Ближний круг - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Красницкий cтр.№ 22

– Так он сам все решил! Он мне тогда так и сказал: два сына в бою полегли, достойно – с оружием в руках. Третий сын в десятники вышел. Дочек замуж выдал, жену схоронил, долгов нет, хозяйство в порядке – жизнь прожита, помирать пора. Лег и через два дня помер. Чего мы ни делали… Даже на слова не отзывался.

– Все верно, Корнеюшка. Вот и Михайла твой не отзывается.

– Да он же не старик еще, жить и жить!

– Да! Только жизнь ему невмоготу стала: охотятся на него – убить хотят, неправедно пролитой кровью попрекают, проклинают прилюдно. А дел ты сколько на него навалил? И ребят учи, и крепость строй, и с приказчиком о торговле думай. Он справлялся. Как умел, но справлялся, даже Сучка окоротил, даже один от пятерых отбился. Но предел-то всему есть! Ему же только четырнадцать! Посмотри на его сверстников: с девками по кустам пошастать, втихую от родителей пивка попить, воинскому делу потихоньку учиться – это по возрасту. Самое же главное – только за себя отвечать, да и то не очень. Случись что, родители помогут.

А ты, старый дурак, что с внуком наделал? Как лошадь загнал! За полсотни ребят – отвечай, за строительство крепости – отвечай, за все прочее… Он у тебя когда последний раз отдыхал? Только когда раненый валялся? Девка у него хотя бы есть? Чего молчишь?

– Кхе… Засматриваются на него, я слыхал. И не одна, только он как-то так – без интересу.

– В четырнадцать лет – и без интересу? Корней, ты себя-то вспомни!

– У него невеста нареченная есть, только он об этом пока не знает.

– Знает! Ему Анюта рассказала.

– Тьфу! Языки ваши, бабьи…

– Ага, бабы у вас во всем виноватые. Ты лучше подумай, какую ты ему еще заботу навесил, кроме прочих!

– Ну уж и заботу!

– Заботу! Представь, что Агей, покойник, тебя насильно женить бы захотел. Представил? Ну и как?

– Кхе!

– Вот-вот! А тут все в один день: Юлька ему показала, как ухо обрезано, глаз левый сам открыть не смог, попреков и угроз наслушался, забот навалилось, и – на тебе: Осьма на него ответ за жизни баб и ребятишек навесил! Да кто ж такое выдержит? Вот он и спрятался от этой жизни – ничего не видит, ничего не слышит, лежит пластом. Нету его! Нету, значит, ни о чем думать не надо, не о чем беспокоиться, не за что ответ держать.

– Кхе… Так это… Настена, чего ж делать-то теперь?

– Не знаю! И других лекарок спрашивать бесполезно – тоже не знают! И Нинея не знает! Такие случаи редко, но бывали. Ничего не действует, даже каленым железом прижигать пробовали, не чувствуют такие больные ничего! Для Михайлы сейчас это все в другом мире происходит – там, где его нет, а значит, не с ним.

– Кхе… И что, никакого средства?

– Только ждать. Может быть, сам отойдет и вернется, но… не знаю. Ему сейчас там лучше, чем здесь, зачем возвращаться?

– Он хоть слышит что-нибудь?

– Слышит… может быть. Ты слышишь, как куры за окном квохчут? Сильно это тебя касается?

– Гм, Настена… Я правильно понял, что нужно что-то, что Михайлу заденет, заставит к этому миру обернуться?

– Правильно, Осьма, видать, не зря тебя разумником считают.

– А что это может быть?

– Ох, ну назови кого разумным, он тут же дурнем и выставится! Говорю же: не знаю!

– Не сердись, Настена, если чего не знаешь, то подумать нужно. Корней Агеич, через твои руки молодых ребят много прошло, бывают такие случаи, что они вроде как не в себе делаются?

– Кхе… Бывает. Новики после первого боя, почитай, все дуреют. Одних трясет, другие болтливые как сороки делаются, третьи как бы замирают – сидит такой пень пнем и куда-то смотрит. Рукой перед ним помашешь, а он не видит. Особенно если ранен или напугался сильно.

– Настена, похоже это на то, что с Михайлой сделалось?

– Как сказать… не совсем, но похоже.

– Корней Агеич, а что вы с такими делаете, как в разум приводите?

– Можно оплеухой. А еще лучше хмельного налить, чтобы до изумления надрался, утречком опохмелится – и порядок. Ну и еще… всякое…

– Корней! Чего ты жмешься, как девка? Баб вы им пьяным подкладываете, скажешь, не так?

– Так… Если найдутся, конечно, не всегда же полон бывает… А вообще это – первое дело от всех хворей, что телесных, что духовных. Бывает, так от крови и железа осатанеешь – себя не помнишь, а тут: винца или медку хлебнул, одну-другую бабу прихватил – и как рукой сняло… Э? Настена, так ты что, хочешь Михайлу этим делом полечить?

– Четырнадцать лет, плотских утех еще не отведал… Можно попробовать.

– Кхе! Так ты что же, сама, что ли…

– Корней!!! Я тебе точно сегодня чего-нибудь отобью!

– Так для лечения же…

– Кобель облезлый! Я тебе такое лечение сейчас…

– Корней Агеич! Настена! Перестаньте! Ну что вы, как дети малые, ей-богу! О деле бы подумали, чем лаяться!

– С ним подумаешь! Только об одном – средстве от всех болезней…

– А сама-то небось и рада…

– Прекратить!!!

– Осьмуха, да ты рехнулся!

– Это ты рехнулся! Внук почти бездыханный лежит, а ты с бабой… Опомнитесь!

– Кхе… Настена, о чем это мы с тобой… Что ты там говорила?

– О чем, о чем… Все о том же! Средство измыслили, спасибо Осьме – догадался тебя о новиках расспросить, теперь надо думать, как лечить будем.

– Корней Агеич, я тут человек новый, есть в Ратном женщины, которые… гм… болтают-то всякое, а как на самом деле?

– Про которых болтают – это для удовольствия, а то, что нам требуется, – ремесло. Ближе чем в Турове не найдешь. Настена, Михайла так долго лежать может?

– А ты что, в Туров его везти собрался? Не выйдет. Он же не ест, не пьет, потихоньку слабеет. Какое-то время пройдет, и дышать перестанет.

– Какой Туров? Я о другом говорю. Ты, Настена, только не ругайся сразу… не будешь?

– Говори уж.

– Я вот подумал: может, ты кого из баб научить сможешь? Я ей заплачу, и в тайности все сохраним. Только быстро нужно, парень-то, ты сама сказала, слабеть будет.

– Ох, Корней, до седых волос дожил, а ума как у младенца. Научить… Ты взялся бы, к примеру, Осьму на дудке играть научить?

– На какой дудке? Я и сам не умею…

– То-то и оно! Я лекарка, а не… сам понимаешь. Чему я в этом деле научить могу?

– Кхе… Да кто ж вас, баб, поймет? Может, ты по лекарскому делу об этом чего-нибудь знаешь?

– Так и ты про дудку знаешь: суй в рот да дуй посильнее, вот и вся наука. Ладно, не мучайся, знаю я, кто нашему горю помочь сможет.

– Кто?