Подменный князь - читать онлайн книгу. Автор: Иван Апраксин cтр.№ 46

– А почему мы ходим сюда редко? Давай ходить каждый день. Это ведь можно?

На что мама грустно улыбнулась и, поправив мне шапку на голове, ответила:

– Когда-нибудь потом, Володенька. Потом. Когда-нибудь эта власть наконец накроется медным тазом, и тогда можно будет ходить в церковь каждый день.

– А когда? – спросил я.

– Не знаю, когда, – покачала головой мама. – Боюсь, что не слишком скоро, сынок. Но это обязательно произойдет. Нужно только подождать.

Как мама сказала, так и произошло: безбожная страна с оглушительным треском развалилась на наших глазах. Причем гораздо скорее, чем мама предполагала. Правда, сама она до этого не дожила: умерла еще молодой. А я остался и увидел, как сбылись ее предсказания. Другое дело, что, став взрослым, я уже не ходил в церковь каждый день, как собирался в детстве. Но все равно каждый раз, заходя в храм, я вспоминаю маму и чувство счастья, охватывавшее нас в те минуты.

– Кирие элейсон, – запел хор, когда диакон Феодор принялся по-гречески читать просительную ектенью.

Мы с Любавой стояли позади всех, но немного сбоку, так что хорошо было видно все происходящее. В храме царил полумрак. На улице уже стемнело, да и много ли света могло пробиться сквозь крошечные окошки, больше похожие на крепостные бойницы? Свет давали только свечи, горящие перед иконами, и несколько масляных светильников, развешанных по стенам.

И вдруг ощущение спокойствия пропало. Это произошло в одно мгновение, стоило мне, как и всем присутствующим, осознать нашу уязвимость от внешнего мира. Со всех четырех сторон послышался сильный грохот, разом заглушивший слова диакона и пение хора.

Деревянный храм стал сотрясаться от наносимых ударов. Феодор замолчал и повернулся, отец Иоанн вышел из алтаря, и в свете свечей я увидел его побледневшее растерянное лицо. Стоявшие позади женщины с детьми рванулись было на улицу, столпились у дверей и тотчас же отпрянули, испугавшись. Дверь оказалась закрыта снаружи.

Взоры людей обратились к окнам, но и там мы увидели тьму непроглядную. Ну да, вот почему был грохот – это заколачивали снаружи дверь и окна храма.

Я почувствовал, как Любава стиснула мою руку. Мы переглянулись и поняли друг друга. Перепуганные люди метались по тесному храму, плакали и кричали дети, голосили женщины. Мужчины пытались выломать изнутри дверь и окна, но ничего не выходило: нападавшие приготовились заранее и припасли очень толстые доски, которыми заколотили выходы.

Цель этого была совершенно ясна: нас собирались сжечь заживо!

На короткое мгновение у меня мелькнула мысль о том, что фантазия убийц во все века довольно однообразна. В двадцатом веке фашисты поступали точно таким же образом.

А кто это сейчас? Впрочем, размышлять об этом времени не было. Никто не собирался с нами разговаривать или требовать чего-то. Окружившие храм снаружи люди имели одну и совершенно конкретную цель – сжечь строение вместе со всеми находящимися внутри.

Послышался треск – это загорелась принесенная нападавшими солома и мелкие дрова. В храме наступила короткая тишина. Люди замерли с перекошенными, белыми от ужаса лицами, с безумными глазами. Они стояли, словно прислушиваясь и не веря в то, что все это происходит с ними в действительности. Сейчас их сожгут. Мужчин, стариков, женщин и детей – без разбора.

Любава прижалась ко мне, и мы снова встретились взглядами. Мы оба не хотели умирать.

Треск снаружи становился сильнее, женщины вокруг нас снова закричали. Теперь уже явственно слышался запах дыма, это огонь охватил деревянные стены, и дым, сначала струйками, а затем клубами повалил внутрь помещения.

В дыму стало плохо видно, от горящих стен исходил жар, огонь перебрался на деревянную кровлю, и сверху посыпались искры. У меня, как у многих, возникла идея дождаться, пока сгорит дверь, а затем выломать ее и выбраться наружу. Конечно, если горящая крыша не рухнет до этого. Люди, надеясь на это, во все глаза глядели на дверь, ожидая, когда массивный дуб поддастся разрушительной силе пламени.

Но потом я понял, что это – в буквальном смысле слова не выход. Во-первых, в двери возникнет ужасная толкучка, а кроме того, именно там нас и будут поджидать нападающие. Кто не сгорит в огне, тот погибнет от меча, а это плохая альтернатива.

«Я был перенесен из двадцать первого в десятый век, чтобы бездарно и тупо сгореть, не успев ничего сделать, – подумал я. – Этого не может быть! Я должен, просто обязан спастись отсюда!»

Недаром в моих таинственных снах Нечто внушало мне, что у меня есть предназначение. Что я заброшен сюда для того, чтобы выполнить некую работу. А раз так, то я должен спастись.

Вместе с тем я понимал, что это самое Нечто отнюдь не станет вторгаться в события и вытаскивать меня. Спасать свою шкуру мне придется самому!

Но как? Времени оставалось все меньше и меньше. Любава молчала, она лишь умоляюще смотрела на меня, и это заставляло мой мозг работать еще интенсивнее. В конце концов, кроме всего прочего, я только совсем недавно встретил свою первую настоящую любовь! Погибнуть сейчас было бы верхом глупости…

Итак, что мы имеем? Заколоченный снаружи храм, к тому же горящий. А снаружи наверняка стоят люди с оружием. Невесело, и соображать нужно быстро. Очень быстро. С крыши уже падали горящие части кровли, все помещение заволокло дымом, и слышались лишь отчаянные крики женщин и детей…

«Если Бог закрывает двери, он обязательно оставляет открытым окно». Кто сказал эту внезапно вспомнившуюся мне фразу? В ту минуту я этого не помнил, но вдруг что-то меня озарило.

Я вспомнил о том, что почти все виденные мною старинные храмы имеют еще одну дверь – сзади, со стороны алтаря. Мирянам входить в эту дверь возбраняется, она предназначена лишь для духовенства, которое имеет возможность входить в церковь через алтарное помещение.

Есть ли здесь такая задняя дверь?

– Бежим! – крикнул я Любаве и потянул ее за руку. – За мной!

В дыму видно было уже очень плохо, так что двигался я по памяти. Пробившись через столпившихся людей, мы выскочили на клирос, а там я увидел прямо перед собой обитые серебром и расписанные ликами Царские Врата.

Распахнув их, я втащил за собой Любаву в алтарь. Вообще-то женщинам вход в алтарь запрещен в любом случае. Если женщина оказывается в алтаре, его нужно освящать заново. Впрочем, в нашем случае это не имело значения: этим алтарем уже не будут пользоваться, он сгорит через несколько минут.

Дыма здесь было столько же, но очертания стола с антиминсом еще угадывались, а впереди…

Впереди была открытая дверь, в проеме которой виднелась массивная фигура отца Иоанна.

Ага, значит, я оказался прав! Задняя дверь тут есть, и ей уже воспользовались священник и диакон. Что ж, странно было бы судить их за то, что они спасали свои жизни.

А что они еще могли и что должны были сделать?