Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Белозеров cтр.№ 77

— Was he so clever? [76] — Она невольно оглянулась.

— God knows. [77]

— What do we do? [78]

— I'll think of something. [79]

— Think fast, there's no time, [80] — нервно сказала она, и её гневливая морщинка стала похожа на трещину в коже.

— Do not worry, I'll do it, [81] — заверил он её.

— You feel good, — сказала она, — and I would be killed without hesitation. [82]

— Do not worry, dear, not so bad. [83]

— Mind you, with both of us will be asked to complete. [84]

— Carefully, he observes. [85]

Они вернулись к столу со злыми лицами. И вот тогда страх, который сидел где-то в подкорке, снова вылез, и Феликса охватила паника. Вдруг эти двое связаны с секретными службами, а я их дразню. Рано или поздно они докопаются до истины. Хорошо бы, это произошло после начала войны, когда меня здесь не будет. Как он глубоко ошибался.

* * *

Он так расстроился, что всю ночь то ли спал, то ли не спал, а под утро, когда всплыл из небытия, страх снова овладел им: что если Гольдфарбаха посетит озарение и он поймёт что к чему? При ухудшении ситуации компашка может упредить развитие событий — недаром у них в наперсниках человек с кавказским акцентом.

Но наступил рассвет, ничего не случилось, и Феликса чуть-чуть отпустило, но ненадолго. Утром он снова кусал пальцы и не знал, что ему делать. Впрочем, думал он, если мне так везёт в жизни, то почему бы ещё раз не смотаться за марочным «наркозом»? И силы были на исходе, и колени дрожали, и сон бежал из глаз, однако надо было что-то делать, а не оставаться в неподвижности. Лора Гринёва! Любовь и отчаяние! Золотое облако из рыжей чёлки и серебристого смеха растаяли, как наваждение. На ней можно было поставить жирный крест: вчера она, вихляя своим восхитительным задом и поводя туда-сюда угловатыми плечами, ушла с Глебом Исаковым. И Феликс с его опытом и с бесконечным везением понял, что ничего не понял в жизни, что запутался, как в трёх соснах, как глупый пингвин в сетях, как мотылёк, прилетевший на огонь. Обожгла ему крылья Гринёва окончательно и бесповоротно. Так обожгла, что при мысли о ней у него начинала болеть голова, а в паху поселялся кирпич. И думать было абсолютно не о чем, потому что всё было передумано, всё истёрто в порошок и посыпано пеплом.

А ещё он понял, что кабинет кто-то обыскивал и возился с компьютером. Найти, конечно, этот кто-то ничего не нашёл, потому что Феликс снёс буквально всю информацию, относящуюся к «тайне президента». Научили его кое-чему на свою голову помощники мистера Билла Чишолма, кое-чему — приятели, но в основном он постигал азы самостоятельно и хорошо себе представлял, где что лежит и как «это» убрать, да ещё так, чтобы не оставить следов — даже намёка, даже вздоха. Поэтому Александр Гольдфарбах и Нора Джонсон попали впросак. Ах, какой я хитрый, без особого восторга думал Феликс, хитрый и глупый — проворонил Гринёву.

Однако уничтожить вторую флешку у него не хватило духа. Не потому что он не надеялся на Гринёву, и не потому что надежда умирает последней, а потому что, если что-то пойдёт не так, как, по идее, должно пойти, и его обвинят в банальном воровстве — это единственное алиби, которое его оправдает. Впрочем, в чём бы его ни обвинили, лучше об этом не думать, ибо что-то ему подсказывало, что исход такого развития событий может быть один — голова с плеч, ибо им займутся люди куда более могущественные, чем мистер Билл Чишолм, люди, умеющие работать исключительно руками, а не головой. Поэтому он взял флешку с собой, примотав её клейкой лентой к внутренней стороне лодыжки. Не очень удобно, он зато надёжно: лодыжка — это как раз то место, которое обыскивают в последнюю очередь.

Всё это Феликс обдумывал, пока собирался. Нашёл деньги, которые засунул в грязные носки, оделся по-дорожному: в джинсы и куртку, набил карманы «nescafe» и прихватил бутылку минеральной воды. По старой привычке посидел на тумбочке — сосредоточенно, как Будда, и со вздохом поднялся, чтобы покинуть номер. После вчерашнего загула гостиница спала мертвецким сном, лишь на сорок восьмом этаже в холле какая-то девица с голым задом пила из горлышка шампанское и пробовала помочиться в кактус.

Прислуга оказалась настолько вышколенной, что не замечала ничего вокруг, служащие гаража залили полный бак и свозили «Land cruiser» в мойку. Теперь он сиял своим никелированным «кенгуру» и окантовкой. Стоимость услуг и бензин входили в счёт номера. Имарат Кавказ ни в чём не хотел ударить лицом в грязь.

Феликс, дыша алкогольными парами, забрался в машину и выехал, когда жёлтая луна ещё властвовала на небосклоне и город уже притих, ожидая своей участи, а муэдзины призывали к молитве. Рассвет был по-весеннему тёплый, ветер гулял по салону и свистел в обшивке всё то время, пока Феликс нёсся по трассе, как навстречу судьбе. На границе у него даже не стали проверять документы, только глянули на перекошенную физиономию. Капитан Габелый, как старому знакомому, махнул рукой, а прапорщик Орлов поглядел с нескрываемым презрением. Впрочем, Феликс не остался в долгу и продемонстрировал большой палец, на что прапорщик Орлов пообещал «вырвать его с корнём», но капитан Габелый не позволил и что-то такое сказал, отчего Орлов радостно заржал:

— Гы-гы-гы!!! — и хлопнул себя по ляжкам, едва не выронив оружие.

Феликс было обиделся, хотел выяснить отношения, даже открыл было дверцу, но передумал, вспомнив, что ему ещё раз пересекать границу: «А потом вы запляшете у меня!»

Он так и сказал:

— Запляшете!

— Это кто запляшет?! — возмутился прапорщик и попёр, как бульдозер, выставив грудь колесом и демонстрируя замашки драчуна.

Однако капитан его снова остановил и даже произнёс что-то похожее: «Не трогай, вонять не будет». Инцидент был исчерпан. Феликсу вдруг расхотелось выяснять, кто «вонять-то не будет». Нетрудно было догадаться, о ком идёт речь. Он только пообещал самому себе, что в первой же статье назло всем напишет именно об этом КПП № 29 и именно о капитане Габелом и о прапорщике Орлове, и как они требовали мзду за проезд, и как обыскивали служебную машину с посольскими номерами, и как нагло себя вели — сатрапы, одним словом, а не русская армия. Ну ничего, думал он, цепенея от злости, распишу самую красочную историю, пусть потом отмываются. Хоть это и мелко, хоть в этом всём нет ничего глобального, хоть наверняка не напечатают, но назло возьму и напишу.