Охотники на мамонтов - читать онлайн книгу. Автор: Джин М. Ауэл cтр.№ 230

— Ладно, я должна осмотреть тебя, но сначала я пойду и приготовлю тебе еще одно снадобье, — сказала Эйла, но за этими словами скрывалось нечто большее: ей надо было отойти и успокоиться, она боялась, что не выдержит и разрыдается прямо сейчас.

Он коснулся ее руки:

— Не уходи. — Ридаг вновь закрыл глаза, и она, сознавая свое бессилие перед этой болезнью, смотрела, как он судорожно пытается сделать еще пару мучительных вдохов. — Волк здесь? — наконец спросил он.

Эйла свистнула, и тот, кто удерживал Волка от входа в палатку, вдруг обнаружил, что это стало невозможно. Волк стрелой подлетел к лежанке и, вскочив на нее, лизнул щеку мальчика. Ридаг улыбнулся. Эйла едва сдержала новый приступ слез, вспомнив неулыбчивые лица Клана, — эта понимающая полуулыбка-полуоскал была свойственна только Ридагу. Неугомонный волчонок слишком бурно выражал свои чувства, и Эйла велела ему слезть с лежанки.

— Я послал Волка… за тобой, Эйла, — вновь повторил Ридаг. — Я хотел… — Похоже, он не знал, как показать какое-то слово.

— Что ты хотел, Ридаг? — подбодрила его Эйла.

— Он пытался сказать об этом и мне, — сказала Неззи. — Но я не смогла понять его. Надеюсь, ты сможешь. Мне кажется, это очень важно для него.

Ридаг опустил веки и нахмурил брови, у Эйлы возникло ощущение, что он усиленно старается вспомнить что-то.

— Дарк счастлив. Его… признали… Эйла, я хочу… мог-ура.

Он очень старался объяснить ей что-то, эти попытки отнимали у него последние силы, и единственное, что Эйла могла сделать, — это попытаться понять мальчика.

— Мог-ура? — Она сделала соответствующий молчаливый жест на языке Клана. — Ты имеешь в виду человека, общающегося с миром Духов? — добавила она вслух.

Ридаг кивнул Эйле, показывая, что она на верном пути. Но Неззи, судя по выражению лица, пока по-прежнему ничего не понимала.

— Именно это он и пытался сказать? — спросила женщина.

— Наверное, да, — сказала Эйла. — Только я не пойму, с чем связано его желание.

Неззи резко кивнула, сдерживая гнев:

— Я все поняла. Он не хочет быть животным, хочет перейти в мир Духов. Он хочет, чтобы его похоронили… как человека.

На сей раз Ридаг удовлетворенно кивнул головой.

— Но это же естественно, — сказала Эйла. — Он и есть человек.

— Нет. Только мы так считаем, и далеко не все Мамутои согласны с нами. Они и сейчас не позволят признать его. Они по-прежнему считают, что он животное, — сказала Неззи.

— Ты хочешь сказать, что они не позволят похоронить его, считая, что он не может приобщиться к миру Духов? Кто говорит, что он не может? — Глаза Эйлы яростно сверкнули.

— Очаг мамонта, — сказала Неззи. — Они не позволят нам похоронить его.

— Но ведь я тоже дочь очага мамонта. И я считаю, что это возможно! — решительно заявила Эйла.

— Это бесполезно. Наш Мамут пытался убедить их. Но согласие должно быть всеобщим, а согласны далеко не все, — сказала Неззи.

Ридаг с надеждой слушал их разговор, но сейчас его надежда начала угасать. Эйла заметила его помрачневшее лицо, его разочарование, и ее охватил такой страшный гнев, какого она еще никогда не испытывала.

— Нам не стоит добиваться согласия очага мамонта. Им не дано права решать, кто принадлежит к человеческому роду, а кто — нет. Ридаг — человек. Уж если считать его и моего сына животными, то мы все относимся к их числу. Пусть мамонтовый очаг останется при своих ритуалах. Ридаг не нуждается в них. Когда придет время, я сама сделаю все необходимое, проведу ритуал Клана, так же как я сделала это для Креба, Мог-ура Клана. Ридаг найдет путь в мир Духов и никакой мамонтовый очаг не сможет помешать этому!

Неззи взглянула на мальчика. Теперь он выглядел более спокойным. Или, вернее, — решила она — умиротворенным. Исчезли глубокие переживания, омрачавшие его лицо. Он коснулся руки Эйлы.

— Я — не животное, — просигналил он.

Казалось, он хотел добавить еще что-то. Эйла выжидающе смотрела на него. Затем внезапно поняла, что не слышит больше никаких звуков, никаких попыток сделать еще один мучительный вдох. Боль больше не терзала его.

Боль осталась с живыми. Эйла взглянула на Джондалара. Он стоял рядом с ней все это время, и его лицо потемнело от горя, как и лица Эйлы и Неззи. Вдруг они, все трое, прижались друг к другу, пытаясь найти хоть какое-то утешение в этом мире.

Затем еще одно существо, подняв мохнатую морду, заявило о своем горе. Тихое поскуливание, доносившееся от подножия лежанки Ридага, сменилось жалобным повизгиванием, которое постепенно усилилось и окрепло, превратившись в настоящий протяжный вой, впервые вырвавшийся из груди молодого волка. Когда его дыхание иссякло, он опять набрал в грудь воздуха и снова возвестил о своей утрате звучной, жутковатой, душераздирающей мелодией, испокон веков называемой волчьей песней. Собравшиеся перед входом в палатку люди не осмеливались войти внутрь. Даже те трое, что охваченные общим горем, обнявшись, стояли у лежанки мальчика, потрясено слушали этот звериный плач. Джондалар подумал, что ни человек, ни животное — никто не мог бы исполнить более трогательную и внушающую благоговейный трепет песню.

* * *

Горькие рыдания не помогли Эйле избавиться от безутешного горя, но немного облегчили ей душу, и сейчас она неподвижно сидела возле этого худенького безжизненного тела, и тихие слезы медленно стекали по ее щекам. Ее отрешенный взгляд был устремлен в пространство, и она молча вспоминала свою жизнь в Клане, своего сына и свою первую встречу с Ридагом. Он значил для нее не меньше, чем Дарк, и в определенном смысле даже заменил ей сына. Несмотря на то что Бруд отнял у нее ребенка, благодаря Ридагу у нее появилась возможность кое-что узнать о своем сыне. Глядя на Ридага, Эйла могла представить себе, как растет и взрослеет Дарк, как он выглядит и о чем думает. Улыбаясь его добродушным шуткам или радуясь его сообразительности и восприимчивости, она представляла себе, что Дарк растет таким же умным и понятливым. Но теперь Ридаг ушел, и прервалась та тонкая ниточка, которая связывала ее с Дарком. Она горевала о них обоих.

Горе Неззи было ничуть не меньше, но она была обязана думать также и о живых. Расстроенная и смущенная Руги ерзала на ее коленях, не понимая, почему напарник ее игр, ее приятель и брат, не может больше играть с ней и даже не разговаривает с ней на языке знаков. Дануг, вытянувшись во весь рост, лежал на постели и тихо плакал, зарывшись лицом в меховое покрывало. А кому-то надо было пойти и сообщить обо всем Лэти.

— Эйла?.. Эйла, — сказала Неззи, нарушая наконец тягостное молчание, — что мы должны сделать, чтобы похоронить его по обряду Клана? Нам ведь надо как-то подготовить его.

Эйла не сразу поняла, что кто-то обращается к ней. Попытавшись сосредоточиться, она взглянула на Неззи.

— Что ты сказала?