Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 58

Дом де ла Туров — если слово «дом» вообще пригодно для определения этого жилища — был освещен снаружи гирляндами ламп, протянутыми в саду и обрамлявшими террасу. Пока герр Гертсман волок меня по коридорам, я видела, как снуют вокруг слуги, накрывающие стол к обеду, который должен был начаться чуть позже. В большинстве «салонов», которые мы посещали, давались весьма скромные приемы, но у щедрой по натуре Луизы де ла Тур все было на широкую ногу.

Я познакомилась с принцессой неделей раньше, на другом приеме, и, увидев ее, была удивлена. Полненькая, довольно простоватая на вид, с круглым лицом и пухлым подбородком, бледно-голубыми глазами, напрочь лишенными ресниц, и маленькой мушкой в виде звездочки, которая мало соответствовала ее внешности. И эта дама умудрилась обворожить принца Карла, заставила его пренебречь общественными и моральными приличиями, думала я, приседая в глубоком реверансе.

Однако была в ней какая-то живость, шарм, к тому же природа наделила ее совершенно прелестным розовым ротиком, самой привлекательной и яркой чертой лица.

— Я очарована! — воскликнула она тогда, хватая меня за руку. — Очень рада наконец-то с вами познакомиться. Муж и отец без конца поют милорду Брох Туараху такие дифирамбы, а о его очаровательной жене не сказали ни слова! Я совершенно счастлива видеть вас наконец, моя дорогая миледи. Должна ли я называть вас Брох Туарах или достаточно просто леди Туарах? Страшно трудно запомнить, но с одним словом как-нибудь справлюсь, даже если оно и такое странное. Кстати, это шотландская фамилия? Совершенно очаровательно!

Дословно Брох Туарах означает «башня, глядящая на север», но даже если б ей захотелось называть меня «леди, глядящая на север», я бы не возражала. Впрочем, она быстро оставила попытки запомнить это трудное для нее имя и стала называть меня просто «ma chere Клэр».

В музыкальном салоне среди певцов находилась и сама Луиза; она порхала от одного гостя к другому, болтала, смеялась. При виде меня простоватое ее личико озарилось радостью, и она побежала навстречу так быстро, насколько позволяли громоздкие юбки.

— Моя дорогая Клэр! — воскликнула она, безжалостно отрывая от меня герра Гертсмана. — Вы как нельзя более вовремя! Идемте, поможете мне говорить с этим глупеньким английским ребенком!

«Глупеньким английским ребенком» на деле оказалась молоденькая, не старше пятнадцати, девушка с темными блестящими локонами и щеками настолько раскрасневшимися от смущения, что они напомнили мне полыхающие маки. Именно по щекам я и узнала ее: это была та самая девушка, которую я заметила в дворцовом парке как раз перед столь расстроившим меня появлением Александра Рэндолла.

— Мадам Фрэзер — тоже англичанка, — объясняла Луиза девушке. — Скоро она заставит вас чувствовать себя здесь как дома. Бедняжка так стесняется, — заметила она мне, не переводя дух. — Побеседуйте с ней, уговорите спеть вместе с нами. Уверена, у нее восхитительный голосок. Ну-с, дети мои, веселитесь! — И через секунду она оказалась уже в другом конце зала, где принялась громко выражать восторг по поводу платья только что прибывшей гостьи, затем остановилась приласкать перекормленного юношу, сидевшего за клавесином, и, рассеянно наматывая его кудряшки на палец, вступила в беседу с герцогом де Кастеллоти.

— Наблюдать за ней — занятие довольно утомительное, не правда ли? — улыбнувшись, обратилась я к девушке по-английски. В ответ на ее лице возникла робкая улыбка, и она коротко кивнула, но не произнесла ни слова. Да, бедняжка совершенно растерялась, подумала я. И ничего удивительного — от этих приемов в доме Луизы у меня тоже всегда раскалывалась голова. А эта девочка-мак, она, должно быть, прямо со школьной скамьи… — Я — Клэр Фрэзер. Однако Луиза забыла назвать ваше имя. — Я сделала выжидательную паузу, но она снова не ответила, лишь еще больше покраснела и плотно поджала губы. Увидев это, я слегка встревожилась, но тут девочка наконец проявила желание заговорить. Она набрала воздуху в грудь и решительно вздернула подбородок. С таким видом, словно ей предстояло взойти на эшафот.

— М-м-меня зовут… М-м-м… — начала она, и я тут же догадалась, в чем причина ее молчания и болезненной застенчивости. Прикрыв глаза, она яростно кусала губы, затем предприняла вторую отчаянную попытку: — М-м-мэри Хоукинс, — выдавила она наконец. — И п-п-петь я не умею, — решительно добавила она.

Если до этого я глядела на нее с интересом, то теперь была совершенно заворожена. Так, значит, это и есть племянница Сайласа Хоукинса и дочь баронета, невеста виконта Мариньи! Нет, этот брак не для нее, это уж слишком! Я огляделась по сторонам, ища глазами виконта, и, к облегчению своему, убедилась, что его среди гостей нет.

— Ничего страшного, — сказала я и заслонила ее собой от толпы гостей, наполнивших залу. — Не хочется говорить — и не надо. Хотя, пожалуй, попробовать спеть что-нибудь было бы нелишне. — Тут меня осенила идея. — Я знала одного врача, он как раз специализировался по заиканию. Так вот, он уверял, что при пении заикание исчезает.

Глаза Мэри Хоукинс удивленно расширились. В этот миг я заметила поблизости альков, где за шторой виднелась уютная скамья.

— Сюда. — Я взяла ее за руку. — Можно отсидеться здесь, тут не надо будет говорить с людьми. А если захочется спеть, можете выйти и присоединиться, когда мы начнем. А нет — так сидите себе спокойно до самого конца приема. — С минуту она молча смотрела на меня, потом лицо ее озарила благодарная улыбка, и она нырнула в альков.

Я немного подежурила рядом, болтая с гостями и не давая любопытным слугам беспокоить Мэри в ее убежище.

— Вы так чудесно выглядите сегодня, ma chere! — Это была мадам де Рамаж, одна из фрейлин королевы, важная и очень достойная дама средних лет, она пару раз приходила к нам на ужин. Она тепло обняла меня, затем осмотрелась — нет ли кого поблизости. — Надеялась встретить вас здесь, дорогая, — сказала она, приблизившись почти вплотную и понизив голос. — Хотела бы дать вам один совет. Остерегайтесь графа Сент-Жермена!

Проследив за ее взглядом, я увидела, что в зал входит тот самый мужчина с худощавым лицом, которого я видела в доках Гавра. Он вел под руку спутницу — молодую элегантно одетую даму. Очевидно, он меня не заметил, и я поспешно отвела глаза.

— Что… разве он… то есть… — пробормотала я, чувствуя, что краснею.

— Да, люди слышали, что он о вас говорил, — ответила мадам де Рамаж, помогая мне преодолеть замешательство. — Я так поняла, что между вами в Гавре произошла какая-то размолвка?

— Да, что-то в этом роде, — ответила я. — Причина сводилась лишь к тому, что я обнаружила на его корабле заболевшего оспой. Правда, после этого корабль пришлось уничтожить… Ну и он был… не слишком доволен этим, — робко закончила я.

— Ах, так вот оно что… — Похоже, мадам де Рамаж удовлетворил мой ответ. Я полагала, что мое объяснение даст ей теперь преимущество во время светской болтовни и сплетен, из которых, собственно, и состояла светская жизнь в Париже. — А он тут уверял разных людей, что вы — ведьма! — заметила она с улыбкой и помахала рукой какому-то знакомому. — Прелестная история! Никто, разумеется, ему не поверил, — утешила она меня. — Каждый знает: если какой-нибудь скандал связан с именем Сент-Жермена, он сам тому виной!