Меня вдруг скручивает в припадке истерического хохота.
Вспоминаю вчерашнюю ночь и зеленый контейнер, в котором лежал черный
пластиковый мешок, а в нем… А теперь в этот же самый контейнер Морис
выбрасывает дочкины памперсы. Все рядом, все рядом в этом мире, смех и слезы!
Как это написала в своем дневнике неведомая мне Жизель? «Господи, почему во
всякой трагедии непременно присутствует фарс?!»
Бегу дальше, сворачиваю на углу Друо – и обмираю. На миг
кажется, что вечерний кошмар вернулся. Навстречу мне движется лязгающий зеленый
мастодонт, окруженный фигурами в зеленых комбинезонах. Имя им легион! Они с
профессиональной небрежностью опустошают переполненные контейнеры и подбирают с
тротуаров газеты, пакеты и апельсинные корки.
Я перестаю трястись. Ничего страшного. Жизнь продолжается, а
забастовка парижских мусорщиков наконец-то закончилась!
Александр Бергер, 10 октября 200… года, Нижний Новгород
– Александр Васильевич? Добрый день!
– Добрый. А кто?..
– Это ваш тезка беспокоит. Бергер. Помните такого?
– А то! Конечно! Как дела? Нашли какие-нибудь концы?
– Кое-что есть, определенные следы…
– Александр Васильевич, голубчик, так это же здорово! Только
докладывать вам бы лучше не мне, а Малютину. Он вам свой домашний телефончик
давал? В любое время, ночь-полночь…
– Пока рано еще докладывать, надо кое-какие варианты
отработать. Я вам по другому вопросу звоню. По личному, так сказать. Просьба
имеется.
– Просьба? Какая просьба?
– Вы уж извините, что затрудняю… Но у меня друг бульдога
завел. Щенка. А что с ним делать – не знает! Боится, что вырастет у него
плюшевая игрушка, а хотел бы иметь нормально воспитанного пса. А я возьми и
расскажи ему про вашего Финта, какой он молодец: и не злобный, как зверь, и
поноски носит, и послушный. Чудесный, словом, пес! Сболтнул на свою голову. Мой
друг и говорит: покажи ты мне этого Финта, сведи с его хозяином, я хоть с живым
человеком поговорю, кто собаку знает, а то пошел в клуб собаководства, так там
суют брошюрки в зубы, а чтоб слово сказать, совет дать – таких нет.
– Да? Ну, это вашему приятелю не повезло. Не на того
наткнулся. Обычно в этих клубах народ приветливый, а уж как начнут про своих
собак рассказывать – так, считай, на час, не остановишь их.
– Александр Васильевич, сделайте одолжение, а? Встретимся
хоть на полчасика! Очень прошу. Другу я очень обязан, хочу ему помочь. Мы же с
вами все-таки работаем теперь вместе… как бы коллеги!
– Да что ж, я разве против? Отчего не встретиться? Когда вы
хотите?
– Ну, скажем, через час-полтора – это удобно? Вы ж,
наверное, выходите с Финтом гулять по вечерам. Еще не стемнеет, как раз
поговорим.
– Ну давайте подъезжайте. Я на Рокоссовского живу, там, где
маршрутка поворачивает. Кардиоцентр, следующая остановка наша. Можем на ней
встретиться, а потом пройдем на Щелковский хутор. Это два шага. Финт обожает
там гонять.
– А может, прямо на Щелковском хуторе повидаемся? Я его
неплохо знаю.
– Давайте, лады! С остановки идите прямо мимо гаражей –
представляете себе?
– Конечно.
– Вот как они закончатся, откроется поляночка. От нее идут
разные тропинки, но мы давайте на поляночке повидаемся, чтобы не потеряться. Во
сколько вы хотите? Через полтора часика? Нормально.
– Спасибо огроменное! Так до встречи?
– До встречи!
Бергер положил трубку и покачал головой. Конечно, Шурик –
человек добрый и отзывчивый, рад оказать услугу «коллеге». Нехорошо обманывать
такого любезного человека, что и говорить… А Бергер вот именно что обманывал.
Не было у него никакого друга с бульдогом! Без – столько угодно. Имелись также
приятели с ризеншнауцером, питбулем и двумя лайками. У бело-розовой Алины
имелся в собственности обворожительный шарпей. Но вся штука в том, что Бергеру
необходимо было выманить Шурика из дому именно вместе с Финтом. На
добродушного, общительного пса Бергер делал сегодня главную ставку и от души
надеялся, что Финт с его замечательной памятью не подведет.
Он поглядел на часы. Ого, цейтнот! Успеет ли он обернуться
за полтора часа, нет, даже за час, чтобы все подготовить как надо? Далековато
обитает Шурик от парка Кулибина…
– А вы, оказывается, вон где живете! – сказал Бергер,
поздоровавшись и ухитрившись погладить Финта, который подпрыгивал вверх и
извивался всем своим тугим телом, выражая таким образом свой восторг от
возобновленного знакомства. Потом он спрятал руки в карманы куртки. Так, время
пошло… – Я думал, ваш дом около парка Кулибина. Вы вроде сказали, что двадцать
лет там гуляете?
Шурик, явно не ожидавший провокационного вопроса, растерянно
моргнул.
– Ну да, гуляю. Мне нравится там гулять. Там… аура хорошая.
А в тот раз просто от знакомых возвращался, ну и решили с Финтом прошвырнуться.
Бергер кивал с приветливым видом. Человек живет практически
рядом с лесом – с великолепным Щелковским хутором, – а гулять ездит на улицу
Горького, в самый центр города. В парк, аура которого могла бы показаться
хорошей разве что вампиру или восставшему из могилы мертвецу. Все-таки на месте
парка было когда-то кладбище…
Как ни старался Бергер свалять валенка, Шурик, видимо, учуял
что-то неладное. А может, ему просто не нравилось оправдываться. Насупился,
принялся ковырять носком землю:
– Ну, где ваш друг?
– Извините, – покаянно понурился Бергер. – Что-то
задерживается. Он аж с Автозавода едет.
– Далеко, что и говорить, – буркнул Шурик. – Мог бы найти
себе консультанта и поближе. Ну, охота пуще неволи… А это не он ли?
Из-за поворота аллеи вывернулась согбенная фигура в длинном
плаще с капюшоном и с палочкой. Фигура брела медленно-медленно, словно это была
дряхлая старуха, а может, инвалид, еле передвигающий ноги. Своей палочкой
человек разворашивал опавшие сбоку от тропинки листья. Видимо, что-то искал.
– Нет, это грибник какой-то, – равнодушно глянул Бергер.
– Какие нынче грибы? – удивился Шурик. – Октябрь, да и
дожди… Одна гниль небось.
Лицо у него было равнодушное.
Один только Финт вдруг ощутил к грибнику неистовый интерес.
Радостно тявкнув, отчего-то кинулся к нему, да так радостно, что едва не сбил с
ног.