмотря ни на какую бдительность.

* * *

Война началась на следующий день, с утра. Несколько всадников выскочили из-за поворота дороги, коротко глянули на Ратное и сгинули обратно за выступ леса. Ничего такого особенного они не увидели – все ратнинское воинство еще затемно укрылось на своих позициях, а на виду остались только дозорный на вышке, да два десятка отроков на заборолах посверкивали шлемами на утреннем солнышке, возвышаясь над тыном и изображая малочисленный, но готовый к обороне гарнизон. Как и полагалось по сценарию, с колокольни ударил набат, извещая не столько ратнинцев об опасности, сколько ляхов о том, что их ждали и опасались.

Не заставив себя особенно ждать, ляхи вывалили из-за поворота всем отрядом – пешие почему-то впереди конных. Долго, впрочем, удивляться такому построению не пришлось – передними оказались лучники. Перед их остановившимся строем пробежало двое с факелами в руках, и на Ратное обрушилось сразу несколько десятков стрел с огнем. Спустя короткое время еще один залп зажигательных стрел, потом еще один. Задумка была понятна – отвлечь селян тушением пожаров и прорваться внутрь тына.

Отроки с заборол ответили несколькими совершенно бесполезными выстрелами – больно уж далеко для самострелов стояли ляхи – и часть из них присела, изображая уход с оборонительных позиций на борьбу с огнем. На самом же деле никому никуда уходить не требовалось – к пожарной безопасности в Ратном относились очень серьезно, и в каждом дворе заранее были приготовлены ведра с водой, мокрые веники и приставные лестницы, около которых дежурили подростки. Не прошло и нескольких минут, как почти все очаги пожаров были задавлены. Почти, но не все – лучники стрельбу не прекратили, но сменили зажигательные стрелы на боевые и, судя по раздавшимся крикам, кое в кого сумели попасть.

– Всем сидеть, не высовываться! – прикрикнул на всякий случай Мишка на начавших беспокойно оглядываться отроков. – Там без нас управятся! Ждать команды!

Дальше пошло что-то не совсем понятное – конные ляхи, обогнув строй пехотинцев, с криками погнали коней в сторону ворот. Было конников чуть больше двух десятков, и лишь немногие были в доспехах – кольчугах, шлемах, поножах, на большинстве же вместо кольчуг были надеты кожаные куртки с нашитыми металлическими пластинами. Кони тоже, по большей части, особой статью не отличались, скорее всего, трофеи с Княжьего погоста. Пехота же была экипирована еще хуже, по сравнению с ратнинцами или дружиной боярина Журавля, – сущая голытьба, бандиты с большой дороги.

«Пшепрашем, Панове, а чего это вы собрались в конном строю атаковать тын, до края которого вам, даже встав ногами на седло, не дотянуться? А-а, «ноу-хау» привезли! Ну, это – проблема решаемая».

Внутри строя всадников прятался тележный передок, запряженный четверкой лошадей. На передке сидели двое – один правил упряжкой, а второй держал в руках что-то непонятное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся толстым железным обручем с несколькими загнутыми внутрь зубцами на нижнем краю. К обручу была прикреплена толстенная веревка. Видимо, «экипаж» этого штурмового агрегата собирался накинуть обруч на заостренный верх одного из бревен тына и рывком четырех лошадиных сил сломать или вывернуть бревно из стены. Будто кто-то заранее предупредил ляхов, что давно не ремонтированный тын кое-где подгнил и расшатался.

Мишка дождался, когда четверка коней приблизится на расстояние уверенного выстрела, и всадил болт в лоб левому переднему коню. Конь полетел через голову, обрывая и запутывая упряжь, второй споткнулся об него и тоже упал, два других коня испуганно прянули в сторону, тележный передок опрокинулся… все, этой «колесницей» можно было больше не заниматься. Мишка поднял глаза и оглядел поле боя.

Азартно щелкавшие самострелами отроки уже вынесли несколько всадников из седел, остальные, не доскакав до тына, отвернули в сторону леса напротив ворот. Пехота, сильно растянувшись, набегала на северо-западный угол тына – передние уже подбегали к отметке «пятьдесят шагов», задние только-только оказались между отметками «100» и «75».