Покоренная сила - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Красницкий cтр.№ 34

– А еще… Для этого, деда, надо знать слабые стороны натуры противников. Степан, вот, как я понял, трусоват…

Дед протестующе выставил вперед ладонь и перебил внука:

– Даже и не думай, Степан не трус. Просто человек такой, что все ему несколько раз обдумать нужно, прикинуть, что да как… Потому ему общинную мельницу и доверили. Обстоятельный хозяин, ничего, не обдумав, не сотворит.

– Хорошо, не трус, – согласился Мишка. – Но так еще лучше: о княжеской каре не с перепугу подумает, а осмысленно, значит, и других в сомнение ввести сможет. А другие? Ну хотя бы те же кожевенники Касьян и Тимофей?

– Ну эти… Они не то чтобы жадные, но расчётливые очень. Так уж у них повелось издавна. Еще деду их достался холоп, кожевенное дело знающий. Так тот холопа не только работать заставил, а еще и других учить. Потом сын его младший дело продолжил, старших-то на ратях убили. И так он дело повел удачно, что за всякими кожаными изделиями, если, конечно, сами сделать не могли, к нему, и ни к кому другому, обращались. Особенно за седлами и сбруей, по сапожному делу-то он не мастер был.

Ну и Касьян с Тимофеем, как отец помер, тоже все очень расчетливо сделали: не стали хозяйство делить! Все село удивлялось, а они, видать, подсчитали, что так выгоднее будет, и не стали делиться. Так что не жадные, но выгоду понимают, и ради выгоды на многое пойти готовы. Только это же – не слабость, достоинство, скорее.

«Ага, монополисты! И ради выгоды на многое готовы. Как говорил дедушка Маркс: нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал при четырехстах процентах прибыли. Этих ребят надо не пугать, а покупать!»

– Слабость, деда, еще какая слабость! Как ты думаешь, если ты посулишь им заказ на сотню седел и полных наборов сбруи, им тебя убивать захочется?

– На сотню?

– Ага. Или ты «Младшую стражу» пешей делать собираешься? Тогда зачем Андрей ребят конному делу учит?

Дед, прищурив левый глаз, с усмешкой глянул на Мишку и хитрым голосом спросил:

– И с чего же ты, внучек, решил, что у тебя целая сотня под рукой будет? Ась?

– А с Нинеей по душам поговорил! Ты же с ней условился о пополнении? Или нет? Ась?

– Кхе! Все равно не угадал! Никифор аж семьдесят четыре доспеха везет! Так что поболее сотни у тебя будет!

Новость оказалась настолько неожиданной, что внук, за отсутствием бороды, полез скрести в затылке.

«Откуда дед знает? Можно подумать, Никифор телеграмму прислал: „Грузите апельсины бочками зпт везу семьдесят четыре доспеха тчк целую зпт Никифор тчк“. Черт знает что! Нинее кто-то ленточку княжны привез, деду „накладные на груз“… Двенадцатый век, охренеть!»

Спросить Мишка ничего не успел – в горницу вошли мать и Листвяна.

– Здравствуй, Мишаня. – Мать ласково прошлась ладонью по Мишкиным вихрам. – Звал, батюшка?

– Звал, Анюта, тут такое дело…

Договорить деду мать не дала. Бегло оглядев стол, она скандальным жестом уперла руки в бока и строго спросила:

– Вы что ж, так ничего и не ели?

– Да погоди ты, Анюта…

– Ну уж нет! Сам, как приехал, три дня толком не ел, только похмелялся, так еще и внука голодом моришь! Он из Нинеиной веси верхом прискакал, уставший, голодный. И ты – первый день как, с утра не набравшись. Пока не поедите, никаких разговоров! Листвяна! Все остыло, быстро горячего принести! Да не девок посылай, сама проследи!

Листвяна, в очередной раз выставленная из горницы, развила бурную деятельность. Горячие щи появились почти сразу, словно на кухне только и дожидались команды. Пока дед с внуком работали ложками, подоспели каша и жареная рыба.

Все время, пока сын ел, мать сидела напротив него, подперев щеку рукой, и Мишка вдруг почувствовал горестный комок в горле. Точно так же ТАМ, в XX веке, бывало, сидели напротив него сначала мать, потом жена… Потом стало некому… Сколько раз вспоминал он этих женщин, тепло и уют, который придавали они дому одним своим присутствием. Сколько раз корил себя за невнимание к ним, за грехи и вины явные или мнимые – бог весть… И вот теперь какие-то сволочи собираются…

«Ну уж нет! Зубами рвать буду! Кровью умоетесь, падлы! И Листвяне, курве, пусть только попробует матери еще раз нахамить, так рожу распишу, дед, как от чумы, шарахаться будет!»

Мать, видимо каким-то женским чутьем, уловила его настроение.

– Мишаня, ты чего злой такой? Случилось что?

– Не случилось, пока, мама, но может случиться, об этом и беседуем. Слыхала, наверно, что бывший Пименов десяток смуту учинить собирается?

– Слыхала, батюшка Корней упреждал. Пусть только сунутся, мы им в тридцать самострелов дырок в брюхе-то наделаем!

– Что-о-о?

Воистину, день для Мишки выдался необычный – сплошные сюрпризы.

– А ты думал, мы тут без тебя бездельничаем? – продолжила мать. – Обижался, наверно, что я все самострелы себе забираю? Обижался, обижался, не спорь.

– Я и не спорю, только…

– А у меня три десятка девок да баб молодых с двадцати шагов в цель величиной с ладонь попадают! Перезаряжают самострел на счет до восьми, некоторые даже быстрее. Каждая свое место по тревоге знает: кто у окошка, кто в дверях, кто на дворе. На всем подворье места не найдешь, чтобы сразу с двух-трех мест не простреливалось, а по воротам одновременно десять выстрелов сделать можем!

– Вот это да-а! – это было всё, что смог сказать Мишка в ответ.

Дед, не скрываясь, наслаждался ситуацией.

– Кхе! Чего удивляешься-то, Михайла? Сам же придумал бабам самострелы дать. Хе-хе, наше подворье теперь, как еж: откуда ни сунься, везде уколешься! Тридцать выстрелов! Да еще ты сегодня десяток привел. Да еще Кузька, Демка, Роська, Петька и ты сам. Да я, Лавр и Андрей. Сорок восемь! Что ж мы, на собственном подворье, где каждый угол знаем, полсотни татей не положим?

Мишка вполне искренне возмутился:

– Так что ж ты мне тут, деда… Я прямо уж думал: совсем край…

– Да? А тебе так хочется полсотни односельчан положить?

– Нет, конечно… Так для того мы с тобой сейчас про информационную войну и толкуем, чтобы их поменьше было.

Мать, услышав незнакомое слово, удивленно подняла брови:

– Какую войну, Мишаня?

Дед, явно вошедший во вкус обсуждения и одобривший сам принцип информационной войны, взялся объяснять матери сам, не дожидаясь Мишки:

– Смутьяны про нас всякие слухи да сплетни разносят, гадости разные рассказывают, чтобы народ на нас обозлить и бунт свой справедливым делом выставить. А мы в ответ свои слухи и сплетни запустим, чтобы ворога в смущение привести и число его убавить. Самое же лучшее будет, чтобы они и вовсе между собой переругались.