Дорога на Землю - читать онлайн книгу. Автор: Марик Лернер cтр.№ 23

«Кстати, — бормочу себе под нос, набирая номер на телефоне, — насчет межвидовых взаимоотношений — хорошо, что напомнил».

— Eric, ju kan nie se? — обращаюсь в трубку на языке буров.

— Это ты по-каковски? — удивленно спросил Доцент.

— Это я не тебе, — поясняю, — нечего подслушивать. Очередная страшная тайна.

— Пойдем домой, — предложила Старшая, — пусть решает свои вопросы с родезийцами.

— Можешь нормально говорить? — повторил я в трубку. — Никого рядом нет?

Интересный тип был этот самый Эрик Фриздербильт, или Fris-der-Bilt, или еще как. Если говорить на африкаанс я мог нормально, то с правописанием были большие проблемы. То ли через черточку, то ли слитно. Дословно это переводилось: «Фриз (в смысле имя), происходящий из города Билта». Только произносилось в одно слово и считалось фамилией. А Фриз — это имя очень далекого предка.

Род его был многолюден и богат, во всяком случае, так говорили. Проверить пока возможности не было, проживали они в Южной Родезии и в ЮАР. Две ветви одного семейства, поддерживающие постоянные контакты.

Кто-то на нашей планете знает, где расположена Южная Родезия? Да никому не интересно, и ничего в этом странного. Не наши дела, все это осталось на Земле. Так, даже в Клане почти никто не подозревает, чем отличаются по происхождению Иван от Рафика. А вот мне пришлось постигать тонкости общения с разными народами, проживающими в Федерации общин. Что отличает бура от израильтянина, а индейца от американца? Много разных отличий.

Все они при желании могут общаться между собой по-английски. Старшее поколение уж точно, но категорически не желают. Они поголовно имеют различного рода претензии к США. Поэтому как раз английский мне нужен в последнюю очередь, и тем не менее выучил. Не мучаясь с преподавателями, а как обычно — с помощью Черепахи. А еще они иногда ведут себя совершенно по-разному из-за разных привычек, принесенных с Земли. Во втором поколением различие уже сглаживается, но все равно имеется.

А вот в начальниках ходит все больше первое поколение, потому и приходится с ними отношения налаживать. Пришлось и по истории стран отбытия книжки почитать. Ввернешь что-нибудь одобрительное про Яна Смита или гадость про Обаму, прямо расцветают на глазах и готовы обнимать. Конечно, им приятно, собственным детям про саммит в Шарм-эш-Шейхе ничего неизвестно, а я вот знаю. Слово «саммит» — не знаю толком, что означает, просто по смыслу догадался, а вот название города выучил.

Эрика сильно достали негры. Судя по тому, что я читал, его претензии были не напрасны. Насильственное изгнание с земель, которые белым принадлежали десятилетия, если не столетия, сильно влияет на желание жить дружно. Он даже расплевался с собственной семьей, которая ни в какую не желала покидать насиженное место, и с группой сторонников отбыл к нам. В смысле — на другую планету, а не лично ко мне в гости.

Здесь он осмотрелся и пришел в ужас. Негры успели прибыть первыми. Правда, они были зеленого цвета и двухметрового роста или же полутораметрового роста и почти белого цвета, но в Африке тоже попадались разные мелкие бушмены, цветом далеко не похожие на начищенные солдатские сапоги, так что цвет кожи орков и клыки, торчащие из пасти, роли не играли. Однохренственно — негры, с копьями и в набедренных повязках.

Да и тенденция очень напоминала оставленную Землю. Их было больше, и с этими даже общих детей не будет. Лет через сто вполне можно было ожидать прихода Национально-освободительной армии с «калашами» и мачете. Мужик был красноречивый и, что называется, с харизмой. Своими проповедями и активными действиями многих увлек, но переломить ситуацию в котловине и избавиться от принятия на работу нелюдей не смог. Тогда и родилась идея трека. Бурам было не привыкать, один раз они переселялись в далекие времена по Африке, потом проделали это с планетой. Теперь желали уйти в дальние края и жить сами по себе. Не все буры, некоторым переезды уже обрыдли, но достаточно много.

— В виде мобильника твои изделия лучше, — ответил он мне. — Прижимаешь к уху, и никто не слышит, но я все равно дверь закрыл. Тема уж больно деликатная. А носить телефон можно и на шее, контакт с телом сохраняется. Ты выяснил?

— Да, — подтвердил я. — Есть возможность переслать письмо. Вернее, на диске все сразу — и текст, и видео, и фотографии. Но все имеет свою цену, и не всегда она выражается в деньгах.

— То есть, — хмыкнул он, — ты разделить на двоих взятку не предлагаешь?

— Это мои проблемы, но вот если что придет по специальному заказу, ты передашь это мне. И вопросы задавать не будешь, все равно не отвечу.

— А сроки?

— Ты слишком много от меня хочешь. Пока туда, пока обратно, и насколько быстро они соберутся. Тем более захотят ли вообще — никаких гарантий. В любом случае сюда приходят с памятью о прошлой жизни, весточку получишь, а дальше как карта ляжет.

— Все остальное остается в силе?

— Как договаривались. Климат тут вам привычный. Теплое влажное лето, температура двадцать — двадцать семь по Цельсию, прохладная сухая зима — градусов тринадцать — семнадцать, и жаркая сухая весна — от тридцати до сорока градусов. Дождей в сезон много. Проводников получишь, только есть вероятность, что я буду временно недоступен. Все вопросы к моему Вожаку, он в курсе. Будешь говорить с ним на вашем всеобщем языке, африкаанс он не знает. Все, что с той стороны реки, нас не касается. Если будет необходимость — по ней граница. Крысы ваша проблема. Непременно набеги будут.

Он сухо рассмеялся:

— Еще в Первую мировую было доказано, что против пулемета ничего не поможет. Пусть приходят, хоть толпой, хоть армией, будем штабелями трупы укладывать. Старых ошибок я повторять не буду. На наших землях даже потенциального врага быть не должно.

— Знаешь, — помолчав, спросил я, — а вот как насчет нас? Мы ведь тоже далеко не буры, да и на людей похожи только внешне. Библию тоже не уважаем. Завтра тебе захочется еще и нас, как крыс, а? Так мы тоже с пулеметами, да кое-что калибром поболее имеем.

— Мы с тобой уже третий год знакомы? — риторически спросил Эрик. — Не говори ерунды. Пусть идиоты из «Чистой крови» кричат про расизм и высшую нацию. Мы не лучше и не хуже, чем другие. Мы не ставим себя выше и не желаем, чтобы нас ставили ниже. Поэтому и уходим. Жить самим, не оглядываясь на других. Что из этого выйдет — никто знать не может, но я хочу сохранить свой народ. Никто не знает, чего добиваются эльфы, отправляя нас сюда, но это шанс.

Он чуть помолчал, затем продолжил:

— Двадцать с лишним лет мы прожили рядом с оборотнями. И на ваш Клан я тоже посмотрел внимательно. Не ангелы вы, иногда достаточно неприятные типы, но у нас очень много общего. Вы хотите того же — сохранить себя, не растворившись в общей массе. Принять чужих — да. Признать их власть над собой — нет. Нам нечего делить. А что касается того, что вы не буры, то мы потомки голландцев, французов, немцев, ирландцев, фламандцев, валлонов. Народы рождаются, живут и изменяются. Если кто-то из оборотней захочет жить с нами, в этом нет проблемы. Но между общинами у нас граница. Вы живете с одной стороны, мы живем с другой стороны реки. Договор есть договор. Так устраивает?