Воин кровавых времен - читать онлайн книгу. Автор: Р. Скотт Бэккер cтр.№ 33

Если им это известно, тогда вполне возможно, что Сарцелл играет роль пробного образца. Им нужно знать, провалился ли Скеаос случайно, из-за паранойи императора, или этот чужак из Атритау сумел заглянуть в его истинное лицо. Они будут следить за ним, осторожно задавать вопросы, а когда это не поможет найти ответ, они пойдут на контакт… Так ли?

А еще следовало не забывать об Ахкеймионе. Консульт, несомненно, будет присматривать за адептами Завета, единственными людьми, которые до сих пор верят в его существование. Сарцелл и Ахкеймион уже сталкивались раньше, сталкивались и напрямую — это видно по реакции колдуна, — и косвенно, через Эсменет, которую, очевидно, лжерыцарь в прошлом соблазнил. Они используют ее для какой-то цели… Возможно, испытывают ее, прощупывают ее способность обманывать и предавать. Она ничего не сказала Ахкеймиону о Сарцелле — это очевидно.

«Предмет изучения так глубок, отец».

Тысяча возможностей, скачущих галопом по лишенной дорог степи будущего. Сотня сценариев, вспыхивающих у него в сознании; одни ветвились и ветвились, на время уводя его от цели, другие вели к катастрофе…

Открытое противостояние. Обвинения, выдвинутые в присутствии Великих Имен. Шум, который поднимется при разоблачении всего этого ужаса. Завет, подключившийся к делу. Открытая война с Консультом… Не годится. Нельзя привлекать Завет, пока они не смогут занять господствующее положение. Нельзя рисковать войной против Консульта. Пока что нельзя.

Косвенное противостояние. Ночные налеты. Перерезанные глотки. Попытки нанести ответный удар. Тайная война, постепенно выходящая на поверхность… Тоже не годится. Если убить Сарцелла и прочих тварей, Консульт поймет, что кто-то способен их распознавать. Когда они узнают, что этот «кто-то» — Келлхус, то косвенное противостояние перерастет в открытый конфликт.

Бездействие. Оценка происходящего. Безрезультатные проверки. Другие предположения. Ответные действия откладываются из-за необходимости разобраться. Беспокойство в тени растущей силы… Да, это годится. Даже если они узнают детали, сопутствовавшие разоблачению Скеаоса, Консульт сможет лишь строить домыслы. Если то, что рассказывает Ахкеймион, соответствует действительности, они не настолько грубы, чтобы вычеркнуть возможную угрозу, не попытавшись предварительно понять ее. Конфронтация неизбежна. Но исход зависит лишь от того, сколько времени у него будет на подготовку…

Он — дунианин, один из Подготовленных. Обстоятельства поддадутся. Миссия должна быть…

— Келлхус, — раздался голос Серве. — Принц вас спрашивает.

Келлхус моргнул и улыбнулся, словно бы потешаясь над собственной глупостью. Все сидящие у костра смотрели на него, кто-то с беспокойством, кто-то с недоумением.

— П-простите, — запинаясь, пробормотал он. — Я… Он нервно оглядел присутствующих и вздохнул.

— Иногда я… вижу… Тишина.

— Я тоже, — язвительно бросил Сарцелл. — Но я обычно вижу, когда мои глаза открыты.

Он что, закрыл глаза? Келлхус совершенно этого не помнил. Если да, то это промах, внушающий беспокойство. Он давным-давно уже…

— Идиот! — рявкнул Саубон, поворачиваясь к шрайскому рыцарю. — Дурак! Мы сидим у костра этого человека и ты его оскорбляешь?!

— Рыцарь-командор не оскорбил меня, — сказал Келлхус. — Вы забыли, принц, что он не только воин, но и жрец, а мы попросили его разделить костер с колдуном… Наверное, это все равно что попросить повитуху преломить хлеб с прокаженным.

Нервный смех, слишком громкий и слишком короткий.

— Несомненно, — добавил Келлхус, — он просто слегка погорячился.

— Несомненно, — откликнулся Сарцелл. Язвительная усмешка, откровенная, как и любое выражение его лица.

«Чего оно хочет?»

— А отсюда вытекает вопрос, — продолжал Келлхус, легко и непринужденно создавая «удачный поворот», которого никак не мог дождаться принц Саубон. — Что привело шрайского рыцаря к костру колдуна?

— Меня послал Готиан, — сказал Сарцелл, — мой великий магистр…

Он взглянул на Саубона. Тот сидел с каменным лицом.

— Шрайские рыцари поклялись в числе первых ступить на землю язычников, а принц Саубон предложил…

Но тут Саубон прервал его, выпалив:

— Я буду говорить с вами наедине, князь Келлхус.

«Что ты хочешь, чтобы я сделал, отец?» Так много вероятностей. Бессчетные вероятности. Келлхус прошел следом за Саубоном по темным тропинкам железной рощи. Они остановились у края утеса, глядя на залитые лунным светом просторы Инунарского нагорья. Ветер усилился, и листва шуршала под его порывами. Склон под утесом был усеян упавшими деревьями. Мертвые корни торчали кверху. На некоторых из них до сих пор сохранились огромные комья земли, будто упавшие грозили пыльными кулаками уцелевшим.

— Вы видите разные вещи, так ведь? — сказал в конце концов Саубон. — В смысле — вы ведь увидели Священное воинство там у себя, в Атритау.

Келлхус обнял этого человека своими ощущениями. Бешено колотящееся сердце. Кровь, прилившая к лицу. Напряженные мышцы…

«Он боится меня».

— Почему вы спрашиваете?

— Потому, что Пройас — упрямый дурак. Потому что те, кто первым успеет к столу, и пировать будут первыми!

Принц галеотов был одновременно и дерзок, и нетерпелив. Хоть он и ценил хитрость и коварство, превыше всего он ставил храбрость.

— Вы хотите выступить немедленно, — сказал Келлхус. Саубон скривился в темноте.

— Я уже был бы в Гедее, — огрызнулся он, — если бы не вы! Он имел в виду недавний совет, на котором предложенное Келлхусом толкование падения Руома уничтожило все доводы Саубона. Но его негодование не было искренним — Келлхус это видел. Коифус Саубон был безжалостен и корыстен, но не мелочен.

— Тогда почему вы пришли ко мне?

— Из-за того, что вы сказали… ну, про то, что Бог сжег наши корабли… В этом чувствовалась правда.

Келлхус понял, что Саубон из тех людей, что постоянно наблюдают за другими, сравнивают и оценивают. Он всю жизнь считал себя человеком проницательным, гордился умением наказывать лесть и вознаграждать критику. Но с Келлхусом… Саубон не знал, с какой меркой к нему подойти. «Он сказал себе, что я — провидец. Но боится, что я — нечто большее…»

— И что вы видите? Правду?

При всем своем корыстолюбии Саубон обладал неким приземленным благочестием. Для него вера была игрой — но игрой очень серьезной. Там, где другие клянчили и называли это «молитвой», Саубон торговался. Идя сюда, он думал, что отдает богам то, что им причитается…

«Он боится совершить ошибку. Шлюха-Судьба дает ему всего один шанс».

— Мне нужно знать, что вы видите! — выкрикнул принц. — Я воевал во многих кампаниях: все — ради моего жалкого отца. Я не дурак повоевать. И я не думаю, что иду в фанимскую ловуш…