Легион выродков - читать онлайн книгу. Автор: Максим Волосатый cтр.№ 32

В душе начала подниматься какая-то волна. Непонятно, чего, непонятно, зачем, но очень хочется что-то сделать. Убить кого-нибудь, например. С выродком не получилось, может, на сияте потренироваться? Издалека мне весело подмигнули разноцветные лица с треугольными ртами на белом фоне. О, так вы по-прежнему со мной? Здорово…

– Отлично, – на информативность меня еще хватило, а вот на вежливость в голосе – уже нет.

Сият, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Я рад, – конверген чуть наклонил уродливую голову. Жест вышел солидным, если не сказать, величественным. Ни дать ни взять, губернатор планеты, принимающий посла. Вот только этот посол на самом деле может послать. Далеко и неприятно. Хотя, кажется, «губернатору» на это наплевать. – Я рад, что вы по достоинству оценили наше гостеприимство.

Он издевается? Краем глаза я заметил, как переменил позу Брат Тихон. Нет уж, «друг», на сей раз твоего доспеха может и не хватить. Я уже пять раз был готов умереть, шестой пройдет совершенно свободно. Повисла пауза. В уголке сознания кривлялись разноцветные морды.

Бить или не бить? Сият с выродком смотрели на меня во все глаза. Готовы к тому, что я брошусь? Наверное. Ну, что ж, еще немного поготовьтесь. Две минуты. У вас есть две минуты, чтобы успокоиться. Я решил. Привет, белая пустыня, я по тебе соскучился. Вы, треугольные, подождите меня, я скоро. И так мне вдруг стало легко… Надо же, а у сумасшествия есть свои плюсы.

– Вы всех гостей принимаете таким образом? – Как ни странно, светский тон у меня получился. Ничего, напоследок можно и пообщаться. Отсчет пошел. Сто двадцать, сто девятнадцать, сто восемнадцать…

– Нет, – взгляд сията утратил дружелюбность, – только тех, которые презирают законы гостеприимства и ударом отвечают на протянутую руку помощи. Не надо плевать в лицо тому, кто хочет тебе помочь.

Он помолчал.

– Хотя вы, хомо, всегда этим отличались, – сият покосился на выродка. – Извините, командоре.

– Ничего, – кивнул Брат Тихон, – мне даже забавно.

Ага, так под декротовскими доспехами все же скрывается обыкновенный человек. Не знаю почему, но мне стало как-то легче. И тут до меня дошел смысл фразы сията.

– Рука помощи? – Он что, издевается? Кажется, я уже задавал себе этот вопрос? А, и ладно: сто одиннадцать, сто десять… – Расстрелы пленных теперь называются «помощью»? Захват конвоя суверенного государства считается актом доброй воли? Тогда у нас с вами разные представления о доброте.

Ублюдок. Ну, ничего-о-о. Сто восемь, сто семь, сто шесть…

– Я всегда восхищался способностью хомо преувеличивать чужие недостатки. – Сият чуть подался вперед в своем кресле. Удлиненный череп, обтянутый сероватой кожей, смотрелся особенно противно. По-моему, я не сдержал брезгливой гримасы. Сто три, сто два…

– Не пленнЫХ, а пленнОГО, – поправил меня сият с почти такой же брезгливой миной. Что ж, мой мутировавший друг, ты меня тоже не любишь, и это закономерно. Только это тебя уже не спасет. Сто один, сто…

– И пленным этот хомо не был. До тех пор, пока не убил шестерых спасателей, которые, под огнем файратов рискуя своей жизнью, разыскивали его и вытаскивали из мусорного пузыря. И до тех пор, – голос сията возвысился от возмущения, он даже привстал на кресле, опираясь руками о стол, – пока, будучи уже спасенным, не покушался на жизнь офицеров корабля. Но и тогда его не расстреляли, его просто дезактивировали…

Ага, так вот почему тот парень в ангаре поджимал ногу. Дезактивировали. Ну-ну. Девяносто семь, девяносто шесть…

– А убили-то в итоге зачем? – Интересно, моя ухмылка достаточно кривая? Девяносто пять, девяносто четыре…

Сият помрачнел.

– Допустивший этот проступок офицер наказан. Хотя я не могу сказать, что не понимаю его мотивов.

Проступок? Это теперь называется «проступок»? М-мать! Ну, ничего-ничего-о. Девяносто два, девяносто один… Я постарался разжать сведенные злой судорогой зубы.

– А моя камера – это тоже «проступок»?

– Нет, – после моего вопроса к сияту почему-то вернулось расположение духа. В его взгляде появилось… удовлетворение? Вот ведь скотина! Восемьдесят три, восемьдесят два… – Вас определили в камеру психологической разгрузки после захвата заложника и покушения (к счастью для вас, неудачного) на жизнь членов спасательной команды. Вы, очевидно, перенесли запредельный стресс и были излишне перевозбуждены. Переговоры с вами не представлялись результативными. Мы решили дать вам возможность отдохнуть.

Ах ты, гон-дон! Слизняк мутантский! «Камера психологической разгрузки»?! Так это был отдых?! Да ты!.. Да я тебя!.. Счетчик моего ожидания убийства стремительно обнулялся. Я мазнул взглядом по черному забралу выродка. Готов он перехватить меня? Черт, ничего не разобрать. Не подозревающий о своей скорой смерти сият тем временем продолжал вещать:

– На данный момент наши специалисты сочли ваше состояние удовлетворительным, и поэтому сейчас вы здесь, – сухая серая лапка обвела каюту. – И мы готовы с вами говорить.

Все. Финиш. Недавние мои белые друзья завертелись у меня перед глазами. Цветные лица, кровь экораза, разбрызганная по ангару, лицо «дяди Димы», проваленное задание, исчезнувшие «Шмели» – все слилось для меня в один клубок, на выходе из которого было только одно – смерть вот этого гада. Готовься, мутант, счетчики по нулям. Краем глаза я заметил, как чуть склонил шлем Брат Тихон. Сожалеешь о неправильно проводимых переговорах? Совершенно с тобой согласен. Все неправильно. И то, что я сейчас сделаю – неправильно тоже. Но я это сделаю. Потому что Земля не сдается. Никакому противнику.

Удар!

Нет, первым делом я врезал не по конвергену. И даже не по выродку. По креслу. На котором сидел командоре.

А он силен. Брат Тихон поймал мое нападение еще на этапе движения глаз. Поймал и подался вперед, чтобы перехватить меня. И ведь успел бы. Точно успел бы. Если бы я не сбил ему расстояние. Немного, совсем чуть-чуть, сантиметров на десять (больше не получилось его отодвинуть, уж больно тяжел он в своем доспехе и кресле), но мне хватило. А ему – нет. Бронированная перчатка декротовского доспеха промелькнула в сантиметрах от моей щеки. Не поймал. А значит, время на удар у меня есть. На один. А больше мне и не надо.

Это в художественных постановках герои лупят друг друга минут по десять, а потом делают последний рывок и добивают врага чем-то тяжелым. В жизни все скучнее. А в бою, так вообще. Один удар. Все решает один удар. Попал – и противник остановился. А дальше – добивай всем, что есть. Это всего касается: от космических кораблей до рукопашного боя. Вот мне и нужен был сейчас всего один удар.

Я распластался над столом, целя в ближайшее место, куда мог дотянуться. Шея. Конвергены хоть уже и не люди, но устроены так же. И шея у всех прямоходящих гуманоидов в Галактике одинаково мягкая. До нее просто надо достать. Хватит даже одной руки. Главное – смять гортань. Перебить ее. Ну, и если хватит времени и сил – сжать горло. Сжать изо всех сил и не отпускать. А я сожму. Один дряхлый конверген – это мне на ползуба. Двоих мне уже не положить, но мне и не надо. Жадность – это плохо.