Чистильщик - читать онлайн книгу. Автор: Павел Корнев cтр.№ 86

– Любимый размерчик? – усмехнулся я.

– Самый для наших условий подходящий, – подтвердил Гамлет, закрепляя глушитель своего пистолета-пулемета. – Убойный, нешумный и с тяжелой пулей.

Я рассовал магазины по кармашкам жилета и спросил:

– Владимир Николаевич, спецпатроны выделите?

– «Макаров» устроит?

– Лед, слушай, не надо спецпатронов, – остановил меня Датчанин. – Колдуны сейчас ушлые пошли, чуют их за сотню метров, взрывают за пятьдесят. Оно тебе надо?

– Не надо, – поколебавшись, вздохнул я. – Но колдун…

– Если решим дело первыми выстрелами, никаких спецпуль не понадобится, – уверенно заявил Городовский.

– А если не решим?

– Тогда – гранатами. Держи. – И Филипп сунул мне два подсумка.

– Что за ерунда такая?

Городовский глянул в ответ не без удивления:

– Ты РГД-5 никогда не видел? Запалы сам вкрутишь.

– РГД-5 видел. – И я продемонстрировал ему кустарного вида алюминиевую трубку, запаянную с обоих концов. – А это что?

– А! С красной крышкой зажигательная, с белой – на основе серебра. Обычные гранаты во втором подсумке.

– А эти насколько мощные?

– Наступательного типа, – подсказал Гамлет. – По зоне поражения ориентируйся на РГД-5.

Распределив гранаты по свободным кармашкам жилета, я встал, подтянул еще пару ремней и прицепил на пояс чехол с ножом. После попросил Селина закрепить за спиной обрез и прошелся по салону.

– Шлем надеть не забудь, – напомнил куратор и по внутренней связи скомандовал водителю: – Выдвигаемся.

Фургон качнуло; я плюхнулся на сиденье и натянул на голову превращенную в подшлемник бандану. Парни враз собрались и замолчали, а вот мне молчать было невмоготу. Нервы, чтоб их…

– С молодежью как поступили? – спросил я Шептало.

– Забрали за распитие алкогольных напитков и нарушение общественного порядка. Ну и для выяснения личности. Утром отпустим.

– Думаете, они могли там не просто песенки распевать?

– Проверяем.

Автомобиль с ходу заскочил на бордюр; нас вновь качнуло, а потом кто-то несколько раз похлопал по боковой двери.

– На выход, – распорядился Владимир Николаевич, но никто не шелохнулся.

Все просто сидели и смотрели друг на друга.

У Дениса посреди лба залегла глубокая морщина, Гамлет нервно раздувал крылья крючковатого носа, а Филипп в кои-то веки больше не казался сонным. Для всех них предстоящее мероприятие было обыкновенной работой, но парни даже не пытались скрывать нервозность.

Не пытался скрывать очевидного и я. Смахнул потекшие по лицу капли пота, поежился, судорожно вцепился в лежавший на коленях пистолет-пулемет.

И думал. Как обычно, думал нечто вроде: «Куда ты, придурок, лезешь?»

Почему бы не забить на все и не жить, как живут нормальные люди? Ну почему, а?

Хорошо бы, но кто-то там наверху решил, что спокойной жизни пришел конец. Досадно…

– Ладно, выдвигаемся. – И Городовский первым поднялся на ноги.

Шептало отодвинул боковую дверь, мы один за другим выпрыгнули наружу и удивленно заозирались по сторонам. Холмики оказались со всех сторон ограждены высоченными пластиковыми щитами, и несколько мощных прожекторов разгоняли притаившуюся под каменным мостом тьму. Здесь же возвышалась настоящая баррикада из мешков с песком и бетонных блоков огневых позиций. Кругом – похожие друг на друга, словно однояйцовые близнецы, автоматчики.

– Все нормально? – спросил Городовский у подошедшего к нам Бориса Ярового.

– Как видишь.

Придраться и в самом деле не к чему. Даже если горожане сумеют вырваться из свертка, то без магической поддержки их сразу покрошат перекрестным огнем.

– Штурм начнется через сорок минут, – оповестил нас Шептало.

Я перебрался через баррикаду и позвал за собой остальных:

– Идемте!

– Каску! – напомнил куратор.

Надев шлем, я вплотную подошел к мосту и заглянул в темный провал под низким сводом. На той стороне – ничего. Только тьма. И магией все сильней веет.

Парни сгрудились сзади и какое-то время стояли молча, потом Селин не выдержал и толкнул меня в спину:

– Лед, заснул?

– Ничего необычного не чувствуете?

– Нет.

– А с той стороны моста что видите?

– Мешки с песком, – озадаченно ответил Гамлет. – Разве нет?

– Не совсем.

– Слушай, Скользкий, – вздохнул Городовский, – мы понимаем, что ты личность уникальная и все такое, но, может, уже к делу приступим?

– Держитесь за меня, – потребовал я. – И главное – не отпускайтесь, пока не разрешу.

– Лед, ты меня пугаешь, – нервно хохотнул Денис и в руку вцепился изо всех сил.

Гамлет ухватился за другой рукав, Городовский взялся за страховочную петлю жилета.

– Готовы?

– Всегда готовы! – девизом пионеров ответил Селин, и я осторожно потянул парней за собой.

Прямиком во тьму…

Шаг, другой – идем по тоннелю с грубой кладкой каменных стен. Впереди лишь тьма, позади… позади даже не знаю что. Не обернуться; и без того магическая энергия всего пронизывает. Проход неширокий, будто бурный поток навстречу несется. Еще парни на плечах повисли…

Вскоре каменная кладка сменилась плохо отесанным монолитом, и дальше мы пробирались по самой настоящей пещере, едва не цепляя касками неровности потолка. Постепенно подошвы заскользили по наледи, у стен забелели наметенные ветром сугробы, и к стылости текшей навстречу магии добавился пронзительный холодок сквозняка.

А потом мы совершенно неожиданно оказались посреди ночного леса. Высоченные сосны, снег на развесистых еловых лапах, черное небо с бессчетными искорками крупных зеленых звезд.

– Занять позиции, – скомандовал Городовский, прячась за поваленное дерево.

Гамлет немедленно залег в кустах; я спрыгнул в яму, оставшуюся от вывороченного корневища, и потеснился, освобождая место Селину. Денис привстал, повел глушителем пистолета-пулемета, вглядываясь в темноту, и тихонько произнес:

– Чисто!

– Чисто! – подтвердил Гамлет, выдохнув настоящее облако пара.

– Лед, за нами кто-нибудь пройти может? – спросил Городовский.

– Из тех, кому будем рады, – нет. А что?

– Ждите! – распорядился Филипп и начал обходить деревья, возле которых мы вывалились в сверток.

Пользуясь передышкой, я снял шлем и опустил мультибандану на шею, а взамен нее натянул на макушку черную вязаную шапочку. Непонятно, сколько еще тут проторчать придется, а так хоть не продует.