Воин кровавых времен - читать онлайн книгу. Автор: Р. Скотт Бэккер cтр.№ 81

— О чем попросил? — в конце концов переспросил Ахкеймион, привязывая циновку к седлу.

— Научить его Гнозису.

Начиная с того момента, когда конрийские отряды вошли в долину Семписа, — или даже с той ночи, когда произошел случай с куклой, — Ахкеймиона, похоже, охватило странное оцепенение, напряжение, не позволявшее ему ни смеяться, ни заниматься любовью дольше считанных мгновений. Но Эсменет полагала, что причиной тому была его ссора с Ксинемом и возникшее в результате отчуждение.

Несколько дней назад она подошла с этим делом к маршалу и рассказала о предчувствиях, терзающих его друга. Да, Ахкеймион поступил возмутительно, но сделал это по глупости.

— Он пытается забыть, Ксин, но не может. Каждое утро он плачет, а я успокаиваю его. Каждое утро мне приходится напоминать ему, что Армагеддон остался в прошлом… Он думает, что Келлхус — Предвестник.

Но Ксинем, насколько поняла Эсменет, всегда знал об этом. Его тон, слова, поведение — все было преисполнено терпения, все, кроме взгляда. Его глаза не желали прислушиваться, и Эсменет поняла, что корень бед лежит куда глубже. Ахкеймион сказал однажды, что такой человек, как Ксинем, рискует многим, взяв в друзья колдуна.

Она никогда не давила на Ахкеймиона; самое большее, что она себе позволяла, — это мягкие напоминания типа «ну ты же знаешь, что он о тебе беспокоится». Обиды мужчин недолговечны. Ахкеймион любил заявлять, будто мужчины — существа простые и незатейливые и что женщинам достаточно кормить их, трахать и льстить им, чтобы они были счастливы. Возможно, с некоторыми мужчинами дело и вправду обстояло именно так, возможно, нет, но вот к Друзу Ахкеймиону это точно не относилось. Поэтому Эсменет ждала, понадеявшись, что время и привычка вернут старым друзьям прежнее взаимопонимание.

Ей даже в голову не приходило, что причиной страданий Ахкеймиона может оказаться Келлхус, а не Ксинем. Келлхус был святым — теперь она в этом не сомневалась. Он был пророком, вне зависимости от того, верил он в это сам или нет. А колдовство было нечестивым…

Как там выразился Ахкеймион? Он станет богом-колдуном. Ахкеймион продолжал возиться со своими вещами. Он не произнес ни слова. Ему это было не нужно.

— Но как такое возможно? — спросила она. Ахкеймион замер и несколько мгновений смотрел в никуда.

Затем повернулся к Эсменет, и лицо его окаменело от надежды и ужаса.

— Может ли пророк быть богохульником? — произнес Ахкеймион, и Эсменет поняла, что этот вопрос давно мучает его. — Я спросил его об этом…

— И что он ответил?

— Он выругался и заявил, что он никакой не пророк. Он был оскорблен… и даже уязвлен.

«У меня к этому делу талант», — прозвучало в тоне Ахкеймиона.

Внезапно Эсменет охватило безрассудство.

— Ты не можешь его учить, Акка! Ты не должен! Разве ты не понимаешь? Ты — искушение! Он должен сопротивляться тебе и тому обещанию могущества, которое ты несешь. Он должен отвергнуть тебя, чтобы стать тем, кем он должен стать!

— Вот что ты думаешь? — возмутился Ахкеймион. — Что я — король Шиколь, который искушал Сейена, предлагая ему власть над миром? А вдруг он прав, Эсми? Тебе это не приходило в голову? Вдруг он и вправду не пророк?

Эсменет в страхе воззрилась на него; она была испугана и сбита с толку, но вместе с тем испытывала странное веселье. Как ее угораздило зайти так далеко? Каким образом шлюха из трущоб Сумны очутилась здесь, рядом с сердцем мира?

Как и когда ее жизнь превратилась в часть Писания? На миг ей даже не поверилось, что все это правда…

— Вопрос в том, Акка, что об этом думаешь ты. Ахкеймион опустил взгляд.

— Что я думаю? — переспросил он и внезапно посмотрел Эсменет в глаза.

Та ничего не сказала, хоть и ощущала, что ее решимость тает как снег.

Ахкеймион вздохнул и пожал плечами.

— Я думаю, что Три Моря не готовы ко Второму Армагеддону — настолько не готовы, что худшего и представить нельзя… Копье-Цапля утрачено. Шранки шляются по половине мира, и их в сто — тысячу! — раз больше, чем во времена Сесватхи. А люди сохранили лишь незначительную часть Безделушек.

Ахкеймион глядел на Эсменет. Глаза его блестели ярко, как никогда.

— Хотя боги прокляли меня, прокляли нас, я не верю, что им настолько безразлична судьба мира…

— Келлхус, — прошептала Эсменет. Ахкеймион кивнул.

— Они послали нам не Предвестника, а нечто большее… Я сам толком не знаю, что думать и на что надеяться…

— Но колдовство, Акка…

— Это богохульство. Я знаю. Но подумай, Эсменет, почему колдуны — богохульники? И почему пророк — это пророк?

Глаза Эсменет испуганно округлились.

— Потому, что колдуны поют песни бога, — ответила она, — а пророк говорит голосом бога.

— Вот именно. Так будет ли для пророка богохульством произносить колдовские слова?

Эсменет смотрела на него, от изумления лишившись дара речи.

«Ибо бог поет свою песнь…»

— Акка…

Он снова повернулся к мулу и поднял с земли седельную сумку.

Внезапно Эсменет охватила паника.

— Пожалуйста, Акка, не оставляй меня!

— Я же сказал тебе, Эсми, — отозвался он, не оборачиваясь. — Мне нужно подумать.

«Но мы же отлично думали вместе!»

Он становился мудрее от ее советов. Он это знал! Сейчас перед ним встала небывалая проблема… Так почему же он покидает ее? Не кроется ли за этим что-то еще? Не скрывает ли он чего-то?

На миг ей вспомнилось, как он извивался под Серве… «Он нашел себе другую шлюху, помоложе», — словно прошептал чей-то голос.

— Почему ты так поступаешь? — спросила Эсменет куда более резко, чем хотела.

Раздраженная пауза.

— Как я поступаю?

— Ты словно лабиринт, Акка. Ты распахнул ворота, пригласил меня войти, но отказываешься показать путь. Почему ты всегда прячешься?

Глаза Ахкеймиона вспыхнули гневом.

— Я? — Он рассмеялся и вернулся к прерванному занятию. — Говоришь, я прячусь?

— Да, прячешься. Ты слаб, Акка, хотя должен быть сильным. Подумай о том, чему учил нас Келлхус!

Ахкеймион взглянул на нее, и в глазах его боролись боль и ярость.

— А ты сама? Давай поговорим о твоей дочери… Помнишь ее? Сколько времени прошло с тех пор, как ты…

— Это совсем другое! Она родилась еще до тебя! До тебя! Зачем он говорит так? Почему причиняет ей боль? «Моя девочка! Моя малышка мертва!»

— Изумительное проведение различий! — Ахкеймион сплюнул. — Прошлое никогда не умирает, Эсми. — Он с горечью рассмеялся. — А это даже не прошлое.