Цель обманывает средства - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Дакар, Павел Балашов cтр.№ 52

Отто отошел к иллюминатору. По грубоватому лицу немца текли крупные слезы, он задыхался ими, не имея возможности ответить. Он уже был готов извиниться перед ИскИном за резкие слова и рад признать свою неправоту, просто не было сил. В ушах опять звучал голос Алекса фон Строффе «Всем, всем, всем. Мы погибли в гравитационной воронке», перемежающийся словами «Ревеля» «Мы вытащим их, просто взяв на таран». Отто не мог ничего сказать, он за несколько секунд почувствовал себя опустошенным на несколько лет вперед.

Заславский полюбовался на спину своего старшего помощника, уткнувшегося лбом в иллюминатор, потом перевел взгляд на инженера. Леон Аскеров сидел молча, наклонившись вперед, поставив руки на стол, сомкнув ладони в кулаки и уткнувшись в кулаки лицом. Молчал. Макс перевел взгляд на Урмаса Дирка и вдруг понял, что канонир смотрит на него, капитана, как на Господа Бога. В обычно невыразительном взгляде «новорусского» читалась мольба, немного наивная и почти безысходная. Он, не произнося ни слова, умолял своего капитана согласиться с просьбой бортового интеллекта.

И тут Макс понял, понял все. Дирк пролежал полсотни лет в криобоксе, когда реактор был заглушён и работа обеспечивалась только слабенькими накопителями, а реактор «Дианы» работает в одну сотую нагрузки, но работает. И если за столько лет ничего не случилось с реактором, ничего не случилось с криобоксами, ничего не произошло с самим кораблем, то… то «Ревель» прав. Оставить все как есть, ничего не предпринимая, — это святотатство и преступление. Преступление прежде всего перед самими собой.

— «Ревель», ты прав. Отто… Отто, зря ты так. Мы идем в систему Энджи, чтобы попробовать их вытащить. Не попробуем — сами себе не простим. — Макс озвучил решение, и Лемке бросился к нему через всю кают-компанию. Подскочил, сгреб в охапку, чуть не задушил в объятиях и заорал, опять же во весь голос:

— Да! — И добавил, но уже без крика: — «Ревель», дружище, прости меня. Я не сразу понял тебя. Черт возьми, с нашим капитаном уже второй раз влипаем в подобную историю, и опять я сажусь в лужу. Видимо, слишком штампы сильны в башке. Прости меня, дружище.

— Я не держу зла, Отто, — ответил ИскИн. — Ни секунды не держал. Я тебя могу понять, правда.

— «Ревель», — поднял вдруг голову Аскеров, — а откуда ты все это знаешь? И почему так старательно собирал факты, просчитывал? Прости уж, но твоя личная заинтересованность даже не прикрыта.

— Знаешь, Леон, давай для простоты считать, что я отдаю долги, хорошо? — голос ИскИна помрачнел.

— Нет, не пойдет, — ответил бортинженер. — Давай до конца, раз уж так пошло. Рассказывай, «Ревель».

Заславский кивнул, поддерживая мастер-техника, как будто «Ревель» мог его видеть. Впрочем, мог — камеры обзора в кают-компании были.

— Что ж. Раз так… учтите, вы сами этого хотели. Урмас, Отто, если предпочитаете не знать — выйдите, имейте в виду, вам это все не понравится. — ИскИн заговорил каким-то другим голосом, явно своим «природным», глубоким баритоном.

Урмас покачал головой, мол, никуда я не пойду, Лемке уселся в кресло, достал из кармана комбинезона сигару и закурил, наплевав на все дисциплинарные предписания. Всем своим видом отставной вояка Евросоюза демонстрировал, что точно так же никуда не пойдет, еще не хватало.

— Ладно, вы выбрали сами. Извольте, я предупреждал. Что я — матрица сознания, списанного с живого человека, вы помните?

Экипаж закивал головами, подтверждая, что да, мол, помним.

— Хорошо. Я нарвался во время Первой Колониальной, шансов выжить не было никаких. А на корабле у меня был гениальный техник-программист, младший брат Ричарда Райта, Майк. Я подыхал, а Майк спешно дописывал оболочку, которая позволила переписать сознание человека в прямом подключении на электронный носитель. Именно Майкл Орвил Райт создал меня как электронную копию сознания когда-то живого человека. Я обязан ему, так уж получилось. И хочу хотя бы попытаться спасти его старшего брата, который для Майка был героем.

ИскИн замолчал. Молча слушавший его Макс вдруг полез в свой наручный терминал и начал что-то форсированно искать, впрочем, какое уж там «что-то»… Ключевые слова для поиска были понятны: «Первая Колониальная война», «Майкл Орвил Райт». Имя «Ревеля», вернее, человека, из которого сделали «Ревеля», высветилось у Заславского на мониторе через пикосекунду, и Макс не удержался от вскрика:

— Адмирал Дакар!

— «Ревель», — холодно ответил ИскИн, — и не напоминай мне это имя. Оно и так мое проклятие.

— А что произошло потом? Когда Майк дописал оболочку? — выдавил из себя Леон, но ответить ИскИн не успел. Ответил вместо него Заславский, читая что-то с терминала:

— Крейсер «Барракуда», на котором нес флаг адмирал Дакар, попал в переделку на орбите Нью-Эдинбурга. Сепаратисты продырявили его насквозь столько раз, что непонятно вообще, как он приземлился. Вернее, теперь — понятно, его посадил сам адмирал, уже став матрицей сознания в электронном виде. Живых на борту не было никого, вообще, погиб весь экипаж. В том числе и коммандер Майкл Орвил Райт. Очевидно, создание матрицы сознания было последним делом коммандера. Я прав, «Ревель»?

— Да, капитан. Именно так оно и было. Потом «Барракуду» починили, слава богу, не особо роясь в программном обеспечении. Я летал на ней вплоть до той поры, пока крейсер не устарел окончательно. А потом меня установили на «Ревель», и остальное вы более-менее знаете. Единственной проблемой стало то, что при монтаже на эсминец программисты верфей очень сильно урезали функциональные возможности бортового интеллекта. Потому мне и пригодились полвека на Светлой, чтобы обойти программные ограничения и перестроить систему так, как мне казалось более целесообразным. Проверить, правда, не мог — энергии не было, как вы знаете.

ИскИн замолк.

— Да, остальное мы и так знаем, — кивнул Леон. — «Ревель», будь добр, скинь мне в рабочие файлы все, что у тебя есть по «Диане». Ну, там, конструкционные особенности, профильный разрез, если есть, короче — все. Надо мне порыться малость.

— Готово, Леон, — ответил тот, кто был адмиралом Дакаром, — оно у тебя.

— Спасибо, «Ревель». — Аскеров встал из-за стола, обвел глазами остальных, пробормотал что-то себе под нос, сообщил всем, что будет «у себя» и вышел. Впрочем, его «у себя» могло означать «у себя в каюте» и «у себя на посту, в центральном инженерном».

— Значит, так… — попробовал подытожить Заславский, — «Ревель», я к себе в каюту, перед прыжковой вахтой хочу отоспаться. Если что — сам все знаешь, ага. Отто, тебе советую найти побольше материалов по реанимации после длительной заморозки. Урмас, зайди ко мне через десять минут.

Раздав указания, Макс вышел. Лемке, гигантский и смущенный, прищурился и посмотрел под потолок, где висел динамик трансляции.

— «Ревель», поможешь материалы подобрать? У тебя явно быстрее выборка получится.

— Есть, герр Лемке. Начинаю поиск, результаты скину тебе в рабочие, годится?