Слуги Темного Властелина - читать онлайн книгу. Автор: Р. Скотт Бэккер cтр.№ 53

От этого описания у Найюра заныло в груди. Кто эти люди? Один из них – наверняка из знатного дома…

– Да, это довольно любопытно, – откликнулся Мартем. – Однако это не объясняет, откуда вы узнали, как их одолеть.

– Не будь занудой, Мартем! Я в своих офицерах занудства не терплю. Сперва задаешь неуместные вопросы, потом отказываешься признавать мои ответы за ответы…

– Прошу прощения, господин главнокомандующий. Я не хотел оскорбить вас. Вы ведь сами то хвалите, то осуждаете меня за мое прямолинейное…

– Ах, Мартем… Зачем снова этот фарс? Зачем притворяться скромным провинциальным легатом, который желает одного – выслужиться? Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется. Я видел, как ты оживляешься, когда речь заходит о делах государственных. Точно так же, как сейчас я вижу в твоих глазах жажду славы.

На грудь Найюра словно уронили тяжелый камень. Это он. Он! Икурей Конфас!

– Не стану отрицать, это правда. Но я клянусь, что не собирался вас допрашивать. Я просто… просто…

Тут оба остановились. Теперь Найюр видел их: два конных силуэта, расплывчатых оттого, что он смотрел сквозь ресницы. Он старался дышать так, чтобы грудь не шевелилась.

– Что – просто, Мартем?

– На протяжении всей кампании я держал язык за зубами. То, что мы делали, представлялось мне безумным, настолько безумным, что я…

– Что ты?

– Что на какое-то время моя вера в вас оказалась поколеблена.

– И, однако, ты ничего не говорил, ни о чем не спрашивал… Почему?

Найюр пытался отлипнуть от земли, но не мог. Бестелесные голоса гремели в его ушах насмешливым громом. Убить его! Он должен!

– Боялся, господин главнокомандующий. Человек, который, подобно мне, поднялся из самых низов, знает, как опасно сомневаться в начальстве… особенно когда начальник поступает безрассудно.

Хохот.

– Так значит, теперь, в окружении всего этого, – силуэт Конфаса указал на поле, усеянное трупами, – ты счел, что я все-таки не утратил рассудок, и думаешь, что теперь задавать эти твои наболевшие вопросы более или менее безопасно?

Найюр внезапно мучительно осознал все происходящее: как будто увидел со стороны себя, съежившегося человека прижавшегося к трупу коня, окруженного бесконечными рядами мертвецов. Даже эти образы пробудили в нем угрызения совести. Это что за мысли такие? Отчего он все время так много думает? Отчего он все время думает?

«Убить его!»

– Вот именно, – ответил Мартем.

«Броситься на них. Схватить коней под уздцы. Перерезать им глотки!»

– Следует ли мне снизойти к тебе? – продолжал Конфас. – Следует ли мне помочь тебе сделать еще шаг к вершине, а, Мартем?

– Господин главнокомандующий, вы можете рассчитывать на мою преданность и скромность без каких-либо оговорок.

– Я, собственно, так и думал, но все же благодарю за подтверждение… Что бы ты сказал, если бы я сообщил тебе, что битва, которую мы только что выиграли, эта великая победа, которую мы одержали, – не более чем первая стычка Священной войны?

– Священной войны?! Той, которую начинает шрайя?

– В том-то весь и вопрос, кто ее будет вести: шрайя или не шрайя.

«Ну же! Отомсти за себя! За свой народ!»

– Но как насчет…

– Мартем, я боюсь, что с моей стороны будет безответственным рассказывать тебе больше. Быть может, в ближайшее время – но не теперь. Мой здешний триумф, как он ни великолепен, как ни божествен, – прах и мешковина в сравнении с тем, что последует за ним. Скоро все Три Моря будут прославлять мое имя, а потом… Ну, ты скорее солдат, нежели офицер. Ты понимаешь, что командирам зачастую требуется скорее неведение подчиненных, нежели их осведомленность.

– Понимаю. Наверное, мне следовало этого ожидать.

– Ожидать чего?

– Что ваш ответ скорее распалит, нежели утолит мое любопытство.

Хохот.

– Увы, Мартем, даже если бы я рассказал тебе все, что знаю, тебе бы лучше не стало! Ответы подобны опиуму: чем больше поглощаешь, тем больше требуется. Вот почему человек трезвый обретает утешение в таинственности.

– Но вы, по крайней мере, могли бы объяснить мне, убогому, откуда вы знали, что мы победим.

– Как я уже сказал, скюльвенды одержимы обычаями. А это означает, что они повторяются, Мартем. Они постоянно следуют одной и той же схеме. Понимаешь? Они поклоняются войне, но понятия не имеют, что она собой представляет на самом деле.

– А что же представляет собой война на самом деле?

– Интеллект, Мартем. Война – это интеллект.

Конфас пришпорил коня и выслал его вперед, предоставив своему подчиненному разбираться в том, что он только что услышал. Найюр видел, как Мартем снял свой украшенный перьями шлем, провел ладонью по коротко остриженным волосам. На какой-то миг он, казалось, уставился прямо на Найюра, как будто расслышал стук его бешено колотящегося сердца. Найюр затаил дыхание. Потом Мартем пришпорил коня и поскакал вслед за своим главнокомандующим.

Когда Мартем поравнялся с Конфасом, тот крикнул ему:

– Сегодня после обеда, когда наши люди придут в себя после вчерашнего празднества, начнем собирать головы скюльвендов. Я собираюсь выстроить дорогу трофеев, Мартем, отсюда и до нашей великой, хотя и пришедшей в упадок столицы. Представь себе, какое великолепное зрелище это будет!

Их голоса стихли вдалеке, остался лишь шум холодной реки, звенящая тишина да слабый запах истоптанной травы.

Как холодно! Земля такая холодная. Куда же ему деваться?

Он бежал от своего детства и ногтями выцарапал себе честь отцовского имени: Скиоаты, вождя утемотов. После позорной смерти отца он бежал и ногтями выцарапал себе имя своего народа, скюльвендов, гнева Локунга – скорее мести, нежели кости или плоти. Теперь и они умерли позорной смертью. И для него не осталось места.

Он лежал нигде, вместе с мертвыми.

Некоторые события оставляют в нас настолько глубокий след, что в воспоминаниях оказываются более весомыми, чем в тот момент, когда они происходили. Они никак не желают становиться прошлым и продолжают жить одновременно с нами, в такт биению наших сердец. Некоторые события не вспоминают – их переживают заново.

Смерть Скиоаты, отца Найюра, была именно таким событием.

Найюр сидит в полумраке белого якша вождя, каким он был двадцать девять лет тому назад. В центре шатра мало-помалу затухает огонь: на вид он ярок, но почти ничего не освещает. Отец, кутаясь в меха, рассуждает с другими старейшинами племени о дерзости киоатов, их соседей к югу. В тенях, отбрасываемых старейшинами, боязливо переминаются с ноги на ногу рабы, держа наготове меха с гишрутом, забродившим кобыльим молоком. Каждый раз, как из круга поднимается покрытая шрамами рука, держащая рог, рабы поспешно наполняют его. В якше воняет дымом и кислым молоком.