Маруся. Гумилева - читать онлайн книгу. Автор: Полина Волошина cтр.№ 18

Третья попытка сканирования прошла удачно, значит, помехи в технике вызывало что-то, что лежало в карманах. И теперь Марусе стало ясно что.

— Готово. Можешь выходить.

Пока Маруся одевалась, Соня сложила конструкцию, потом отошла к компьютеру, сделала какие-то распечатки, которые тут же порвала и выбросила в уничтожитель мусора — все это время она выглядела задумчивой и даже рассерженной, будто ее подменили. Маруся потопталась на месте, что делать дальше, она не знала — сразу уходить? Или задать какие-то вопросы?

— Я могу идти?

— Ну да. Карта у тебя есть. И не забудь телефон.

— Ага. Спасибо.

— Ага.

Соня вышла из-за стола и еще раз внимательно осмотрела Марусю.

— Не знаю, что там у тебя есть, но лучше бы ты не брала это с собой в школу.

И прежде, чем Маруся успела что-нибудь ответить, дверь бесшумно закрылась прямо перед ее носом. Отбой.

Даже непродолжительное пребывание в здании администрации резко меняло восприятие окружающего мира: и трава и деревья казались теперь недостаточно зелеными — скорее, желтыми с примесями каких-то других оттенков. Небо выглядело как выцветший сиреневый шелк, а люди потеряли всякий человеческий цвет и казались розовыми, как поросята. Какой удивительный эффект!

Маруся достала телефон и нашла на карте дом, помеченный красным крестиком. Если встать спиной к администрации, то отсюда прямо, прямо, прямо, потом налево, через сквер, еще раз налево, четвертый дом в сторону леса — минут семь быстрым шагом.

Маруся залезла в сумку и достала оттуда пакетик с двумя маленькими подушечками, похожими на кусочки розового зефира. На самом деле это были динамики — папин подарок, привезенный месяца три назад из Японии. Необычный материал реагировал на температуру тела и подстраивался под форму уха так, что почувствовать его было невозможно. Динамики четко улавливали сигнал и передавали музыку с фантастическим объемом — словно в уши тебе затолкали сложнейшую аудиосистему.

Но и на этом японцы не остановились. Все знают, что главным недостатком наушников (слово «наушники» досталось нам в наследство еще от прошлого века, когда динамики надевали на уши и сигнал передавался через провода) было то, что они словно отрубали тебя от внешнего мира. И, погрузившись в музыку, ты уже не мог услышать ничего другого — например, сигнал велосипедиста за секунду до того, как он сломает себе ноги, а тебе ребра! Эти маленькие динамики не только передавали звук, но и слушали его вместо тебя, а заодно и анализировали ситуацию вокруг. Если громкость звуков в радиусе ста метров казались им достаточно серьезной угрозой вашей безопасности, они приглушали или выключали музыку и позволяли вам услышать что-то вроде: «Ты куда прешь? Жить надоело?» — или другие не менее содержательные замечания прохожих.

Маруся вставила динамики, включила плеер, и в ушах ее зазвучало нечто, что при всем желании нельзя было назвать музыкой. Опять? Опять какие-то помехи? Маруся сунула руку в карман и прикоснулась к ящерке — шум в ушах усилился и стал похож на визг, а это совсем не то, что хотелось бы слушать, прогуливаясь по тенистым аллеям маленького учебного городка.

Удивительно, если что-то само приходит к вам в руки, какая-то непонятная и даже понятная вещь, вы начинаете относиться к ней как к чему-то неслучайному, придавать ей особенный смысл или даже считать это Знаком. При том что вещь может быть абсолютно никчемной и бессмысленной.

Серебристая ящерка, странным образом попавшая в сумку Маруси, могла бы быть таким же случайным предметом, если бы не одно «но». Или два? Или сколько их там накопилось за день? Если бы за Марусей не стали следить какие-то непонятные и крайне неприятные существа с прозрачной кожей. Если бы Маруся не влипла в историю с убийством фармацевта, если бы ее не запихнули в камеру, если бы она не поругалась с папой, не поехала в этот дурацкий Зеленый город… если бы по пути не попала в аварию, если бы сканер не сломался и если бы не сбоили аудиосистемы. Все это могло быть никак не связано с ящеркой, между собой и даже с Марусей, но тем не менее прослеживалась некая логическая цепочка, которую вкратце можно было обозначить так: эта штука приносит сплошные неприятности.

А теперь представьте, что у вас в кармане эта самая «штука, которая приносит сплошные неприятности». Что вы будете делать?

Самое правильное решение — избавиться от нее (и вполне возможно, именно так кто-то и поступил, подкинув ее в Марусину сумку), но если вам четырнадцать лет, если вы любите искать приключения на свою, ну, допустим, голову и если в какой-то момент вам становится очевидно, что это все не просто так и предмет пусть и не исполняет все ваши желания, но однозначно обладает какой-то силой… Что? Что вы будете делать?

Все верно!

Маруся сжала ящерку в кулаке и попыталась жестко зафиксировать, что она чувствует: какое-нибудь необычное тепло по телу, или, наоборот, холод, или легкое покалывание, или что там еще бывает? Галлюцинация? Увидеть суть вещей? Будущее? Прошлое? Хоть что-нибудь?

Так, стоп! Не хватало еще поверить во всю эту мистическую чушь. Конечно, за последнее время с Марусей произошло слишком много странного, но наверняка этому можно было найти рациональное объяснение. Вот папа… Папа мог бы объяснить все. С самого Марусиного детства папа был тем самым человеком, который отвечал на любые ее вопросы. Почему небо синее, а радуга разноцветная. Почему земля круглая и откуда берутся звезды. Почему появляются молнии, почему, когда болеешь, поднимается температура и почему у человека растут ногти на ногах. Ну вот зачем ему на ногах ногти?

Папа мог объяснить любое чудо, при том что сам творил чудеса. Но папины чудеса были чудесами науки. Папа знал, как сделать необитаемую планету пригодной для жизни, как создать Солнце на Земле, а еще папа на дух не переносил любую фантастику. Но откуда в их маленькой семье было такое отторжение необъяснимого? Быть может, потому что необъяснимое — это именно то, что погубило маму. То, что влекло ее, как пламя огня привлекает бабочку? Мама была полной противоположностью папе. Она верила в чудовищ, инопланетян и путешествия во времени. И, будучи по сути таким же ученым, как папа, шла по совершенно другому пути.

Конечно, Маруся не помнила ее, зато она слышала много рассказов о маме, и эти рассказы были не самыми приятными. Однажды она даже случайно подслушала разговор каких-то дальних родственников, которые говорили о том, что Ева просто сошла с ума и настолько погрязла в вымышленном мире фантазий, что совершенно забросила настоящую реальную жизнь. Ту жизнь, в которой были Маруся и папа.

Маруся не хотела быть похожей на маму. Боялась быть похожей на нее, как если бы это являлось каким-то дурным предзнаменованием. Ей даже не нравилось, когда их сравнивали, говоря, что они с ней «одно лицо». Любила ли она ее? Наверное, да. Разве может ребенок не любить собственную мать? Но вот любила ли ее мама?

Но хватит о грустном! Маруся даже тряхнула головой, словно пытаясь выкинуть печальные мысли. Это было совсем не то, о чем хотелось бы думать, приехав на новое место. И раз уж пребывание в научном городке теперь было неотвратимым, имело смысл постараться получить здесь максимальное удовольствие.