Иной смысл - читать онлайн книгу. Автор: Иар Эльтеррус, Влад Вегашин cтр.№ 79

Палач щелкнул пультом, деактивируя магнитные крепления. Седьмой рухнул на пол, как подкошенный. Восьмой тяжело вздохнул:

— Второй, помоги.

Вдвоем они легко дотащили нетяжелого парня до душа. Второй усадил Седьмого на пол, под прохладную воду, а Восьмой вернулся к исполнителю наказаний.

— Нужен регенерирующий обезболивающий гель.

— Обойдетесь.

— Он не сможет завтра работать. Я скажу начальнику смены, из-за чего.

Палач зло выругался. Получать выговор ему не хотелось. Давать гель — тоже.

— Пусть ваш старший барака подойдет. Ему дам.

Восьмой глубоко вдохнул. Только этого ему не хватало. Как будто мало ответственности за себя…

— Я — старший барака.

Стас очень смутно помнил, как его обмывали такой ласковой и приятной прохладной водой, как осторожно, стараясь не задеть раны, одевали, как вели в барак, до самой койки. Едва поняв, что теперь — можно, он попытался рухнуть на живот, уже не думая ни о каком ребре.

— Стой.

Он подчинился уже машинально, как до того машинально переставлял ноги. Кто-то снял с него рубашку и майку.

— Теперь ложись. На живот.

Спины коснулось что-то очень холодное, скользкое — он было дернулся, но через мгновение понял, что в этом участке боль чуть притупилась, и покорно вытянулся.

Ловкие пальцы нанесли гель на вспухшие багровые рубцы, тонким слоем смазали покрасневшую кожу, немного досталось и ободранным о наручники запястьям.

— Спи. Завтра будет сложно. Надо работать.

— Спасибо… — прошептал он, закрывая глаза.

Он не знал, сколько пролежал в мутно-кровавой пелене, сквозь которую доносились его собственные крики, свист кнута, звук удара, рассекающего кожу, и снова крики… Он пытался выбраться из этого густого киселя концентрированной боли, но липкое месиво — его собственный страх — не желало отпускать жертву.

Стас очнулся, когда все уже спали. Все, кроме того, кто сидел рядом.

— Пить?

Юноша кивнул. Во рту было сухо, будто бы он не пил уже несколько дней.

Восьмой поднял с пола бутылку, отвернул крышку.

— Пей.

— Спасибо…

— Не надо. Ты спас меня. Я в долгу.

— Все равно — спасибо.

— Пожалуйста. Теперь — спи. Я буду рядом.

— Тебе тоже завтра работать…

— Мне не привыкать. Спи.

Спорить дальше сил не было. Стас растянулся на койке, закрыл глаза. Что-то толкалось в голове, не давало уснуть, и он сосредоточился на этом чем-то, пытаясь понять, в чем дело. А когда понял — очень удивился.

— Меня зовут Стас, — еле слышно прошептал он.

И совсем не удивился, с трудом расслышав ответное:

— Игорь.

Все, что кричало, должно замолчать —

Мешает узнать, как ты дышишь.

Олег никогда ничего не имел против взаимовыгодного сотрудничества. Он был готов ввязаться в рискованное предприятие ради кого-то, если этот кто-то был так или иначе ему дорог, вне зависимости от того, был бы это друг, или выгодный партнер, или полезный знакомый. Но Черканов ненавидел, когда кто-то пытался его использовать «втемную», вне зависимости от того, получил ли он сам какую-либо выгоду или нет.

То, что у загадочного помощника, Дориана Вертаска, есть своя причина как можно надежнее устранить Ветровского, Олег понял с самого начала. Общая неприязнь к мешавшему им обоим человеку позволила двум на первый взгляд непохожим людям найти общий язык и разработать совместный план по избавлению от помехи. Уже в процессе составления этого плана они поняли, что могут быть друг другу полезны и в других областях, и началось именно то, что Черканов называл «взаимовыгодным сотрудничеством».

А потом ему пришлось разочароваться в партнере.

Все начиналось очень хорошо: Олег генерировал идеи, вдвоем они эти идеи обсуждали, что-то отбрасывали, что-то оставляли «на обдумать», что-то вместе дорабатывали и вносили в план. Постепенно сложилась четкая картинка: обвинить Ветровского в одном, за счет этого испортить ему репутацию и организовать раскол в его Ордене, а посадить за другое, в чем он, с точки зрения законов, и в самом деле виновен. Однако за использование поддельных документов и распространение запрещенной литературы при нормальном прокуроре и хорошем судье больше двух лет получить сложно. Следовательно, надо было добавить еще что-то, от чего Ветровский отвертеться не сумеет.

Идею обвинения в сетевом покушении подбросил Дориан. Он обладал всеми доказательствами совершения этого покушения и готов был обвинить в нем Ветровского, придя на суд в качестве свидетеля. Его умение убеждать и, что не менее важно, его деньги и связи позволили бы отправить Ветровского в заключение лет на семь как минимум.

Олег присутствовал на всех заседаниях. После первого суда ему позвонил Дориан, пообещал добиться смены судьи и прокурора и настоял на том, чтобы Черканов сам позаботился об адвокате. Молодой человек счел требование партнера разумным и честным — и Алик Гонорин попал под машину. К сожалению, только после второго заседания, когда шустрый мальчишка уже успел в пух и прах разбить обвинение в педофилии, да как грамотно! Хоть игра и шла против него, Олег не мог не оценить изящества обороны, развернутой Гонориным.

Теперь все должно было решиться на последнем заседании. На заседании, на котором Ветровский остался без своего приятеля, зато с осознанием, что тот серьезно пострадал по его, Ветровского, вине. Все должно было пройти идеально — если бы чертов Вертаск выполнил свое обещание и явился на заседание! Тогда даже непонятно откуда выползший Каноров не смог бы испортить идеально выстроенный план.

Да все равно в итоге все получилось именно так, как было нужно. Ветровский сел на пять лет, а при таком приговоре на свободу не выходят. Деньги — Олеговы деньги! — как и всегда, решили дело. Но сам факт того, что Дориан практически подставил партнера, не придя в суд, серьезно поколебал доверие Черканова.

Окончательно это доверие подорвал последующий разговор. Вроде бы Вертаск ничего такого не сказал, но Олег интуитивно понял: его использовали. Несколько вопросов «как будто бы ни о чем», немного логики и размышлений — и подозрения превратились в уверенность.

Черканов не стал говорить Дориану о своих выводах. А через две недели после суда обратился к партнеру за помощью в одном небольшом деле. И получил закономерный отказ с примерной формулировкой: «Мне сейчас некогда, не до того, и вообще, позвони через месяц-другой, быть может, я найду тебе еще какое-нибудь применение».

Его не просто использовали, его использовали и выкинули за ненадобностью, просто не на помойку, а в кладовку, откуда при необходимости можно будет достать, стереть пыль, придумать красивую сказочку и использовать еще раз, и еще, и еще…