Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Белозеров cтр.№ 59

При всех прочих достоинствах Имарат Кавказ провёл полный комплекс работ по информационным технологиям, здесь даже можно воспользоваться космической связью, минуя все промежуточные системы. Но такой «щелчок», посланный из гостиницы, легко отслеживался, если только не использовать ложный адрес. Такой адрес нужно было вначале зарезервировать в любой точке мира, в данном случае — в Москве. Кто теперь обвинит Феликса Родионова в том, что он звонил по закрытому каналу в «Большую Тройку» в Швейцарии. А на самом деле, это не «Большая Тройка», а банк, находящийся, например, на Мальдивах. Впрочем, это не имело никакого значения. Все подтвердят, что Феликс в этот момент сидел в баре шикарной гостиницы «Спожмай» и напивался, как сапожник.

У Феликса Родионова, как и у любого подготовленного к конкуренции журналиста, было два десятка ложных адресов во всех крупных городах. Учили его этому очень умные люди, учили и в России, и за океаном. И быть может, даже научили на свою голову. А ложные адреса ему нужны были для сбора конфиденциальной информации, иначе долго не проживёшь на общедоступной ниве. Кто же тебя, пустозвона, уважать будет?

Он позвонил, и когда на той стороне взяли трубку, не здороваясь, произнёс по-английски код, читая его с листа бумаги.

— Please wait a minute, [49] — попросили в трубке.

И затем уже другой голос сказал:

— Relieve the known your address confirmation. [50]

У Феликса уже всё было набрано в «почте». Он нажал «пуск».

— What do you want? [51] — спросил всё тот же голос.

Феликс сбросил второе письмо, в нём значилась цифра «пять миллионов» и счёт в банке на предъявителя. Но самое главное заключалось в остатке. Банк должен был подтвердить остаток на контрсчете. Что он, собственно, и сделал: на экране ноутбука высветилась цифра пять со множеством цифр. Феликс долго смотрел, пока не сообразил, что пятёрка и остальные цифры означают пятьдесят миллиардов с копейками. Это было всё, что осталось от пяти триллионов. Больше не понадобилось. Америка даже сэкономила. Но деньги, должно быть, на всякий случай лежали в резерве. Потом он проверил счёт в банке, на который перевели деньги. Он увеличился на пять миллионов. Таким образом можно было без труда перевести все пятьдесят миллиардов. Но во-первых, такую сумму так просто не отдадут, в любом случае придётся возвращать со скандалом, а во-вторых, он не собирался присваивать деньги себе. Это был «замороженный счёт», открытый специально для нечто подобного, когда надо было докопаться до правды, а потом огласить её. Феликс никогда им не пользовался. Теперь он пригодился.

Все операции Феликс свёл в один файл, туда же «засунул» разговор и номер «замороженного счёта» в Москве. Затем скопировал файл на две флешки, а информацию на ноутбуке стёр и сделал пару операций, чтобы её нельзя было восстановить.

Техническая часть дела была завершена. Она заняла не больше пятнадцати минут. Феликс больше ни о чём не думал. Его не мучила этическая сторона вопроса: о верности работодателям, лично Соломке Александру Павловичу, то бишь Рыбе, или же — мистеру Биллу Чишолму. Это было глупо, надеяться, что они его пожалеют в той мясорубке, которая вот-вот завертится.

Этический вопрос стоял так: втягивать в эту историю Гринёву или не втягивать? Феликс спрятал ноутбук в сейф и отправился в бар. Его грела мысль, что Гринёва будет очень и очень удивлена, а это повышало его шансы до небес.

Олег Вепрев кинул гранату, переулок заполнился дымом, и они побежали. Игорь напоследок оглянулся и страшно удивился: Севостьянихин незаметно перекрестил их, и лицо у него было совсем не хитрым, а старым-старым. Даже знаменитый нос, как обычно, не выражал былого восторга. «Мало мы вломили, — говорил он всем своим видом, — зато вломим сейчас. В этом и есть смысл нашего существования». А ещё нос словно понимал нечто большее, что находилось за пределами реальности, но выдавать своего секрета не собирался. Возможно, он сам, как и все люди, не был в этом уверен.

— Ну… ну… Ёпст! Чего застыл?! — пихнул его Герман Орлов и тоже невольно оглянулся, ему показалось, что в дверном проёме застыла прекрасная Божена с печальными глазами. Повезло Игорёхе, позавидовал он. А чем я хуже? Я, может быть, только снаружи большой и страшный, а внутри — добрый и нежный. Только никто меня не разглядел и не провожает. Эх, жизнь! И тотчас забыл об этом, потому что не привык себя жалеть, а ещё потому, что в конце концов остановился на «любимой зазнобе», как он говорил про себя, — буфетчице Клаве, похожей на змею. Когда Герман Орлов прибывал домой, то за неделю худел на пять-семь килограммов. Потом потихонечку, конечно, набирал своё, но первая неделя была, как первая брачная ночь. Клава спуску не давала, а он добросовестно отрабатывал за всю командировку. Обещала ждать честно и в знак верности подарила перстень с бриллиантами. Правда, Герман Орлов стеснялся его носить и надевал только с цивильной одеждой, а так он лежал у него в загашнике, и знали о нём только Игорь Габелый и Олег Вепрев. Помнится, что Игорь Габелый заметил: «Это много значит».

Игорь, цепляясь оружием, полез в окно. Промелькнули два ряда сосен, асфальт, искромсанный осколками, неразорвавшаяся мина в кустах, и он ввалился в общежитие Пятигорской фармацевтической академии. За сутки оно заметно изменилось: пол был усыпан гильзами, добавились пятна крови, и, уж, конечно, все окна напрочь были выбиты, и внутри гулял сквозняк. В углу валялись чехи, убитые, как говорили, термобарическим взрывом: сдуру залезли в одно помещение, ну тут их и подловили, и всё везунчик судьбы — Герман Орлов, который владел огнемётом «шмель-м», как зубной щёткой, то есть виртуозно и мастерски. У одного из чехов грудная клетка была вскрыта, как комод во время генеральной уборки, видны были розовые легкие. Глаза у всех без исключения были выдавлены. А ещё один, в которого, видно, попал заряд, сгорел дотла — остались голова и ноги. Пахло, как на причале, когда солярку жгут.

— Ого! — сказал кто-то с изумлением, вертя головой.

Одно дело, стрелять издалека и не лицезреть, как умирает враг, а другое — увидеть результат этой стрельбы воочию. Впрочем, Алексей Ногинский не дал насладиться местными достопримечательностями, а потащил дальше — в гостиницу «Пятигорск», где, собственно, и сидели его бойцы.

— Вон они! — воодушевлённо сказал боец, показывая куда-то в густые заросли цветущей акации, за которыми скрывались высотки проспекта Калинина и торчал купол какого-то здания, судя по всему — библиотеки.

По старым неписаным правилам вся группа рассредоточилась по комнатам, и всматривалась, и запоминала эти самые кварталы напротив, в которых сидели боевики, которых надо было обойти под землёй и ударить с тыла. Мало ли что, может, придётся уходить по этим самым улицам.