Неуемный консорт - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Иванович cтр.№ 62

– Сами тут все решайте, а мне надо отчитаться перед вышестоящим начальством. Роберт, пойдем со мной.

И мы вышли. Мне следовало поговорить со своей любимой, которая уже должна была проснуться.

– Привет! – ответила Патрисия на мое приветствие. – Ты как там?

– Да как обычно: уже по тебе скучаю!

– Да и мне без тебя одиноко…

– Ты хоть отдыхаешь? Я ведь составил для тебя щадящий распорядок.

– Ты шутишь?! Какой может быть отдых, когда на мои плечи еще и твои обязанности свалились! Мне пообедать некогда… Чем занимаешься? Как тебя встретили?

– Отлично меня встретили! Даже слишком нагрузили своей опекой. Чуть ли не с ложечки кормят. Я согласился посетить местные купальни с целебными термальными водами…

– Ой, ты же сам смеялся над теми наивными, которые в тех водах по полжизни проводят.

– Одно дело смеяться, находясь вдалеке, другое – когда любой косой взгляд в сторону купален истолковывается местными жителями как оскорбление их национального и прочих достоинств. Тем более что тут и в самом деле очень красиво…

Я принялся с упоением описывать просмотренные мною специально видеоматериалы. Патрисия слушала меня минуты три и наконец перебила вопросом:

– Так тебе там нравится?

– Да, в общем, ничего… хотя что я тут успел толком рассмотреть?.. Вот чуть позже собираюсь взглянуть на подземный водопад… ну и постараюсь там искупаться…

Моя супруга сразу перешла на иной тон, приказной:

– Только делай это без своих привычных попыток доказать, что ты ныряешь глубже всех и можешь прыгнуть с любой высоты!

– Не получится при всем желании: приходится вести себя солидно, соответствовать высокому титулу консорта. Ну, все, дорогая, иди завтракать. И сваливай все дела на других. Имеешь полное право и даже обязана так делать! Или я рассержусь и уже сегодня рвану обратно!

– Ладно, ладно, сердитый ты мой! За собой смотри, а то как бы я не приехала…

– Вот это будет здорово! – постарался я изобразить радость. – Кидай все и мчись сюда! И мне так спокойнее будет. Тебя ведь без меня никто толком и защитить не сможет. Да и вечно тебя тянет нарушать составленное мною расписание…

Мою любимую подобная опека порой бесила, чего я добился и в этот раз, избежав всяких неудобных вопросов.

– Ладно, мне некогда, – сказала Патрисия. – Вечером, как освобожусь, я тебе позвоню…

– Но я в это время еще спать буду.

– Ах да!.. Ну, тогда…

– Я тебе сам перезвоню в это же время завтра.

Я выключил крабер, с облегчением вздохнул и подмигнул наблюдавшему за мной Роберту:

– Ну вот, еще сутки полного спокойствия с этой стороны у нас есть. Теперь пора в контору и начать плотное общение с Алоисом.

– Разве не будешь участвовать в беседах с бывшими каторжанами? – удивился Молния. – Ты ведь собирался послушать самого «свеженького».

Речь шла об одном ветеране Донышка, который оттрубил свой срок до конца и вышел на свободу только неделю назад. Его другие бывшие каторжане характеризовали как самого знающего и авторитетного.

– Ты прав.

Вернувшись за стол и узнав, что Армата с Зариной отправляются на эту беседу в отдельный кабинет ресторана, я к ним присоединился со словами:

– Хочется живьем послушать человека, побывавшего «там». А вы, ребятки, – это уже к остающимся, – не стесняйтесь, заказывайте по второй порции. Когда еще нам такие огромные подадут и так дешево…

Гарольд обрадованно потер руки. Раз контора платит, можно и повеселиться.

Уже в отдельной комнатке, убедившись в том, что прослушки нет, и заказав напитки, я решил, пока наш собеседник не пришел, переговорить с Алоисом на тему: «Как узнать Броверов и как удостовериться в их присутствии на Донышке?» Ибо вся имеющаяся информация, помимо нас, обрабатывалась еще и лучшими аналитиками Оилтона.

Наш прославленный негр поприветствовал нас бодрым голосом (видимо, в кои-то веки хорошо выспался) и приступил к докладу:

– Броверами могут быть четыре пары, но все они требуют уточнений по их биографиям и, в первую очередь, по датам поступления. Существующая там система умолчания и полной независимости любого человека от других каторжан очень способствует сохранению личных тайн. Кстати, этот момент нас весьма заинтриговал. Есть в этом какая-то неправильность и некий скрытый смысл. С одной стороны, вроде такая система помогает одним уголовникам избавиться от давления со стороны других уголовников. Все живут в своем изолированном мирке. Но у нас тут появилось мнение, что при такой обособленности каждого от каждого возникает питательная среда для всяких злоупотреблений. Мало того, что люди не знают о своих соседях, кто он, откуда и за что срок тянет, так еще общая численность зэков никому точно неизвестна. В том числе, это и мастера могут не знать, работая каждый только на своем участке и общаясь только со своими подопечными. И если начальник лагеря что-то слегка изменил в системе учета передовиков, то у него появляется поле для хищений в любых устраивающих его масштабах.

– Да это мы и так уже поняли, – стал я поторапливать друга. – Но как Броверов отыскать? Чем надо в первую очередь интересоваться? Тут с минуты на минуту каторжанин подойдет…

– В идеале, лучше всего покопаться в картотеке дел заключенных, имеющихся у начальника лагеря. Но раз пока нет такой возможности, уточняйте сроки попадания вниз двух пар из четырех – они очень спорны. Ну и выпытывайте, кто сидит тише воды ниже травы и не стремится к амнистии. Наши резиденты, скорей всего, просто боятся пересмотра их дела, их могут изобличить в подмене и в присвоении чужих имен.

– Добро! Крабер оставлять включенным или ты сильно занят?

– Оставляй, – решил Алоис. – Буду прислушиваться краем уха.

Сделанный на Оилтоне выбор полностью соответствовал нашему. Разве что менял места пар-кандидатов на лестнице большей вероятности. То есть мыслили мы правильно и теперь собирались сделать окончательный выбор. Да только наш гость вскоре загнал нас в тупик своими ответами. Изможденный, высохший и жутко болезненный на вид мужчина своим уверенным голосом крайне контрастировал со своим внешним видом. Если, глядя на него, складывалось впечатление: этот доходяга и до конца вечера не доживет, то своим голосом он доказывал обратное: «Я вас всех переживу!»

Мало того, вчерашний каторжанин, еще неделю назад добывший свою последнюю палеппи, поражал ясностью рассуждений, логичностью выводов и уникальной памятью. Несмотря на свои пятьдесят лет и двенадцатилетний срок тяжелой работы на Донышке, мужчина помнил чуть ли не каждое слово, сказанное при нем в интересующий нас период.

О причине, по которой он угодил на каторгу, было сказано со вздохом, но без проклятий на свою судьбу: