Чужестранка. Книга 2. Битва за любовь [= Чужеземец. Запах серы ] - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 32

Я проснулась оттого, что меня схватили за ногу. Испуганная, я села и выпрямилась, наткнувшись на пружинистые ветки над головой. Листья и тоненькие прутики посыпались на меня дождем, и я нелепо замахала руками, стряхивая мусор с волос. Исцарапанная, взъерошенная и обеспокоенная, выбралась я из своего убежища и обнаружила Джейми, который сидел неподалеку на корточках и весело наблюдал за моим появлением. Время близилось к закату, солнце освещало верхнюю часть обрыва, но расщелина, по дну которой бежал ручей, была уже в тени. Запах жареного мяса поднимался от небольшого костра, разведенного среди камней у ручья, — два кролика поджаривались на импровизированных вертелах из очищенных от коры веток.

Джейми подал мне руку — помочь спуститься по склону. Я гордо отказалась и сошла сама, споткнувшись только раз, когда наступила на свисающий конец пледа. Отвращение к пище исчезло, и я жадно набросилась на мясо.

— После ужина мы поднимемся в лес, Саксоночка, — сказал Джейми, отламывая кроличью ногу. — Не хотелось бы ночевать у ручья, из-за шума воды не услышишь, если кто подойдет.

За едой мы почти не разговаривали. Ужас минувшего утра, мысли о том, чту мы оставили позади, угнетали нас обоих. Ау меня была и еще одна причина для глубокой печали. Я не только утратила возможность узнать побольше о том, как и почему я оказалась здесь, но потеряла друга. Единственного. Нередко я сомневалась в мотивах поступков Джейли, но никакого сомнения не могло быть в том, что утром она спасла мне жизнь. Зная, что приговорена, Джейли сделала все от нее зависящее, чтобы дать мне возможность бежать… Огонь костра, почти невидимый при дневном свете, делался все ярче с наступлением сумерек. Я смотрела на языки пламени, на поджаристое мясо и коричневатые косточки кроликов на вертелах. Капля крови из сломанной косточки капнула в огонь и, зашипев, испарилась. Мясо застряло у меня в горле. Я поспешно бросила недоеденный кусок и отвернулась: меня тошнило.

По-прежнему неразговорчивые, мы покинули берег ручья и нашли удобное местечко у края прогалины в лесу. Плавные волны холмов окружали нас, но Джейми выбрал место повыше, откуда видна была дорога из деревни. Сумерки ненадолго усилили все краски пейзажа, и кругом засверкали драгоценные камни; мерцающий изумруд в ложбинах, чудесно затуманенный аметист в зарослях вереска и пылающий рубин на усыпанных красными ягодами деревьях рябины на вершине холма. Ягоды рябины — средство против колдовства. Вдали еще виднелись очертания Леоха у подножия Бен Адена, но они все больше расплывались по мере того, как сгущался сумрак.

Джейми развел костер в укрытии и уселся возле огня. Дождь превратился в мельчайшую изморось, и капли влаги, повисшие у меня на ресницах, сияли радугой, когда я смотрела на пламя.

Джейми долго сидел, уставившись в костер. Наконец он повернулся ко мне, обхватив руками колени.

— Я говорил тебе раньше, что не стану спрашивать тебя о том, чего ты не захочешь мне сказать. Я не спрашиваю и теперь, но я должен знать — ради безопасности твоей и моей. — Он немного помолчал. — Клэр, если ты не была со мной честной до сих пор, будь хотя бы сейчас, потому что я должен знать правду. Клэр, ты колдунья?

Я широко раскрыла глаза.

— Колдунья? И ты… ты всерьез спрашиваешь об этом?

Мне казалось, он шутит. Но он не шутил. Крепко взяв меня за плечи, он пристально смотрел мне в глаза, словно надеясь таким образом вынудить меня к ответу.

— Я должен спросить, Клэр! И ты должна мне ответить!

— А если это так? — выговорила я пересохшими губами. — Если бы ты считал меня колдуньей? Стал бы ты бороться за меня?

— Я пошел бы за тобой на костер! — произнес он с неистовой силой. — А потом и в ад, если бы пришлось. Но во имя милосердия к нам обоим Господа Иисуса, скажи мне правду!

Сила напряжения одолела меня. Я вырвалась из рук Джейми и бросилась бежать через полянку — недалеко, к первым деревьям, Оставаться на открытом месте я почему-то больше не могла. Я наткнулась на дерево и, обхватив его, вцепилась пальцами в кору, прижалась к стволу лицом и разразилась громким истерическим смехом.

Лицо Джейми, белое и потрясенное, появилось по другую сторону ствола. Смутно, однако все же осознав, что мое поведение выглядит по меньшей мере безумным, я сделала невероятное усилие и овладела собой. Задыхаясь, посмотрела на Джейми.

— Да, — сказала я, все еще одолеваемая приступами рвущегося наружу смеха. — Да, я колдунья. Ведьма. Тебе я и должна ею казаться. Я не болела черной оспой, но могу пройти по комнате, полной умирающих, и не заражусь. Могу ухаживать за такими больными, дышать одним воздухом с ними, дотрагиваться до них и не заболею. Я не заражусь холерой, столбняком, дифтеритом. Ты должен считать это волшебством, потому что никогда не слышал о прививках и можешь объяснить это лишь одним способом. То, что мне известно… — Здесь я немного отступила назад и остановилась, стараясь успокоиться. — Я знаю о Джонатане Рэндолле, потому что мне о нем рассказали. Мне известно, когда он родился и когда умрет. Я знаю, чем он занимался и чем еще будет заниматься. Я знаю о Сандрингэме, потому что… Фрэнк рассказывал мне. Он знал и о Рэндолле, потому что… он… о Боже!

Я почувствовала, что вот-вот упаду в обморок, и закрыла глаза, чтобы не видеть, как кружатся звезды у меня над головой.

— И Колам… он считает меня ведьмой, потому что я знаю, что Хэмиш не его сын. Я знаю, что у него не может быть детей. Но он решил, будто мне известно, кто отец Хэмиша. Я вначале думала, что это ты, но потом поняла, что такого не могло быть, и я… — Я говорила все быстрей и быстрей, пытаясь унять головокружение самим звуком своего голоса. — Все, что я рассказывала тебе о себе, было правдой, — продолжала я, яростно кивая головой, словно уверяя в этом самое себя. — Все! У меня нет своего народа, нет истории, потому что и меня еще нет на свете. Знаешь, когда я родилась? — спросила я, подняв глаза. Я знала, что волосы у меня в полном беспорядке, а взгляд дикий, но мне было все равно. — Двадцатого октября в год от Рождества Господа нашего тысяча девятьсот восемнадцатый. Ты слышишь? — обратилась я к нему, потому что он, не двигаясь, глядел на меня так, будто слова мои до него не доходили. — Я сказала: тысяча девятьсот восемнадцатый! Через двести с лишним лет! Ты слышишь?

Я уже кричала, и Джейми медленно кивнул.

— Я слышу, — ответил он тихо.

— Да, ты слышишь! — все так же бурно продолжала я. — И считаешь меня помешанной, верно? Ну признай, что именно это ты думаешь! Не можешь думать иначе, только так ты в состоянии объяснить себе… Ты не можешь поверить мне, ты не осмеливаешься… О Джейми…

Я чувствовала, как гримаса боли исказила мое лицо. Мне так долго пришлось скрывать правду, я понимала, что никому нельзя открыться, но вот теперь осознала, что могу открыться Джейми, моему любимому мужу, единственному человеку, которому я доверяла… и он мне не поверит, не может поверить.

— Там были каменные столбы — на заколдованном месте. Столбы Мерлина. [4] Я прошла через них. — Я говорила, задыхаясь и всхлипывая и все менее связно. — Давным-давно, а на самом деле двести лет. Так всегда бывает в сказках… двести лет. Но в сказках люди всегда возвращаются, а я не могла вернуться.