Бандиты. Красные и Белые - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Лукьянов cтр.№ 22

Другие агенты сообщают, что отношения Чепаева с командованием не складываются, что 25-я дивизия находится в информационной блокаде, снабжение затруднено. Может, стоит этого оборванца перевербовать, а не уничтожать? Конечно, он нанес тяжелый ущерб белому движению. Ну и что с того? Если бы мы в самом деле были такими умными и умелыми, могли бы выигрывать сражения тактически, а не за счет героизма.

Пора оставить весь этот снобизм, потому что к власти в России приходит быдло. Нет, не быдло, но крайне рассерженные и обездоленные люди. Война их только ожесточает. Нужно искать методы бескровного решения конфликта.

Впрочем, бескровно нужно было решать еще тогда, в Февральскую революцию. Сейчас вопрос стоит о выживании.

Шпион

Шифровки пришли одна за другой. Одна — от Фортуны, другая — от Половца. От красных и от белых соответственно.

Красные торопили с изъятием предмета. Белые напоминали, что надо обеспечить содействие во время штурма. Красным агент Белый ответил, что обеспечит все условия для скорейшего выполнения операции. Белым агент Ясный подтвердил готовность к встрече.

И то, и другое являлось правдой, хотя агент Белый-Ясный не собирался помогать ни тем, ни другим. У него были свои планы.

Это был его счастливый билет — выйти из бойни не с пустыми руками. Он бы так и остался счетоводом при издательстве «Всемирная литература», куда его пристроил друг, если бы в один прекрасный день за этим знакомым не приехали чекисты. Как потом рассказывал друг, его привезли на Гороховую и предложили ни много, ни мало, а целую новую жизнь, если он согласится сотрудничать. Нужно было лишь предать. Разумеется, друг, чистоплюй и аристократ, отказался, а вот будущему агенту Белому задание показалось интересным. Он сам приехал на Гороховую и предложил свои услуги взамен на то, от чего отказался друг.

Не прошло и недели, как на него вышли люди из белого движения и предложили ту же самую работу, что и большевики. Выбор и тех, и других был понятен, но чтобы вот так, почти одновременно… такое случается раз в жизни, и отказаться было невозможно.

Водить за нос обоих работодателей оказалось приятнее, чем думалось сначала. Это напоминало русскую рулетку, когда в любой момент можешь продырявить себе голову. Пока все сходило с рук, осталось только столкнуть белых, красных и малолетних бандитов лбами, а самому выскользнуть, унося в клюве заветную безделушку.

Главное — не прозевать момент, для чего и был выставлен бандитский дозор на подступах к Лбищенску. Бандиты оказались не так хороши, как ожидал Ясный, потому что известие о белых принесли летчики, а не почтовый голубь. Впрочем, удача все еще была на стороне агента. Вчерашним гимназистам никто не поверил — невозможно, чтобы белые шли на хорошо укрепленный плацдарм таким маленьким отрядом. Проверять сведения отправили опытных пилотов, а уж с ними Ясный успел сговориться на двадцати пяти тысячах золотом, чтобы они ничего не увидели.

Четкого плана и цели, что ему делать после заварушки, агент Ясный не имел. Пока ему вполне достаточно было чувствовать себя умнее всех.

Перетрусов

Снилось, будто не бегут они через лес по мартовскому снегу, а чaпают по огромному раскисшему полю, покрытому канавами и рытвинами. Грязь блестит и отражает сизое небо, и конца-края полю не видать.

Бредут они по разбитой дороге, с рыжей водой в колеях, с бесформенными комьями глины, торчащими из луж, а вдоль дороги высится покосившийся сплошной забор из потемневших от времени досок. Перед ними по дороге скачет лось, большущий, раза в два крупнее обычного, под рогами можно укрыться от дождя.

Ноги у лося спутаны, будто у барана, которого собрались резать, но зверюга, видимо, сбежал из-под ножа. Лось делает пару прыжков, валится в грязь, долго и мучительно встает на спутанные ноги, снова делает пару прыжков и валится. Дядь-Сила с Богданом не решаются обойти гиганта, да и свернуть с дороги означает завязнуть в грязи.

Однако чувство опасности, которое гонит людей, оказывается сильнее, и вот Богдан, вооруженный палкой, пытается сбить путы с задних ног лося, чтобы он хотя бы не падал. Это очень опасно — если зверь лягнет, то сразу насмерть. Палка не помогает, веревка завязана крепко, и Богдан, рассердившись на неизвестного мучителя, начинает распутывать ее руками.

На удивление, лось позволяет снять путы не только с задних, но и с передних ног, и, освобожденный, моментально уносится прочь, ненароком задев рогами забор.

От удара доски валятся в грязь, и за забором Богдан, теперь почему-то один, видит пожарище.

Дом выгорел почти полностью, остались только пара столбов и печная труба, вокруг которой ходит маленький ребенок, лет четырех-пяти, бесштанный, чумазый, и не разобрать — парень или девка. Ходит и равнодушно, будто со сна, зовет: «Ма! Ма!» Чуть поодаль валяются обгорелые кости, и Богдан понимает, что это — сгоревшая мать. Богдан пытается взять ребенка на руки, но тот убегает, потом возвращается к трубе и снова кружит и зовет мать равнодушным, сумасшедшим голосом.

Рядом ржет конь, Богдан оглядывается и видит своих головорезов. Они ждут его, на конях — мешки с добром. Это они спалили дом.

Почувствовав холод в груди, Богдан смотрит на себя и видит огромную кровоточащую дыру, через которую с завыванием пролетает ветер…

Богдан проснулся весь в поту, с бешено колотящимся сердцем. На улице была ночь, слышался пьяный храп головорезов, но не он разбудил Богдана, а жгучий холод на груди. Петух!

Богдан вскочил, пошел к двери, переступая через штаны, сапоги и портупеи. В печной трубе выл ветер, хлопала отворившаяся ставня, и чувство тревоги не покидало, несмотря на то, что сон растаял.

Богдан прислушался к звукам ночи, но ничего подозрительного не почуял.

Внезапно раздался скрип двери: кто-то вышел из нужника. Через минуту, словно белое облако, во двор вплыла Мария, в шали поверх ночной рубашки, держа в руке керосинку. Богдан подумал: а что ей мешало войти в комнату, поднять с пола маузер и продырявить башку каждому из спящих головорезов? Ведь сам он, окажись на ее месте, поступил бы именно так. А как же иначе? Явились вооруженные люди, выгнали из дому жить в баню, заставляют себя кормить, поить, обстирывать. Как бы щедро они ни платили за постой, терпеть в доме гостей, которые не хотят уходить по своей воле, нормальный человек не будет.

Разница в том, что Богдан, несмотря на трусливую фамилию, не боится. А самое большее, что могут сделать хозяева…

В голове у Богдана стало ясно и чисто. Он понял, что натворила Машка.

— Стой! — приказал он.

Машка послушно замерла на месте.

Богдан подошел к ней, заглянул в глаза.

— Где кони?

— В стойле.

— Пойдем, посмотрим.

Машка повернулась и пошла к хлеву, равнодушная к суровому тону Богдана. Может, спросонья не понимала, что происходит? Хотя холод в груди и ясность в голове подсказывали — она не боится, она… устала?