Если небо молчит - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Герасимов cтр.№ 20

– Тьфу! – не выдержал Максим. – Как была дурой, так и осталась!

– Что? – не поняла медсестра.

На Танкована вопросительно уставились большие зеленые глаза. Пухлые губки удивленно приоткрылись, а упругие косички забавно дрогнули.

– Это… я не вам, – смущенно буркнул он и откинулся на подушке.

Черт! Померещилось! Сотрясение мозга – коварная штука.

Максим осторожно потрогал заклеенный пластырем нос и, вздохнув, опустил веки.

Угроза начальницы не шла у него из головы. Страх потерять престижную и многообещающую работу холодил грудь. Он даже отодвинул на задний план мысли о чудовищном розыгрыше, устроенном Коржом, и о том, как сделать ответный ход.

«Если я окажусь на улице, – с тоской размышлял Максим, – хорошую работу по специальности я найду очень и очень не скоро».

Он каждое утро с замиранием сердца просматривал в газетах холодные сводки падения производства, разглядывал умирающие кривые капиталовложений, пробегал глазами столбцы с названиями фирм и компаний, сокращающих штат в условиях кризиса, и всякий раз сжимал кулаки: «Мне повезло!.. Как мне повезло!»

Потерять на ровном месте перспективную работу значило надолго захлопнуть перед собой двери, ведущие в сладкое и вполне реальное будущее. Чтобы не остаться без жилья и без куска хлеба в огромной столице, придется продать мотоцикл и устроиться, скажем, официантом в ночной клуб, что, кстати, тоже непросто. Но главное, ему придется забыть и о карьерном росте, и о возможности разбогатеть. Родители сойдут с ума от стыда. Мэр презрительно фыркнет:

– Подумать только! Наш самый способный в науке, одаренный юноша стал стриптизером!

– Официантом, – поправят его.

– Какая разница? – поморщится глава городка. – Ведь я прочил его в Капицы, в Ландау, в Келдыши…

– Эйнштейну в молодости тоже было непросто, – попытается кто-то заступиться за Танкована.

– Но он не танцевал у шеста! – рявкнет мэр. – И не скармливал гамбургеры обкуренным, тупоголовым мажорам!

Максим сжал зубы. Искушенность циника подсказывала ему, что единственный способ по-настоящему твердо закрепиться на новом месте и сделать первые шаги по служебной лестнице – это закрутить роман с Лиснянской. Противно, конечно, но что делать? Эта пышнотелая дама старше его лет на двадцать и не особо хороша собой. Разумеется, она похотлива, как многие женщины ее возраста, которым не очень везет в личной жизни. А не везет-то лишь потому, что большинство мужчин держатся подальше от целеустремленных, волевых и властных женщин. Ведь на их фоне даже сильный мужчина выглядит не так достойно, как хотел бы.

Лиснянская явно проявляет интерес к Максиму. Как она сказала? «Ты предпочел моему обществу свидание неизвестно с кем!» Надо же! Ревнует! И не скрывает этого. Напротив, она всячески дает ему понять, что он зависим от нее, что в ее руках стремительный взлет Максима Танкована или его еще более стремительное падение. Поддайся, – внушают ему глаза начальницы, – стань моим пажом, верным сателлитом, и тебя ждет успех. А не захочешь, побрезгуешь, отвернешься – сразу распрощаешься с радужными мечтами, зароешь талант в навоз, станешь неудачником, лузером!

Выбор между жиголо и безработным для Танкована не дилемма. Он готов осилить и более сложную задачку, которая не решается при помощи готовой формулы. Тут нужно тщательно подбирать и подставлять данные. Он переиграет Лиснянскую. Обведет вокруг пальца, сделает безвольной и слабой. Ведь сильные женщины мечтают стать слабыми, зависимыми. Они ищут мужчину, у которого не стыдно поплакать на плече, с которым не нужно вспоминать о долге, обязательствах и необходимости в напускной жесткости. Они ждут мгновения, когда смогут щедро расплескать всю нерастраченную нежность, любовь и заботу. В такие минуты женщина становится ручной. И счастлива этим. Она весь мир сотрет в порошок ради того, чтобы стать на миг слабой и беззащитной.

Максим хорошо знает, как можно легко выключить женские мозги и включить порыв, страсть, безоглядное сумасбродство – все то, чем гордятся лирики и что губительно для физика. Все то, что делает человека уязвимым, безвольным и глупым.

Еще в институте он снискал славу тонкого, хладнокровного сердцееда. Умный, непринужденный в беседе, стройный, сероглазый фон Штыц сводил с ума сокурсниц и даже искушенных женщин так же, как, наверное, юный Анри Мари Бейль покорял сердца зрелых дам, когда еще не был Стендалем и не написал «Красное и черное». Говорят, Мопассан имел ключи от любых женских сердец в неполные двадцать, задолго до появления на свет «Милого друга». Танкован к своим двадцати трем имел связку потяжелее.

«Если вы знаете женскую психологию, если способны даже в бронетранспортере узреть уязвимые места, значит, для вас не существует недоступных женщин», – любил говорить он. И доказывал свои слова на деле. Женщины стали для него чем-то вроде беллетристики – отдыхом, источником любопытных фактов, маленькой, хитроумной головоломкой.

Он никогда не пасовал перед ними. И уж конечно, не спасует сейчас – когда на карту поставлена его карьера.

Он одурачит Лиснянскую, сыграет с ней в тройную игру и выйдет из этой игры победителем.

Молодой человек из провинциального сибирского городка, надеющийся только на собственную хватку и холодный, математический ум, привыкший отвоевывать то, что иным преподносят на тарелочке с рождения, фон Штыц был необычайно, даже болезненно честолюбив.

– У кого пульт? – Один из соседей Максима по палате – лысеющий, потный здоровяк в тугих тренировочных брюках и грязной майке – приподнялся на койке. –

Сделайте погромче! – Он кивнул в сторону древнего двадцатидюймового телевизора, привинченного металлическими кронштейнами к стене под самым потолком.

Другой сосед – сухонький, благообразный старичок с аккуратно, по-профессорски подстриженной бородкой – пошарил рукой рядом с собой и, обнаружив пульт, со вздохом наставил его на телевизор. – И охота вам эти страшилки смаковать! Убийства, грабежи, насилие… Будто собственных напастей в жизни мало!

– Ты не догоняешь, папаша! – оскалился здоровяк. – Когда видишь, сколько людей вокруг в полном дерьме, начинаешь сознавать, что у тебя самого еще все не так уж плохо!

Серьезная, миловидная девушка на экране обрела голос:

– …во время обыска в кабинете ректора обнаружено еще четыре конверта с деньгами на общую сумму триста тысяч рублей.

– Попался, сучок! – Первый сосед злорадно потер руки. – Сволочь профессорская! – Он повернулся к старичку и пояснил: – У меня племянница в этом году поступала в университет. Срезали на диктанте, гады!

– Я сам преподаватель, – откликнулся тот. – И знаю точно: у нас в институте мздоимства нет и никогда не было.

– Это потому, что у вас институт, наверное, задрипанный, – весело предположил здоровяк. – Ботанический. А в нормальные институты, где учат на юристов и разных экономистов, без денег лучше не соваться.