Соблазн на всю ночь - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Карлайл cтр.№ 40

— Тристан? — не слишком уверенно прошептала она.

— Дай мне свою руку, — хрипло проговорил он. Федра выпустила из пальцев деревянный прут и протянула Тристану свою руку. Он обратил внимание на то, что большой палец у нее на руке слегка посинел. Разыскав в постели свой шейный платок, Тристан поднял его и показал Федре.

— Ты это хочешь, Фе? — выдохнул он. Она открыла рот, но не издала ни звука.

— Я не знаю, чего я хочу, — всхлипнула она. — Я только знаю, что я хочу, и хочу, и хочу… — Она отвернулась в сторону и закрыла глаза.

— Дай мне свою вторую руку, — чуть мягче проговорил он.

Она сделала то, о чем просил ее Тристан. И он связал запястья обеих ее рук. Довольно-таки сильно, но не настолько, чтобы нарушить кровообращение. Потом он завел руки Федры ей за голову и привязал их к деревянным прутьям в изголовье кровати. Теперь он знал, что она не сможет вырваться и помешать ему.

— Потяни руки на себя, — приказал он.

Она повиновалась ему, ее глаза расширились, горло спастически сжалось. Да, теперь Федра поняла, что была в полном его распоряжении.

— Тебе не больно? — спросил он.

Она покачала головой:

— Нет… Чувствуется, что тянет, но не больно.

Он взял в руки голову Федры и поцеловал ее в губы, глубоко, страстно, вложив в этот поцелуй частицу сердца.

— Итак, — сказал он, оторвавшись от ее губ, — ты, моя любовь, в полном моем распоряжении.

Она не мигая смотрела на него, и ее глаза молили о скором продолжении.

— Да, Тристан, да.

Наклонившись над Федрой, Тристан слегка потянул ее за руки.

— Видишь, Фе? — прошептал он. — Ты не сможешь освободиться. Как бы ты ни старалась, ты не вырвешься. А теперь начнем, дорогая. Иди ко мне.

Она кивнула и с трудом сглотнула слюну. Тристан вошел в нее, сначала как бы примериваясь и пробуя. Федра закрыла глаза и потянула на себя руки. Он продвинулся глубже и начал двигаться внутри ее, наслаждаясь своими ощущениями. Прошло лишь несколько мгновений, и Федра стала снова извиваться под ним и всхлипывать. Она приподнималась вверх, выгибалась ему навстречу, из уголков ее глаз стекали слезы.

Секрет Федры оказался более чем прост. Ей необходимо было что-то такое, что могло бы руководить ею. Она хотела, чтобы над ней совершали насилие. Тристан никогда не прибегал к таким вещам, они были чужды ему, но в то же время то, что он сейчас видел и делал, возбуждало его до крайности. Это казалось ему очень эротичным.

— Да, Тристан, — всхлипывала она, — да, да, да…

Он двигался до тех пор, пока их обоих одновременно не накрыла жгучая белая волна. Тристану показалось, что в нем что-то лопнуло, что-то взорвалось, разлетелось на сотни мельчайших осколков, которые вонзились изнутри в его тело. И в каждом из осколков был кусочек его сердца.

Когда он снова вернулся в действительность, то обнаружил, что висит над Федрой, опираясь на свои руки. И с него струйками стекает пот. Руки Федры по-прежнему были привязаны к кровати. Тристан наклонился и прижался лбом к ее лбу.

Эти часы необратимо изменили их жизнь. И добавить к этому было нечего.

Тристан начал развязывать ее руки, но Федра по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Чуть позже, когда он уже бросил свой платок на пол, ее веки поднялись и она посмотрела на него. Ее язычок скользнул по распухшим от поцелуев губам.

— Что ж, — пробормотала она, — земля под нами не разверзлась и не поглотила нас.

Тристан провел пальцем по ее щеке и, глядя ей в глаза, улыбнулся:

— Знаешь, Фе, ты необыкновенно страстная женщина. Такая страстность, такой темперамент, Фе, — это подарок судьбы. Любой мужчина был бы счастлив обладать тобой.

Она снова потерла свои запястья.

— Значит, ты не находишь меня странной?

— Я нахожу тебя очаровательной, — пробормотал он, наклоняясь к ней и целуя в нос. — Ну, еще и твердолобой немножко. Надо уметь уважать собственные желания, надо доверять себе. Ты не делаешь ничего плохого, ты лишь раскрываешь то, чем наделила тебя природа. Нельзя отказываться от себя. Подобные отношения между мужчиной и женщиной естественны. И не нужно смущаться, любовь моя. Пройдет время, и ты сможешь осознать, что потребности тела так же имеют право быть удовлетворенными, как и потребности души.

Ее мягкий взгляд остановился на его лице.

— А что, если… что, если я никогда не смогу воспринимать это как нечто естественное?

Тристан несколько раз моргнул.

— Значит, я буду снова и снова убеждать тебя в правильности своей точки зрения. — Он рассмеялся. — Я снова и снова буду доказывать тебе…

Когда взбунтовавшаяся плоть получила свое и была удовлетворена, Тристан вновь обрел способность мыслить трезво и рационально. Федра не была девственницей. И поэтому он ничего не забрал у нее, он просто подарил ей наслаждение. Он не нанес непоправимый удар ее психике и не лишил ее невинности.

Кто-то другой сделал все это. И вдруг Тристан ощутил в себе страстное и настоятельное желание убить этого другого. Но почему? Почему он не был благодарен той счастливой звезде, что упала ему в руки?

Он должен был чувствовать сейчас облегчение. Сначала ему даже показалось, что он действительно испытывал это чувство. И все же где-то в глубине души Тристан ощущал отнюдь не радость, а ярость. Значит, у нее кто-то был до него. Тристан все продолжал удивляться этому парадоксу. Ему еще никогда не приходилось встречать женщину, которая была бы столь невинной и безыскусной, настолько неуверенной в своих чарах. Но ее страстность и темперамент никак не соответствовали образу робкой, застенчивой девушки. Тристан отказывался что-либо понимать.

Впрочем, разрешить эту загадку сейчас не было никакой возможности. Поэтому Тристан просто поцеловал ее в плечо, обнял, и его отяжелевшие веки опустились. И почти сразу на него навалился сон.

Под платьем шутовским и в шляпе с бубенцом

Найдешь пророка вкупе с мудрецом.

Этой ночью Федре приснился страшный сон. Ей привиделось бледное лицо Горского с темными пустыми глазницами. И это было отнюдь не лицо человека, с которым она разговаривала в Сохо, и не того, кто прятался в табачной лавке. Это была маска смерти Горского, та маска, что появилась на его лице в последние мгновения жизни. Невидящий взгляд, предчувствие близкого конца, ускользающая жизнь и… страх, бесконечный, безмерный ужас. Его голова была повернута набок, одна рука вытянута вперед, словно он просил пощады и помощи.

Он просил помощи…

Да, его рука была вытянута вперед, мелькнула у Федры мысль, хотя она будто бы еще продолжала спать.

— Фе? — До ее сознания дошел голос Тристана. — Фе, что случилось?