Задание Империи - читать онлайн книгу. Автор: Олег Измеров cтр.№ 144

– Но это же не коммунизм! Это и есть общественное правосудие! Личность выше денежных интересов.

– Сью, у нас руководила компартия и заводы и фабрики были государственные.

– Значит, это уже была не компартия, и вы ушли от коммунизма к нашим идеалам, правда, не вернули заводы собственникам.

– Ну, собственно, что им было у нас возвращать… После Гражданской их поднимали из разрухи всенародными средствами, потом опять же в первые пятилетки вложили столько народных средств… это все равно что штаны к пуговице пришить, а многое вообще на голом месте построили. После Великой Отечественной опять всем народом восстанавливали, расширяли, развивали…

– И вы это все называете коммунизмом? Это же то, что мы хотим создать! О чем мы мечтаем! И что, от этого всего вы там отказались?

– Не то чтобы отказались… По-моему, просто никто не представлял себе, что будет. Ну и появилось меньшинство, которое очень даже неплохо живет.

– Ужасно…

«Запутали все-таки. Это и есть «очевидная демагогия»? Или они только на словах хотят этот Союз Советских Социалистических Штатов, а на деле – что-то другое, ужасное? И ведь подумать, а у нас в СССР общественная собственность на средства производства господствовала лишь в результате Первой мировой войны и из-за вынужденной форсированной подготовки ко Второй мировой. А если бы Первой мировой вообще не было? Ленин бы призывал к национализации банков при уважении прав собственности и прав человека? Получая помощь от кайзера, как сейчас пишут в газетах? Что есть что? И кто были мы?»

– Кстати, смотрел вчера проповедь отца Кофлина по Ти-Ви. Что-то вроде там про Зомбарта было…

– Простите, Виктор, но вы, наверное, перепутали. Разве во вчерашнем выступлении хоть раз упоминался Зомбарт?

– Не помню… Мне так перевели.

– Это был дословный перевод?

– Нет, пересказ.

– Тогда это очень вольный пересказ. Вчера в своей речи отец Кофлин разоблачал макиавеллизм в экономической политике. Точнее, тезис Макиавелли, что массы якобы сами требуют, чтобы их направляли твердая рука и сильный ум.

«Очень интересно. Кто же из них мозги-то пудрит? Джейн или Сью? Или обе?»

– Еще один вопрос: как бы вы перевели на русский название нашей политики – юнионизм? Юнион – это объединение, союз. «Объединенность» не звучит.

– «Единство»?.. Если по-латыни, это, кстати, «коммунизм».

– Нет, «коммунизм» не допустят.

– Тогда… что тогда… общинность, общак – нет-нет, это не то… соборность…

– «Соборность» подойдет. Соборная партия Лонга.

– Так это что же? У них там соборная партия – и тут соборная партия?

– Слово «соборность» в России является товарным знаком и запатентовано? Они подадут в суд за использование термина?

– Нет. Во всяком случае, копирайта не ставят.

– Но тогда все в порядке! Соборность, собор, cathedral, отец Кофлин, кафедра… Из этого могут получиться прекрасные заголовки.

«М-да, хорошо было Кривицкому в семидесятых про все это писать. «Реакционные тенденции Америки того времени овеществлены в бесчисленных газетных отчетах о политическом буйстве Хью Лонга, демагогических проповедях радиопопа Кофлина, бандитских похождениях куклуксклановцев, во множестве фактов откровенного служения государственной власти трестированному капиталу». Классно. Разве что насчет служения государственной власти олигархам все понятно. А остальное? Что именно за буйство было? В чем демагогия? Объяснять же надо, а то как в этом всем-то? Вот, например, Лонг и Кофлин, оказывается, с Ку-клукс-кланом на ножах. И вообще, если сейчас по газетным отчетам и интернет-сайтам судить о наших политиках, то такое можно вообразить себе! ТАКОЕ!!! А разве ж это правда? Разве можно всему верить, что кто напишет? Вот потому советский политпрос идеологическую Цусиму и продул. Ладно, попробуем зайти с личной стороны, там сложнее лозунгами запудрить…»

– Сью, а где вы так научились русскому? Вы из России?

– Хотела стать профессором лингвистики. К сожалению, кризис. Но стать редактором русского издания в наше время, пожалуй, даже лучше.

– Кстати, вы приехали сюда вместе со всеми? Что-то не видел вас в толпе встречающих.

– Я подъехала позже, на мотоцикле. Вы наверняка обратили внимание на брюки.

– Я вначале думал, что вы решили одеться, как в семидесятые… Ездите на мотоцикле? Увлечение?

– Нет, способ пропитания журналиста. Лучший способ попасть вовремя в любое место, даже в глуши.

– Понятно. В эти времена трудно прокормить семью.

– Своей семьи пока нет. Были серьезные планы, но, увы, расстроились. Теперь я вовсю поглощена работой и только работой.

«Мотоцикл. Кофлин говорил: сперва определиться, куда и к кому. Чушь. Это логическая ловушка. Отвалить с концами и смотреть по обстоятельствам».

– Знаете, стоит такая прекрасная погода, такие вечера… Так бы и хотелось махнуть куда-нибудь на природу, на шашлыки. Вы ездили на шашлыки?

– Это такой пикник? У Тургенева и Чехова никто не ездил на шашлыки. А у нас, если кого-то зовут на барбекю, то это обычно делают во дворе. И кто составит компанию?

– Знаете, если нам обоим сейчас некого приглашать в компанию, почему бы не съездить вдвоем? На мотоцикле же поместятся двое?

– Значит, это был все-таки комплимент?

– Но я же должен был знать, не нарушу ли границу чужих владений… А на природе прекрасно думается о профиле журнала и бизнес-модели. В голову приходят такие идеи…

– Насчет идей… пожалуй, вы правы. Но как же охрана?

– Мы попросим какое-нибудь ружье или револьвер… Да и охрана будет неподалеку. Ну не обсуждать же творческие идеи у всех на виду.

– «Я подумаю об этом завтра», как говорит героиня романа Маргарет Митчелл.

– Скарлетт, «Унесенные ветром».

– Вы читаете женские романы?

– Кино смотрел.

– Но его еще не закончили!.. Ах да. В общем, сегодня давайте ограничимся ужином вдвоем при свечах, с легким красным вином, я скажу, чтобы подали сюда. Как мне удаются в русском длинные предложения?

– Великолепно. Я и про ужин, и про предложения.

– Отметим начало совместной работы. Кстати, у вас будет хороший гонорар.

В общем, это был ужин, просто ужин. Виктор ломал голову, не подмешает ли Сью что-нибудь в бокал, и если да, то зачем, и рассказывал ей о Советском Союзе, чтобы обойти желанную для Кофлина тему о сборе компромата на нынешнюю Россию. Рассказывал о студенческих годах, практике, колхозах, стройотряде, самодеятельности, вспоминал разные смешные случаи на лекциях и экзаменах. Он ждал, что Сью начнет выспрашивать про что-то конкретное, но Сью просто внимательно записывала все, что он говорил, в свой блокнот, прошитый спиралью из нержавеющей проволоки. Незаметно они перешли на «ты».