Спин - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Чарльз Уилсон cтр.№ 2

Тишина и небо. Джейсон решил, что нам необходимо и то и другое.

Диана и Джейсон, разумеется, двойняшки разнояйцевые, не «стопроцентные». Собственно, никто их, кроме матери, близнецами и не называл. Джейсон безапелляционно утверждал, что они представляют собою результат «поражения биполярным сперматозоидом противоположно заряженных яйцеклеток». Диана, «коэффициент интеллекта» которой почти не отличался от джейсоновского, с таким же апломбом пользовалась определением из иного словаря: «два совершенно разных узника, вырвавшихся из одной и той же клетки».

Я балдел от обоих.

Джейсон в свои тринадцать уже вымахал шести футов ростом. Парень подтянутый, мускулатурой не отличался, но вынослив, силён, всегда бодр. По физиономии его почти постоянно гуляла несколько смущённая кособокая улыбка. С детства блондин, волос жёсткий, как солома.

Диана ростом на пять дюймов меньше брата, смуглее. Кожа у неё на диво чистая, если не считать веснушек вокруг глаз. «Маска енота» — так называла она эту россыпь конопушек. Что мне в ней больше всего нравилось — это улыбка. Я уже дорос до возраста, когда такие детали ещё не осознаются, но уже производят сногсшибательное впечатление. В отличие от брата она улыбалась редко. Зато как улыбалась! Она вбила себе в голову — и совершенно напрасно, — что у неё слишком «лошадиные» зубы, и то и дело прикрывала рот рукой, особенно когда смеялась. Мне нравилось смешить её, но больше всего я балдел от её улыбки.

Как раз накануне Джейсон получил от отца отличный астрономический бинокль, мощный, дорогой прибор. Джейсон всё время крутил его в руках, наводил на плакат турфирмы, приклеенный над телеэкраном, воображая, что рассматривает юкатанский прибрежный городишко из-под Вашингтона. Наконец, он встал, вздохнул и решительно заявил:

— Надо всё-таки на небо глянуть.

— Вот ещё, — тут же отозвалась Диана. — Там холод собачий.

— Зато ясно. Давно уже не было ясных ночей. И не холодно вовсе, а приятная свежесть, прохладно.

— Утром на газоне снег лежал.

— Не снег, а иней, — поправил Джейсон.

— Уже поздно, за полночь.

— Ну и что. Пятница, ночь на выходной.

— Нам нельзя выходить из подвала.

— Нам нельзя мешать взрослым. Никто ни слова не говорил, что нельзя выходить из подвала. И никто нас не увидит, если ты боишься, что поймают.

— Ничего я не боюсь.

— Тогда в чём дело?

— Большая мне радость, слушать твой бубнёж, когда у меня ноги мёрзнут.

Джейсон повернулся ко мне:

— Тайлер, ты как считаешь? На небо стоит глянуть?

Вот чего я не люблю, так это их привычку притягивать меня в качестве арбитра. Невыигрышная позиция. Согласись я с Джейсоном — конечно, это не понравится Диане. Но если слишком часто соглашаться с Дианой, может создаться впечатление, что я в неё… ну, в общем…

И я вильнул:

— Даже не знаю, Джейсон, но что там не жарко, это уж точно.

Диана протянула мне руку помощи. Она и вправду положила ладонь мне на плечо и сказала:

— Да ладно. Лучше глотнём свежего воздуха, чем всё время выслушивать его причитания.

Мы похватали свои куртки в обширном тамбуре подвального этажа и выскочили наружу.

Не скажешь, что «большой дом» такая уж грандиозная постройка, ненамного он и больше среднего строения в нашем отнюдь не бедном пригороде. Вот участок он занимал на самом деле приличный. Гладко выстриженный газон тянулся чёрт знает докуда и переходил в неухоженный сосновый лесок, который пересекал средней загаженности ручеёк, чуть ли не речка. Для наблюдения за звёздами Джейсон почему-то выбрал середину луга-газона, на полпути к сосновому борку.

Октябрь выдался в том году мягкий, тёплый, но за день до того в бабье лето врубился грубиян-мороз с ледяным томагавком, и Диане, пожалуй, не приходилось слишком притворяться, усердно растирая замёрзшие бока. Мне, правда, воздух казался лишь приятно прохладным, на диво свежим. Небо оставалось ясным, трава почти сухая — значит, к рассвету её снова прихватит мороз. Ни луны, ни облаков. «Большой дом» сиял, как пикниковый пароход на Миссисипи, бросал из окон снопы хищного света, но мы по опыту знали, что, стоит лишь шагнуть за дерево, и ты как будто провалишься в чёрную дыру, как будто тебя и не было.

Джейсон улегся на спину и уставил бинокль в звёздное небо.

Я уселся возле Дианы, по-индейски скрестив ноги. Она вытащила из кармана куртки сигарету. Наверное, стащила у мамаши. Её мать, Кэрол Лоутон, кардиолог, заявляла, что больше не курит, но почему-то всегда прятала пачки сигарет в туалетном столике, в письменном столе и в кухне. Мне об этом сообщила мать.

Диана сунула сигарету меж своих пухлых губ, и пламя зажигалки просветило её прозрачные пальцы. Она выдула клуб дыма, тут же растаявшего во тьме.

Глянув на меня, она спросила:

— Хочешь затянуться?

— Ему двенадцать, — сурово одёрнул сестру Джейсон. — У него и без того есть над чем ломать голову. Не хватает ему ещё рака лёгких.

Теперь это вопрос чести.

— Конечно, — киваю я.

Диана передала мне сигарету. Я потянул в рот дым, стараясь не вдыхать его, чтобы не закашлять. Она вынула сигарету у меня изо рта:

— Не увлекайся.

— Тайлер, — обратился ко мне Джейсон. — Ты в звёздах разбираешься?

Я глубоко дышал, проветривая лёгкие свежим холодным воздухом.

— Ну дак…

— Я не о том, что ты вычитал в своей макулатуре. Хоть какие-нибудь названия звёзд знаешь?

Покраснеешь от такого вопроса… Но, слава богу, темно, незаметно.

— Арктур. Альфа Центавра, Сириус, Полярная…

— А где живут клингоны?

— Кончай придуриваться, — возмутилась Диана.

Они оба до чёртиков образованные, кто ж спорит.

Я тоже не дурак, но из другого диапазона, мне до них не доплюнуть. Они учатся в школе для вундеркиндов, а я ползаю в школьном автобусе до обычной местной средней. Одно из социальных различий. Они живут в Большом Бунгало, я с маманей в домишке на окраине их усадьбы. Их предки делают большие бабки — ну, приличные, во всяком случае — на своих рабочих местах, а моя мать следит за их домом. Мы эти различия сознаём, но на них не зацикливаемся, и они нам не слишком мешают.

— Ну ладно, — уступил Джейсон. — А Полярную найти сможешь?

Полярная звезда, путеводная. Читал я книжки о борьбе с рабством, о Гражданской войне XIX века. Встречалась там песня беглых рабов:

Вернётся солнце, под крик перепёлки —

Иди за большим ковшом.

Там ждёт белый дед у колючей у ёлки —

К свободе иди за ковшом.

Вернётся солнце — значит, после зимнего солнцестояния в декабре. Перепёлки зимуют на юге. Большой ковш — Большая Медведица, ковш указывает краем черпака на север, к свободе. Я разыскал в небе ковш и не слишком определённо махнул рукой в его направлении.