Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 20

— Сейчас, сейчас, — бормотала я, нежно похлопывая ее по спинке. Я свесила ноги на пол, потом снова забралась на кровать и погладила Джейми по голове. — Я отнесу ее к Дженни. А ты поспи. Еще рано, — сказала я на ходу.

— Я и сам могу это сделать, Саксоночка, — ответил он, очнувшись, и тут же согласился: — Ну ладно. Тогда увидимся за завтраком. — Он перевернулся на спину, принял свою любимую позу, сложив руки на груди, и глубоко задышал еще до того, как мы с Кэтрин дошли до двери.

Кэтрин отчаянно крутилась в поисках соска и отчаянно вопила, не находя его. Навстречу мне уже спешила Дженни, заслышавшая крик своей дочурки, запахивая на ходу зеленый халат. Я протянула ей малышку, которая гневно размахивала своими крошечными кулачками.

— Тише, тише, моя крошка, успокойся, — твердила Дженни. Она взяла у меня из рук малышку и, поведя бровью, пригласила последовать за ней в комнату, что я и сделала.

Я присела на край кровати, а Дженни на стул возле очага и вынула из лифа грудь. Маленький ротик тут же впился в сосок, и мы облегченно вздохнули от внезапно воцарившейся тишины.

— Наконец-то, — вздохнула Дженни, расслабившись, как только Кэтрин начала сосать. — Успокойся, мой маленький поросеночек. — Дженни улыбнулась, взглянув на меня своими лучистыми, как у брата, глазами. — Спасибо, что взяли к себе малышку на ночь. Я спала как убитая.

Я пожала плечами, с умилением наблюдая за матерью и ребенком, расслабившимися от удовольствия. Головка ребенка точно повторяла форму высокой, округлой груди Дженни, малышка энергично причмокивала, укладываясь поудобнее на коленях матери.

— Это была идея Джейми, не моя. Кажется, дядя и племянница неплохо провели время вместе. — Перед моим мысленным взором снова возник Джейми, серьезным, приглушенным тоном что-то рассказывающий малышке, и слезы, текущие у него по лицу.

Дженни кивнула, внимательно глядя на меня:

— Мне кажется, они благотворно подействовали друг на друга. Джейми плохо спал эти дни.

— Да. Он много размышлял.

— Конечно, — сказала Дженни, бросив взгляд на кровать.

Айен встал на рассвете и ушел приглядеть за скотом. Нужно было решить, какие лошади останутся, а какие заберет Джейми, заново подковать их, починить сбрую.

— Знаешь, с детьми можно говорить обо всем на свете, — вдруг сказала Дженни, прервав ход моих мыслей. — Вполне серьезно. Ты можешь рассказать им все, даже то, что взрослому человеку может показаться глупостью.

— Значит, ты слышала, о чем он говорил сегодня ночью? — спросила я.

Она кивнула, не отрывая взгляда от розовой мордашки Кэтрин, самозабвенно сосавшей грудь, смежив от удовольствия густые черные ресницы.

— Да, но ты не переживай, — добавила Дженни, ласково улыбаясь мне. — Это совсем не значит, что он не может обо всем говорить с тобой. Может. И он это знает. Но говорить с ребенком — совсем другое дело. Ребенок — это маленький человек. Ты понимаешь, что рядом с ним ты можешь не беспокоиться о том, что он о тебе подумает или что при этом почувствует. Ты можешь излить перед ним душу, не заботясь о выборе слов и ничего не скрывая. И это принесет успокоение.

Она говорила уверенно, как о чем-то само собой разумеющемся. Я поинтересовалась, часто ли она сама разговаривает с детьми таким образом. Уголок большого рта, так похожего на рот ее брата, чуть приподнялся.

— Это все равно что разговаривать с еще не родившимся ребенком, — тихо добавила Дженни. — Ты это познаешь в свое время.

Я положила руки одна на другую на живот, вспоминая:

— Мне это знакомо.

Легким движением большого пальца она высвободила сосок из ротика малышки.

— Я часто думала над тем, почему женщины часто выглядят печальными после рождения ребенка, — задумчиво, словно размышляя вслух, произнесла Дженни. — Ты думаешь о нем, разговариваешь с ним, ощущаешь его у себя под сердцем. А когда он появляется на свет, это уже совсем другое дело. Ты любишь его, конечно. Видишь, как он растет… И все-таки ты постоянно вспоминаешь о ребенке, которого ты носила под сердцем и которого там уже нет. И даже когда ты держишь в руках новорожденного, он все равно не может тебе заменить того, что был у тебя под сердцем. — Она наклонилась и нежно поцеловала темноволосую головку дочери.

— Да, — сказала я, — до этого… все проблематично. Это может быть сын, а может быть дочь. Обычный ребенок или красавец. А когда он появляется на свет, все иллюзии, связанные с ним, исчезают. Он уже есть, и другого не дано.

Дженни тихонечко покачивала дитя, и через некоторое время крошечные ручки, крепко вцепившиеся в ворот зеленого халата, постепенно разжались — девочка уснула.

— И если ты думала, что у тебя будет сын, а рождается дочь, то тебе начинает казаться, что сын, которого ты носила под сердцем, умер, — продолжала спокойно размышлять Дженни. — А прекрасный мальчик, прильнувший к твоей груди, словно бы убил маленькую девочку, которую ты ждала. И ты начинаешь плакать, сама не сознавая о чем, пока не поймешь, что ты держишь в руках того самого ребенка, которого носила под грудью. И другого быть не могло и не может. И ты начинаешь испытывать не боль, а только радость. При этом ты все равно можешь заплакать, но это уже будут радостные слезы, слезы счастья.

— А мужчины… — начала было я, думая о Джейми, изливавшем душу ничего не понимающему ребенку.

— Мужчины тоже. Когда они впервые берут своего ребенка на руки, они тоже думают о том, что на его месте мог бы быть другой ребенок, противоположного пола, но изменить уже ничего нельзя. Но мужчины не плачут об этом. Нельзя плакать о том, чего не изведал. А мужчины не носят дитя под сердцем.

Шотландия, сентябрь 1745 года

После четырехдневного марша мы достигли вершины холма возле Колдера.

У подножия холма простиралась болотистая равнина, поросшая вереском, но мы разбили лагерь повыше, под кронами деревьев. Два небольших ручья проложили свои русла по скалистому склону холма. Близость воды и бодрящий воздух ранней осени создавали атмосферу скорее пикника, нежели военного похода.

Но было семнадцатое сентября, и если мои отрывочные сведения о якобитских восстаниях были верны, то война начнется через несколько дней.

— Повтори, Саксоночка, — в сотый раз просил меня Джейми, пока мы пробирались по извилистым горным тропам и грязным дорогам.

Я ехала верхом на Донасе, а Джейми шел рядом, но тут я спешилась и пошла рядом с ним, чтобы нам было удобнее беседовать. И хотя у нас с Донасом установилось, полное взаимопонимание, это была лошадь, требовавшая постоянно нашего внимания. Особенно ему нравилось сбрасывать зазевавшегося седока, ступив под низко расположенные ветки деревьев.

— Я уже говорила тебе, и не раз, что мне известно только это, — сказала я. — В учебниках по истории якобитским восстаниям отведено немного места, да и я тогда не особенно этим интересовалась. Я знаю только одно, что битва состоялась… то есть что она произойдет близ города Престон, а поэтому она называется Престонпанской битвой, хотя шотландцы называли ее… то есть называют… битвой при Глэдсмуире, потому что, согласно предсказанию, вернувшийся король должен был одержать победу под Глэдсмуиром. Бог его знает, где находится этот самый Глэдсмуир и существует ли он вообще.