– Тогда им приходится драться, – согласился Ибрагим, – и
тот, кто побеждает, остается. А проигравший уходит. Ты уверен, что способен
драться с Гогой?
– Я вызову его на дуэль, – пробормотал я, – и застрелю. Ты
ведь знаешь, как я стреляю.
– Боюсь, что он не придет на дуэль. А выставит вместо себя
других стрелков и с другим оружием. У них могут быть глушители. И они будут
стрелять в спину.
– А как же кавказский кодекс чести?
– Не в этом случае. Ты покушаешься на его женщину. И он
имеет право на кровь. И на месть. Любым способом.
Я хотел пошутить. Но, взглянув на Ибрагима, вдруг замер. У
него было такое серьезное лицо. И такой свирепый взгляд. Может, у него тоже
есть виды на эту женщину? Не может быть. Ему всегда нравились дамы типа Аллы.
Он бы мне обязательно сказал. Но почему тогда он так нервничает? Только из-за
меня? Никогда не поверю. Тогда почему он так волнуется?
– Может, нам завтра утром отправить её обратно в Москву? –
спросил я его. – И пусть пропадают мои деньги. В конце концов, жизнь дороже
несчастных ста двадцати пяти тысяч.
– Двухсот пятидесяти, – напомнил Ибрагим.
Я так разнервничался, что забыл о сумме, которую должен им
всем называть.
– Если я позвоню Лёве, может, он согласится вернуть
половину, – сразу попытался я выкрутиться.
– Может и вернет. Но отправлять ей сейчас нельзя. Она
обидится. И Гога тоже может оскорбиться.
– Послушай, Ибрагим, зачем ты меня достаешь? Ухаживать за
ней нельзя, встречаться с ней нельзя. Отправлять обратно нельзя, можешь обидеть
этого кавказского монстра. Может, хватит условностей? Он обычный человек, хотя
и бандит. Ему нравилась красивая женщина, и он с ней встречался. Но они давно
разошлись. И я имею право на такие же встречи. Я никого не обманываю, не
совращаю. Я холостой мужчина и имею право встречаться с кем хочу. Почему моё
поведение должно оскорбить Гогу? Они давно разошлись.
– Ты ничего не понял.
– И не хочу понимать. У меня есть свои понятия чести и свои
люди, которые умеют стрелять. Если Гога захочет войну, то он получит войну. И
не нужно меня пугать.
Я поднялся, чтобы уйти. Ибрагим успел схватить меня за руку.
– Не обижайся, – сказал он, – мы с тобой друзья. И я все
равно буду на твоей стороне. Я только хотел тебя предупредить.
– Спасибо. Буду иметь в виду, – я пошел к лифту, чтобы
подняться в свой номер.
Откуда мне было знать, что именно имел в виду Ибрагим. Я
вообще не понял, почему он затеял этот странный разговор. Мы так часто слушаем
и не слышим своих собеседников, так часто не понимаем друг друга.
Алла и Юлия вернулись в отель через четыре часа. Они
накупили уйму вещей и были безумно счастливы. Вечером в рыбном ресторане обе
дамы блистали в новых нарядах. Феликс даже прошептал мне, что начинает сожалеть
о своём обещании не ухаживать за Юлией. Я танцевал с ней почти весь вечер. А
потом всё получилось как-то само собой. Мы поднялись на свой этаж, и я
отправился её провожать. У дверей своего номера она повернулась.
– Вы не хотите ко мне зайти? – спросила она.
– Хочу, – пробормотал я.
Мы вошли в её номер, и я её поцеловал. Так, словно мы
заранее договорились об этом поцелуе. И потом мы стали раздеваться. Вот тогда я
с ужасом вспомнил, что левитра осталась в моём номере. Так нельзя. В первую
ночь я просто обязан соответствовать. Но как выйти из её номера, чтобы она не
обиделась?
Почему я не взял с собой эту левитру? Как можно было так
глупо попасться. От досады я чуть не взвыл. Она первой стянула с себя платье. У
неё была великолепная фигура. Я почувствовал желание. Может, все получится и
без левитры. Но рисковать не хотелось. Если всё не получится в первый раз, то
осадок останется на всю жизнь.
– Извини, – пробормотал я, – извини меня. Но в моём номере
остался другой мобильный телефон. Мне нужно принести его сюда. Я жду звонка из
Москвы.
– Что случилось?
– Моя сестра, – вздохнул я, – у неё сегодня тяжелая
операция. И мне должны позвонить. И этот аппарат должен быть со мной. Можно я
отлучусь на секунду и принесу свой телефон?
– Конечно, – улыбнулась она, – ничего страшного. Я буду
ждать.
Я выскочил за дверь как ошпаренный. У меня нет никакой сестры.
У меня есть два старших брата, один из которых живет в Новосибирске, а другой в
Санкт-Петербурге. Но знать такие подробности Юлии совсем не обязательно. Я
бросился в свой номер, нашел левитру. Запил её водой. Взглянул на часы. К тому
времени, когда я вернусь к ней, разденусь, начну любовную прелюдию… в общем,
пройдет минут десять-пятнадцать. И я как раз войду в нужную «пиковую» форму.
Я выбежал в коридор. И столкнулся с Феликсом, который
радостно меня обнял.
– Ты совсем ненормальный, – весело заявил он, – я думал, что
ты сейчас в номере Юлии. Почему ты здесь? Она тебя выставила? Я так и подумал.
Ты слишком нерешительный для такой сильной женщины. Нельзя долго сомневаться.
Нужно было позвонить Равлюку и сказать, чтобы вам приготовили один номер на
двоих. Иначе ты будешь выглядеть полным идиотом. Он мне сказал, что поменял
наши номера по твоей просьбе. Что ты сам захотел попасть с ней на один этаж. Но
тогда почему ты не идешь к ней?
Господи, я готов был убить его за многословие.
– Твой Равлюк настоящий г. нюк, – заорал я на Феликса,
отталкивая его от себя, – я его убью, чтобы не болтал лишнего. Уходи отсюда.
– Нет, давай пойдем вместе, – Феликс был пьян, но не
настолько, чтобы потерять контроль над собой. То есть он был в том состоянии,
когда готов был решать любые проблемы, даже мирового характера. И он решил
помочь мне.
– Ты не знаешь, как обращаться с такими сильными женщинами,
– зашептал он мне на ухо. Если бы он знал всю правду обо мне, он бы никогда в
жизни не говорил такого. Если бы имел хотя бы приблизительное представление, о
чем я сейчас думаю. Но он держал меня за плечо и продолжал что-то говорить. А
минуты бежали так быстро.
– Иди к черту, – сказал я ему, подталкивая к лифту, – уходи
отсюда. Ты живешь на другом этаже.
– Но я только хотел…
– Потом расскажешь, – я вызвал кабину лифта и втолкнул его в
неё.
Потом повернулся и побежал к номеру Юлии. Я осторожно
постучал, не решаясь даже позвонить. Прислушался. Она подошла и открыла. На ней
был белый халат. Я улыбнулся, вошел в номер, захлопнул за собой дверь и начал
её целовать. Под халатом ничего не было. Я начал раздеваться. Мы направились в
спальню, поднимаясь на верхний уровень. Я успел стащить пиджак, рубашку, брюки,
когда кто-то позвонил в дверь… Я чуть не взвыл от возмущения. В отелях такого
класса никто не имеет право появляться без разрешения. Ну почему наша первая
ночь должна превратиться в балаган дешевой комедии?