Око Судии - читать онлайн книгу. Автор: Р. Скотт Бэккер cтр.№ 10

Свистящий звук крыльев прервал его. Все взгляды метнулись вверх. Кто-то вскрикнул. Сорвил инстинктивно поднял руку к прикрытому кольчугой животу и так крепко прижал к телу уничтожающую колдовство Хору, что она холодком впилась ему в пупок.

Это был аист, белый и длинный, словно бивень, и он летел, хотя ему положено было прятаться от дождя. Натыкаясь друг на друга, люди в ужасе отшатнулись от парапета, на который опустилась птица. Аист повернул к ним узкую, как нож, голову и опустил клюв к шее.

Рука короля соскользнула с плеча сына.

Аист взирал на них с невозмутимостью фарфоровой статуэтки. Его черные глаза были умными и загадочными.

Капли дождя со звоном отскакивали от железа и глухо стучали по кожаным деталям.

— Что ему нужно? — крикнул какой-то голос.

Король Харвил вышел вперед. Сорвил стоял как вкопанный, моргал от дождя, который летел ему в глаза, и чувствовал на губах холодные брызги. Отец стоял один, в промокшей шерстяной накидке, расслабленно опустив руки в блестящих очертаниях наручей. Аист на прямых, как жерди, ногах возвышался почти прямо над ним, сложив крылья, так что тело его напоминало отполированную вазу. Опустив голову, он мудрыми глазами разглядывал короля, стоявшего у его ног…

Вдруг справа от птицы, в разбухшей от туч дали возникла звезда, мерцающая точка света. Сорвил, не удержавшись, посмотрел в ту сторону, как и все остальные, сгрудившиеся вокруг него. Когда он снова посмотрел на отца — аиста уже не было!

Внезапно его начали теснить вперед воины Старшей дружины, и он оказался крепко прижатым к амбразурам. Все что-то кричали — его отцу, друг другу, небу, наполненному звуками рогов. Осадные башни продолжали неотвратимо приближаться, вместе с людьми Юга, ряды которых превратили окрестные равнины в смертоносное полотно. Точка света, светившая вдалеке, вдруг погасла…

И вновь появилась, но уже над передовыми отрядами Воинства, зависнув над землей на расстоянии половины высоты массивных башен. Сорвил ахнул, попытался отступить назад. Страшно было поднимать глаза вверх, когда он уже стоял на такой высоте. Точка была больше не точкой, а фигурой в безупречно белых одеждах, ступавшей в ореоле голубого сияния. То ли человек, то ли бог.

Сорвил крепко сжал шершавый камень парапета.

Аспект-император.

Слухи. Вечная жажда…

— Отец! — закричал Сорвил.

Из-за плеч и щитов ничего не было видно. Порывы ветра обрушились с запада, раздувая дождь туманными вуалями, которые плыли, словно огромное привидение, по стенам и их промокшим защитникам. Холод резал, как нож.

— Отец!

Он услышал треск выстрелившей баллисты, но в такой сырости стрелы с наконечниками-хорами немного не долетели до парящего в воздухе видения. По всей стене взорвались выкрики и проклятия. Потом он услышал слова, которые были знакомы, но непонятны, слова, от которых рябью подергивались лужи, покалывало кожу и стыли зубы.

Колдовство.

Над раскрытыми ладонями фигуры появились серебряные линии и полетели в пустоту…

Пылающие геометрические очертания, яркие, как солнце, и ажурные, прибивали дождь к темному брюху туч. Раздалось необычное шипение, похожее на вековой шум прибоя, сгустившийся в ритм сердцебиения. Линии тянулись и тянулись, расцвечивая великолепием небо и превращая его в сверкающий балдахин, нависший над стенами и над всем городом. По мечам и щитам пробегали дьявольские мерцающие отблески.

— Туман творит, — пробормотал Сорвил, ни к кому конкретно не обращаясь. — Хочет нас ослепить!

Голоса южан, тысячи голосов, ревущих исступленно и единым порывом. Гимны — они пели гимны! Башни продолжали неумолимо приближаться, влекомые вереницами тысяч согнувшихся от натуги людей. Пора было что-то делать! Почему никто ничего не делает?

Рядом возник отец и обнял его за плечи.

— Иди в Цитадель, — сказал он со странным выражением на лице. Свет аспект-императора сверкал у него в глазах, очерчивал голубым цветом нос и щеку. — Не надо было приводить тебя на стены.

— Как в Цитадель? Отец, как ты мо…

— Иди!

У Сорвила задрожало и сморщилось все лицо.

— Отец… Отец! Моя кость — твоя кость!

Харвил потрепал его по щеке.

— Поэтому тебе и надо уходить. Сорва, я прошу тебя. Сакарп стоит на краю света. Мы — последний форпост людей! Ему нужен этот город! Ему нужен наш народ! Это значит, ему нужен ты, Сорва! Ты!

Принц опустил глаза, оторопев от отцовского гнева и отчаяния.

— Нет, отец, — пролепетал он, вдруг почувствовав себя беззащитным, как тонкое деревце, — намного младше своих шестнадцати лет. — Я тебя не оставлю… — Когда он поднял лицо, холодный дождь смыл жар его слез. — Я тебя не оставлю!

Его голос повис в воздухе резко и пронзительно: неповиновение передалось телу. Песнь завоевателей окрепла, она вырывалась из глоток ликующих тысяч, которые пришли жечь и убивать.

Удар отца пришелся в челюсть и отбросил Сорвила на стоявших позади людей, а потом заставил упасть на четвереньки на мокрый камень.

— Не позорь меня своей дерзостью, мальчишка!

Король повернулся к одному из своих старших дружинников.

— Наршейдел! Отведи его в Цитадель! Проследи, чтобы с ним ничего не случилось! Он будет нашим последним ударом! Нашей местью!

Не проронив ни слова, Наршейдел поднял Сорвила на ноги за шиворот кольчуги и потащил сквозь толпу воинов. Оттаскиваемый задом наперед Сорвил видел, как за ним смыкаются ряды, и читал сочувствие во взглядах.

— Не-е-ет! — взвыл он, ощущая на языке вкус чистой холодной воды. Между намокшими плечами и блестящими краями щитов он то и дело видел отца, который пристально смотрел на него синими и пронзительными, как летнее небо, глазами. В какое-то неуловимое мгновение взгляд отца пронзил его насквозь. Сорвил увидел, как отец поворачивается, и в это время стена тумана поглотила бастион.

— Не-е-е-е-е-е-ет!

Мир наполнился лязгом оружия.

Он пытался сопротивляться, но Наршейдел был неумолим — железная тень, которая даже не пошевелилась от его тумаков. Пока они спускались по темной винтовой лестнице башни, Сорвил видел только глаза отца, любящие глаза, справедливые глаза, сожалеющие, что приходится быть суровым, искрящиеся весельем и неизменно следящие, чтобы его второму сердцу было уютно и спокойно. А если бы Сорвил вгляделся внимательнее, если бы осмелился заглянуть в эти глаза, как в драгоценные камни, то увидел бы там себя, не таким, какой он есть, но отражением отцовской гордости и отцовской надежды снискать и преумножить благодати с помощью сына.

Над головой у них задрожал гром, раскалывая трещинами старую штукатурку, и с низких сводчатых потолков ливнем посыпался песок. Наршейдел что-то кричал, что-то тревожное, пронизанное чем-то большим, чем страх. Как воин, уже скорбящий о павших.