Интервенция. Харбинский экспресс-2 - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Орлов cтр.№ 65

* * *

Никогда б не заподозрил, что передо мной полицейский, размышлял Павел Романович, глядя на сыщика. Лицо простоватое и совсем непородистое. Типичнейший обыватель. Да и нездоров, кстати. Вон, в мочках ушей (какие знатные, однако, уши!) узелочки-тофи просматриваются. И суставы пальцев припухлые, покрасневшие. Можно не сомневаться – подагра.

«Вам бы, уважаемый, меньше на мясо налегать да на соленые грибочки-огурчики. Оно и для кровяного давления будет полезно. А то нет-нет да коснетесь затылка рукой. Видать, побаливает? Ничего удивительного – грудная жаба, в первой своей стадии».

Ничего этого Павел Романович вслух говорить не стал – приготовился слушать.

Ну и услышал. Как по голове обухом.

Не сразу и нашелся что сказать. Долго молчал, чуть ли не четверть часа, – так поразил его полицейский. А тот, видимо, и не ждал иного – сидел, сложив руки на животе, и ласково, отечески глядел на Павла Романовича. Ни словом не поторопил, ни жестом.

Оттого, догадался Дохтуров, что он сам тоже чрезвычайно волнуется. Только умеет этого не показать. А и как не волноваться – в серьезнейшую историю ввязался сей полициант, и если не выгорит у него – так не сносить ему головы. Скорее всего, не в переносном смысле, а в самом прямом.

Да, но каков!..

Никак не мог предположить Павел Романович, что секретнейшее дело, которому он посвятил много лет, которое теперь столь близко к своему завершению, станет известно властям. Да еще в самых поразительных подробностях!

Впрочем, не совсем так. Едва ли можно говорить о власти предержащей: чиновник Грач сейчас представлял только себя, а вовсе не сыскную полицию. Насчет подробностей тоже требуется оговорка – ничего, что помогло бы раскрыть сам секрет, чиновник не знал.

Однако и то, что было ему известно, впечатляло.

Оказывается, он прекраснейшим образом знал, что «Метрополь» уничтожен именно из-за него, Дохтурова Павла Романовича. Людьми, которых сам полицейский нейтрально называл «оппонентами».

– Так вот, – говорил Грач, – сии оппоненты на буйстве в постоялом дворе не успокоились. И устремились далее по вашему следу. А след их привел в одно не слишком богоугодное заведеньице, где они повторили попытку. Опять-таки неудачную – вместо вас смертельно пострадала некая девица известного поведения. А вместе с ней за компанию один подавальщик.

Тут Грач сделал паузу и посмотрел вопросительно, словно ждал – не скажет ли чего Павел Романович? Но тот молчал, и чиновник пустился далее. Сказал, что в верхней комнате был найден желудочный зонд, следы промывания и прочие свидетельства медицинских манипуляций. И, дескать, он склонен предполагать, что манипуляции эти проводил именно господин Дохтуров.

– Кого же вы там пользовали? – вопросил Грач все с той же отческой улыбкой. – Кавалерийского офицера? Вряд ли, его на том этаже в ту пору и не было. Тогда – господина купеческой наружности? Или старичка в генеральской шинели?

«Откуда про шинель-то знает?» – тоскливо поразился Павел Романович.

Ощущал он себя совсем глупо. Будто попал в детство, на рождественскую елку. Только добрых игрушек на ней нет, и вместо ангелов с золочеными крыльями висят на ветках исключительно черти, оборотни и вурдалаки. И, что самое скверное, – все настоящие, живые. Нацелились прямехонько на Павлушу Дохтурова.

Он снова промолчал, не стал отвечать на вопрос.

Однако Грач на это ничуть не обиделся. Его, похоже, такая односторонность даже устраивала.

– Чем вы занимались, уехав от мадам Дорис, мне неведомо, – сказал он. – Но, судя по тому, как старательно маскируетесь нынче (хотя и весьма неумело), оппоненты в покое вас не оставили. И не оставят, смею заверить! – добавил он почти с радостью. – Потому что ваш секрет, драгоценный Павел Романович, подороже любого брильянта будет.

Он замолчал – и впился взглядом в Павла Романовича. Увиденное, по всему, его вполне устроило.

Грач сел поудобнее и сказал:

– Милейший доктор, потому как вы не протестуете, не кричите: «Вы с ума сошли!» либо «Вы меня с кем-то путаете!» и прочую бесполезную дребедень, – из всего этого я делаю вывод, что угадал. Попал в яблочко. Что, не так?

Вот это было совершенно ужасно.

Сей шпик никак не мог знать про панацею. Однако ж знал! Что там шинель Ртищева – в сомнительных заведениях полицейских агентов хватает. Наверняка доносят о всех новых лицах. А вот лауданум – об этом никто у мадам Дорис не знал. В том числе и она сама. Но тогда откуда?..

– Ну что, господин Дохтуров, убедились в моей компетентности? – спросил Грач, явно наслаждаясь эффектом. – Однако учтите: это далеко не все. Имеете желание слушать еще?

Воистину полицейский вопрос! Как будто у Дохтурова имелся теперь выбор.

– Я не только знаю, что у вас есть оппоненты, – сказал Грач. – Но мне также доподлинно известно, кто это, и где они проживают. И я могу – на определенных условиях – с вами этим знанием поделиться.

Тут Грач улыбаться вдруг перестал. По лицу его промелькнула тень – будто он перешел некую невидимую грань, за которой возврата уж нет.

– И что за условия? – спросил Павел Романович.

Чиновник побарабанил пальцами по столу, глянул в окно.

«Спектакль или действительно собирается с духом? Похоже, второе – слишком уж тянет с решительным словом».

– Условия вот какие: вы нынче же…

Но договорить Грач не успел – раздался осторожный стук в дверь, и она тотчас же приоткрылась. В кабинет заглянул молодой человек, словно сошедший со страниц Гоголя: чиновный сюртук, мелкое личико, вкрадчивые манеры.

– Мирон Михайлович просили передать, – сказал человечек и положил перед Грачом на стол бумажный листок.

Дохтуров напрягся. Ох, как ему хотелось туда заглянуть! Вполне вероятно, что в листке некие сведения, затрагивающие его лично!

Грач придвинул листок, быстро пробежал глазами. Недовольно нахмурился:

– Что, погиб Иван Карлович?

– Точно так, – вошедший трагически склонил голову. – На пожаре тогда обгорели, а теперь вот скончались.

– Жаль, – сказал Грач. – Милый был старик. И барбарисовая у него знатная.

– Не будет теперь барбарисовой, – ответил чиновник. – Его супруга-с, как узнала, слегла. С нервной горячкой.

– Жаль, – снова повторил Грач. – Ну все, благодарю.

Человечек выскользнул за дверь.

– Наш секретарь, – пояснил Грач, проследив взгляд Павла Романовича. – Принес сводку о происшествиях. Вот, брандмейстер погиб… – Тут он на мгновение умолк, словно припомнив что-то для себя не слишком приятное, но затем качнул головой и вернулся в настоящий момент: – Мои условия следующие, – хмуро сказал Грач. Всякая любезность с него отчего-то слетела. – К оппонентам мы идем вместе. Там я с ними беседую насчет этого расчудесного корешка, мандрагоры. Когда они сей корешок предъявят, вы его, так сказать, проэкзаменуете. Потому что я в этом вопросе бессилен. Потом немедленно делим его пополам и более своим присутствием друг друга не обременяем. Если вас такой вариант не устраивает, то я оповещу оппонентов о вашем местопребывании. И далее разбирайтесь с ними как знаете.